– Он взглянул на нее и с отвращением покачал головой. – Не будьте такой тупой, мадам, на тупость у нас не осталось времени.
Бертон встал и прошелся по комнате.
Рассел вспомнила о телепередаче.
– Но он же в тюрьме. Обо всем расскажет полиции. Я думала, что это они уже пришли за мной.
Бертон остановился.
– Парень ничего полиции не скажет. Во всяком случае, пока.
– О чем вы говорите?
– Я говорю о человеке, который сделает все, что угодно, лишь бы его девочка осталась в живых.
– Вы... вы ему угрожали?
– Я достаточно ясно дал ему это понять.
– Откуда вы знаете?
– Глаза не лгут, мадам. Он знает правила игры. Раскроет рот... и может прощаться со своей доченькой.
– Но вы же... вы же не собираетесь действительно...
Бертон шагнул к ней, схватил ее и поднял над полом на уровень своих глаз.
– Я прикончу любого, кто попытается встать у меня на пути, вам понятно?! – От его голоса она похолодела.
Он швырнул ее обратно в кресло.
С побледневшим лицом, глазами, полными ужаса, она смотрела на него.
Лицо Бертона побагровело от злости.
– Именно вы втянули меня в это. Я с самого начала хотел вызвать полицию. Я сделал свою работу. Может, я и убил эту женщину, но ни один суд в мире не признал бы меня виновным. Но вы надули меня, мадам, всеми вашими разговорами о глобальной катастрофе, последствиях для президента, и я, идиот, вам поверил! И теперь вот-вот могут вычеркнуть двадцать лет из моей жизни, и меня это не радует. Если вы меня не понимаете, ну что же, это ваше дело.
Несколько минут они сидели молча. Бертон вертел в руках свой стакан и, напряженно о чем-то думая, рассматривал ковер. Рассел, стараясь унять дрожь, косилась на него. Она не могла заставить себя рассказать Бертону о полученном письме. Что бы это дало? Насколько она знала Бертона, он тут же достал бы свой пистолет и пристрелил ее. Рассел похолодела при мысли, как близко находится она от смерти.
Рассел заставила себя сесть прямо. Невдалеке тикали часы; казалось, они отсчитывают последние секунды ее жизни.
– Вы уверены, что он ничего не скажет? – Она посмотрела на Бертона.
– Я ни в чем не уверен.
– Но вы сказали...
– Я сказал, что парень сделает все, чтобы его девочка осталась в живых. Если найдет способ сделать эту угрозу недейственной, следующие несколько лет, просыпаясь, мы будем видеть над собой верхний ярус нар.
– Но как он может это сделать?
– Я бы так не волновался, если бы знал ответ. Но я уверен, что сейчас Лютер Уитни сидит в своей камере. И обдумывает, как это сделать.
– А что можем сделать мы?
Он схватил свое пальто и грубым движением поднял ее.
– Идемте, нужно поговорить с Президентом.
* * *
Джек полистал свои бумаги и оглядел собравшихся на заседание. Его рабочая группа состояла из четырех младших членов корпорации, трех ассистентов и двух компаньонов. Вести об успешном ведении Джеком дел Салливана распространились среди всех сотрудников фирмы. Многие из них взирали на Джека одновременно с благоговением, уважением и чуть-чуть со страхом.
– Сэм, вы займетесь координацией продаж сырьевых ресурсов через Киев. Наш парень действует там чересчур напористо, присматривайте за ним, но не слишком давите на него.
Сэм, компаньон с десятилетним стажем, защелкнул свой кейс.
– Будет исполнено.
– Бен, я просмотрел ваш доклад по лоббированию. Я согласен, нам следует надавить на Министерство иностранных дел, они должны быть на нашей стороне. Однако сделать это надо тактично. – Джек открыл следующую папку.
– На осуществление этой операции мы имеем около месяца. Наибольшую озабоченность вызывает зыбкий политический статус Украины. Если мы хотим, чтобы дело выгорело, стоит поторопиться. Меньше всего нам нужно, чтобы нашего клиента аннексировала Россия. А сейчас я хотел бы вкратце обсудить с вами...
Дверь открылась, и в проеме появилась секретарша Джека. Она выглядела раздраженной.
– Мне ужасно неловко беспокоить вас.
– Все в порядке, Марта. Что стряслось?
– Вам звонят.
– Я же просил Люсинду ни с кем меня не соединять, за исключением экстренных случаев. Все звонки откладываются до завтра.
– Боюсь, это может быть экстренным случаем.
Джек повернул свое кресло.
– Кто звонит?
– Она сказала, что ее зовут Кейт Уитни.
Пятью минутами позже Джек сидел в своей, только что купленной машине цвета меди “лексус 300”. Мысли стремительно проносились у него в голове. Кейт была близка к истерике. Он понял только то, что Лютера арестовали. Она не сказала за что.
