Я успел с ней ознакомиться и должен заметить, что она дает хорошую основу для дискуссий о том, каким образом можно развивать экономику области. Думаю, всем присутствующим следует ее внимательно изучить с карандашом в руках, как следует подумать над тем, что, с его точки зрения, спорно, а что заслуживает внимания. А потом, я думаю, месяца через полтора, когда комиссия как следует проработает все основные моменты и сведет их в какой-либо рабочий проект документа, можно будет вынести его на обсуждение областной Думы. Может быть, предварительно еще раз соберем такое же совещание или даже в более широком составе. Есть какие-либо вопросы, замечания, предложения? Народ безмолвствовал.
РЕШЕНИЕ
Конечно, как и предполагал Иванцов, главное началось уже после того, как широкая публика разошлась. Глава предложил задержаться Рындину, Теплову и Иванцову. Заседали в небольшой комнатке без окон, куда перешли прямо из зала.
— Ну что, господа, — спросил Глава, — каковы впечатления? Реакция удовлетворила? Будем продолжать вашу задумку или сворачивать?
— Давайте с самого начала определимся, — жестко (Иванцов этого себе ни за что не позволил бы) произнес Рындин. — Задумка общая. Мы все, когда размышляли над тем, что случилось в декабре, крепко призадумались. И вы первый подали нам эту идею. Давайте думать вместе и дальше. Не делайте вид, будто все против вашей воли делалось. Некрасиво.
— Андрей Ильич, не придирайтесь к словам, пожалуйста, — поморщился Глава. — Я, конечно, знаю, что вы все записали на пленочку, но шантажом вам заниматься не советую. Придумали все это вы с Иванцовым, а меня собрались сделать зиц-председателем. Но все это пока несущественно. Главное — проанализировать, что мы сегодня сделали. Мы ведь с вами предварительно оговаривали, что основная задача совещания — элементарно поглядеть, как доклад Бреславского будет воспринят и кто чего скажет.
— Правильно, — кивнул Иванцов, — и вы считаете, что это можно прямо так, сразу, оценить? Поглядеть, так сказать, на лица граждан, сидящих в зале, и прикинуть» кто из них тут же побежит к телефону, чтобы проинформировать верха.
— Конечно, нет, — сказал Глава, — но внешняя реакция тоже кое о чем говорит.
— Давайте так, — предложил Рындин. — Обменяемся впечатлениями о том, кому что увиделось. Могу сам начать, могу сначала вас послушать.
— Хорошо, — сказал Глава, — можете начинать.
— Первое. Мне лично удалось, как я считаю, углядеть среди Присутствующих четыре основные группы. По сути дела, все они были представлены среди выступавших в прениях. Начну перечислять в порядке возрастания их полезности для нашей работы. Наиболее неприятная — та, что была представлена владыкой. Это люди, которые ни при каких обстоятельствах нас не поддержат. Более того, наш бывший начальник разведки дивизиона гвардейских минометов активно работал на Пятое ГУ. Уж это мне точно известно. Помните, Виктор Семенович, как вам пришлось одного бродячего пророка переквалифицировать со статьи 70-й на 144-ю? Когда ходил тут такой, конец Советской власти предсказывал, а вы ему кражу барана пришили?
— Помню, — кивнул Иванцов, — был такой факт.
— Так вот, там товарищ владыко Феодор, в миру Вячеслав Витальевич Терентьев, сыграл не последнюю роль. Это его разработка была. Профессиональная, четкая, многоцелевая. И довольно чистая, надо сказать, без огрехов и натяжек. С настроениями публики ознакомились, некоторых на заметку взяли, проверили. Странничек этот, как ни странно, был натуральный, но сыграл не хуже подсадного. Конечно, я во все нюансы не вникал, у нас в управлении по самой разработке материалов почти не осталось, но похоже, что он и сейчас на контакте Москвы состоит. С ним надо осторожнее. Архимандрит Савелий — по паспорту Васильев Анатолий Петрович — его, безусловно, поддерживает. И информирует, кстати, тоже. Правда, главным образом по церковной части.
— Кто еще в этой команде? — прямо спросил Глава.
— Персонально? Пока трудно сказать с полной ясностью. Могу только прикинуть — таких было примерно десять процентов. Вторая, самая многочисленная группа — колеблющиеся. К ней относится около сорока процентов публики. Прежде всего — военные. Вообще-то, они по назначению своему должны отстаивать централизацию, единую неделимую и так далее. Но с удовольствием присягнут и Береговии, если получат гарантии в отношении квартир, дач, машин и всего прочего.
— Но самое главное, — добавил Иванцов, — если им дадут гарантию от «горячих точек». Большинство из них уже вволю этой романтики накушались…
— Вот именно! — проворчал Глава. — И вовсе не захотят ничего похожего здесь. А потому при необходимости свернут нам шею.
— Могут свернуть, конечно, — спокойно сказал Рындин, — если будут слишком рано и слишком много знать. Но если они как-нибудь случайно начнут чувствовать, что больше обретут, чем потеряют, от успеха нашей работы, то не свернут. Наоборот, даже очень помогут.