* * *
После первого же стука Кейт открыла дверь и повисла у него на руках. Лишь через несколько минут она стала ровно дышать.
– Кейт, в чем дело? Где Лютер? В чем его обвиняют?
Она посмотрела на него; ее щеки были настолько опухшими и красными, будто ее избили.
Когда ей, наконец, удалось выговорить одно слово, Джек в изумлении сел.
– Убийство? – Он огляделся вокруг, лихорадочно обдумывая положение. – Но это же невозможно. В чьем убийстве его подозревают?
Кейт села прямо и откинула с лица волосы. Она посмотрела ему в глаза. На этот раз слова были произнесены четко, ясно и врезались в него, как куски разбитого стекла.
– Кристины Салливан.
Оцепенев на мгновение, Джек сорвался со стула. Он окинул ее взглядом, попытался что-то сказать, но не смог. Пошатываясь, он подошел к окну, распахнул его и окунулся в поток холодного воздуха. Казалось, его желудок наполнился едкой кислотой, она начала подниматься вверх и, когда достигла горла, Джек едва сумел проглотить ее. Ноги его медленно обретали прежнюю твердость. Он закрыл окно и вновь сел рядом с ней.
– Что произошло, Кейт?
Она вытерла опухшие глаза какой-то тряпкой. Все ее волосы были спутаны. Пальто она так и не сняла. Туфли лежали около стула, где она сбросила их. Она пыталась взять себя в руки. Смахнув прядь волос с губ, она, наконец, взглянула на него.
Слова тихими хлопками вылетали у нее изо рта.
– Его посадили в тюрьму. Они... они думают, что он проник в дом Салливана. Предполагалось, что там никого не будет... Но там была Кристина Салливан. – Она помолчала и потом глубоко вздохнула.
– Они думают, что Лютер застрелил ее.
Как только она выговорила последние слова, ее глаза закрылись, как будто веки сами опустились от непереносимой тяжести. Она медленно подвигала головой и, почувствовав пульсирующую боль, наморщила лоб.
– Это безумие, Кейт. Лютер никогда никого не убил бы.
– Не знаю, Джек. Не знаю, что и думать. Джек поднялся и снял пальто. Он потер лоб, пытаясь что-нибудь сообразить.
Он взглянул на нее.
– Откуда тебе это известно? Как, черт возьми, они его поймали?!
В ответ Кейт начало трясти. Казалось, боль так сильна, что ее видно; она кружилась над ней в воздухе и снова и снова вонзалась в ее хрупкое тело. Она вытерла лицо другой тряпкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Бертон встал и прошелся по комнате.
Рассел вспомнила о телепередаче.
– Но он же в тюрьме. Обо всем расскажет полиции. Я думала, что это они уже пришли за мной.
Бертон остановился.
– Парень ничего полиции не скажет. Во всяком случае, пока.
– О чем вы говорите?
– Я говорю о человеке, который сделает все, что угодно, лишь бы его девочка осталась в живых.
– Вы... вы ему угрожали?
– Я достаточно ясно дал ему это понять.
– Откуда вы знаете?
– Глаза не лгут, мадам. Он знает правила игры. Раскроет рот... и может прощаться со своей доченькой.
– Но вы же... вы же не собираетесь действительно...
Бертон шагнул к ней, схватил ее и поднял над полом на уровень своих глаз.
– Я прикончу любого, кто попытается встать у меня на пути, вам понятно?! – От его голоса она похолодела.
Он швырнул ее обратно в кресло.
С побледневшим лицом, глазами, полными ужаса, она смотрела на него.
Лицо Бертона побагровело от злости.
– Именно вы втянули меня в это. Я с самого начала хотел вызвать полицию. Я сделал свою работу. Может, я и убил эту женщину, но ни один суд в мире не признал бы меня виновным. Но вы надули меня, мадам, всеми вашими разговорами о глобальной катастрофе, последствиях для президента, и я, идиот, вам поверил! И теперь вот-вот могут вычеркнуть двадцать лет из моей жизни, и меня это не радует. Если вы меня не понимаете, ну что же, это ваше дело.
Несколько минут они сидели молча. Бертон вертел в руках свой стакан и, напряженно о чем-то думая, рассматривал ковер. Рассел, стараясь унять дрожь, косилась на него. Она не могла заставить себя рассказать Бертону о полученном письме. Что бы это дало? Насколько она знала Бертона, он тут же достал бы свой пистолет и пристрелил ее. Рассел похолодела при мысли, как близко находится она от смерти.
Рассел заставила себя сесть прямо. Невдалеке тикали часы; казалось, они отсчитывают последние секунды ее жизни.
– Вы уверены, что он ничего не скажет? – Она посмотрела на Бертона.
– Я ни в чем не уверен.
– Но вы сказали...
– Я сказал, что парень сделает все, чтобы его девочка осталась в живых. Если найдет способ сделать эту угрозу недейственной, следующие несколько лет, просыпаясь, мы будем видеть над собой верхний ярус нар.
– Но как он может это сделать?
– Я бы так не волновался, если бы знал ответ. Но я уверен, что сейчас Лютер Уитни сидит в своей камере. И обдумывает, как это сделать.
– А что можем сделать мы?
Он схватил свое пальто и грубым движением поднял ее.
– Идемте, нужно поговорить с Президентом.
* * *
Джек полистал свои бумаги и оглядел собравшихся на заседание. Его рабочая группа состояла из четырех младших членов корпорации, трех ассистентов и двух компаньонов. Вести об успешном ведении Джеком дел Салливана распространились среди всех сотрудников фирмы. Многие из них взирали на Джека одновременно с благоговением, уважением и чуть-чуть со страхом.
– Сэм, вы займетесь координацией продаж сырьевых ресурсов через Киев. Наш парень действует там чересчур напористо, присматривайте за ним, но не слишком давите на него.
Сэм, компаньон с десятилетним стажем, защелкнул свой кейс.
– Будет исполнено.
– Бен, я просмотрел ваш доклад по лоббированию. Я согласен, нам следует надавить на Министерство иностранных дел, они должны быть на нашей стороне. Однако сделать это надо тактично. – Джек открыл следующую папку.
– На осуществление этой операции мы имеем около месяца. Наибольшую озабоченность вызывает зыбкий политический статус Украины. Если мы хотим, чтобы дело выгорело, стоит поторопиться. Меньше всего нам нужно, чтобы нашего клиента аннексировала Россия. А сейчас я хотел бы вкратце обсудить с вами...
Дверь открылась, и в проеме появилась секретарша Джека. Она выглядела раздраженной.
– Мне ужасно неловко беспокоить вас.
– Все в порядке, Марта. Что стряслось?
– Вам звонят.
– Я же просил Люсинду ни с кем меня не соединять, за исключением экстренных случаев. Все звонки откладываются до завтра.
– Боюсь, это может быть экстренным случаем.
Джек повернул свое кресло.
– Кто звонит?
– Она сказала, что ее зовут Кейт Уитни.
Пятью минутами позже Джек сидел в своей, только что купленной машине цвета меди “лексус 300”. Мысли стремительно проносились у него в голове. Кейт была близка к истерике. Он понял только то, что Лютера арестовали. Она не сказала за что.
* * *
После первого же стука Кейт открыла дверь и повисла у него на руках. Лишь через несколько минут она стала ровно дышать.
– Кейт, в чем дело? Где Лютер? В чем его обвиняют?
Она посмотрела на него; ее щеки были настолько опухшими и красными, будто ее избили.
Когда ей, наконец, удалось выговорить одно слово, Джек в изумлении сел.
– Убийство? – Он огляделся вокруг, лихорадочно обдумывая положение. – Но это же невозможно. В чьем убийстве его подозревают?
Кейт села прямо и откинула с лица волосы. Она посмотрела ему в глаза. На этот раз слова были произнесены четко, ясно и врезались в него, как куски разбитого стекла.
– Кристины Салливан.
Оцепенев на мгновение, Джек сорвался со стула. Он окинул ее взглядом, попытался что-то сказать, но не смог. Пошатываясь, он подошел к окну, распахнул его и окунулся в поток холодного воздуха. Казалось, его желудок наполнился едкой кислотой, она начала подниматься вверх и, когда достигла горла, Джек едва сумел проглотить ее. Ноги его медленно обретали прежнюю твердость. Он закрыл окно и вновь сел рядом с ней.
– Что произошло, Кейт?
Она вытерла опухшие глаза какой-то тряпкой. Все ее волосы были спутаны. Пальто она так и не сняла. Туфли лежали около стула, где она сбросила их. Она пыталась взять себя в руки. Смахнув прядь волос с губ, она, наконец, взглянула на него.
Слова тихими хлопками вылетали у нее изо рта.
– Его посадили в тюрьму. Они... они думают, что он проник в дом Салливана. Предполагалось, что там никого не будет... Но там была Кристина Салливан. – Она помолчала и потом глубоко вздохнула.
– Они думают, что Лютер застрелил ее.
Как только она выговорила последние слова, ее глаза закрылись, как будто веки сами опустились от непереносимой тяжести. Она медленно подвигала головой и, почувствовав пульсирующую боль, наморщила лоб.
– Это безумие, Кейт. Лютер никогда никого не убил бы.
– Не знаю, Джек. Не знаю, что и думать. Джек поднялся и снял пальто. Он потер лоб, пытаясь что-нибудь сообразить.
Он взглянул на нее.
– Откуда тебе это известно? Как, черт возьми, они его поймали?!
В ответ Кейт начало трясти. Казалось, боль так сильна, что ее видно; она кружилась над ней в воздухе и снова и снова вонзалась в ее хрупкое тело. Она вытерла лицо другой тряпкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131