— Трудновато будет их заинтересовать-то, — заметил Глава, — многим ведь в Москве хочется прописаться, а не в нашей глухомани. Что мы можем дать, например, генералу Прокудину? Дачу, участок соток на пятьдесят? А ему, между прочим, всего пятьдесят. Он еще на пенсию не собирается. Небось рассчитывает к своей генерал-майорской звезде еще пару прикупить. И ворочать настоящей армией, может, даже округом. Согласится ли он, допустим, вечно в комдивах ходить.?
— Давайте пока эту тему не трогать, — предложил Иванцов. — Что мы будем гадать на кофейной гуще? Андрей Ильич еще не все охарактеризовал.
— Верно, — кивнул Рындин, — пока у нас чистая теория. Перехожу к характеристике третьей группы. Это наши скрытые сторонники. То есть они не сомневаются, что необходимо развивать работу в том направлении, которое мы наметили, но высказываются осторожно. Зацепин — типичный представитель. Он уже знает, что будет делать, если ему дозволят хозяйничать, не платя федеральных налогов. Но страшно. Опасается, что мы его проверяем. Таких, как он, — процентов двадцать.
— Десять плюс сорок плюс двадцать — семьдесят, — подсчитал Глава, — значит, как я понял, у нас сегодня было тридцать процентов единомышленников?
— В общем, да. Но есть одно существенное обстоятельство. Мы ведь не говорили, что и как. То есть о том, какую программу прикидываем. Поэтому многие из тех, кому идеи господина Бреславского понравились, вполне могут захотеть осуществить их самостоятельно. Те самые, в задних рядах. Они, конечно, просто представляли хозяев. Банкиров, которые не явились. И вот тут боюсь, что при правильном понимании ситуации мы наживем не столько друзей, сколько соперников.
— Полковник Рындин доклад закончил, — иронически произнес Глава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
РЕШЕНИЕ
Конечно, как и предполагал Иванцов, главное началось уже после того, как широкая публика разошлась. Глава предложил задержаться Рындину, Теплову и Иванцову. Заседали в небольшой комнатке без окон, куда перешли прямо из зала.
— Ну что, господа, — спросил Глава, — каковы впечатления? Реакция удовлетворила? Будем продолжать вашу задумку или сворачивать?
— Давайте с самого начала определимся, — жестко (Иванцов этого себе ни за что не позволил бы) произнес Рындин. — Задумка общая. Мы все, когда размышляли над тем, что случилось в декабре, крепко призадумались. И вы первый подали нам эту идею. Давайте думать вместе и дальше. Не делайте вид, будто все против вашей воли делалось. Некрасиво.
— Андрей Ильич, не придирайтесь к словам, пожалуйста, — поморщился Глава. — Я, конечно, знаю, что вы все записали на пленочку, но шантажом вам заниматься не советую. Придумали все это вы с Иванцовым, а меня собрались сделать зиц-председателем. Но все это пока несущественно. Главное — проанализировать, что мы сегодня сделали. Мы ведь с вами предварительно оговаривали, что основная задача совещания — элементарно поглядеть, как доклад Бреславского будет воспринят и кто чего скажет.
— Правильно, — кивнул Иванцов, — и вы считаете, что это можно прямо так, сразу, оценить? Поглядеть, так сказать, на лица граждан, сидящих в зале, и прикинуть» кто из них тут же побежит к телефону, чтобы проинформировать верха.
— Конечно, нет, — сказал Глава, — но внешняя реакция тоже кое о чем говорит.
— Давайте так, — предложил Рындин. — Обменяемся впечатлениями о том, кому что увиделось. Могу сам начать, могу сначала вас послушать.
— Хорошо, — сказал Глава, — можете начинать.
— Первое. Мне лично удалось, как я считаю, углядеть среди Присутствующих четыре основные группы. По сути дела, все они были представлены среди выступавших в прениях. Начну перечислять в порядке возрастания их полезности для нашей работы. Наиболее неприятная — та, что была представлена владыкой. Это люди, которые ни при каких обстоятельствах нас не поддержат. Более того, наш бывший начальник разведки дивизиона гвардейских минометов активно работал на Пятое ГУ. Уж это мне точно известно. Помните, Виктор Семенович, как вам пришлось одного бродячего пророка переквалифицировать со статьи 70-й на 144-ю? Когда ходил тут такой, конец Советской власти предсказывал, а вы ему кражу барана пришили?
— Помню, — кивнул Иванцов, — был такой факт.
— Так вот, там товарищ владыко Феодор, в миру Вячеслав Витальевич Терентьев, сыграл не последнюю роль. Это его разработка была. Профессиональная, четкая, многоцелевая. И довольно чистая, надо сказать, без огрехов и натяжек. С настроениями публики ознакомились, некоторых на заметку взяли, проверили. Странничек этот, как ни странно, был натуральный, но сыграл не хуже подсадного. Конечно, я во все нюансы не вникал, у нас в управлении по самой разработке материалов почти не осталось, но похоже, что он и сейчас на контакте Москвы состоит. С ним надо осторожнее. Архимандрит Савелий — по паспорту Васильев Анатолий Петрович — его, безусловно, поддерживает. И информирует, кстати, тоже. Правда, главным образом по церковной части.
— Кто еще в этой команде? — прямо спросил Глава.
— Персонально? Пока трудно сказать с полной ясностью. Могу только прикинуть — таких было примерно десять процентов. Вторая, самая многочисленная группа — колеблющиеся. К ней относится около сорока процентов публики. Прежде всего — военные. Вообще-то, они по назначению своему должны отстаивать централизацию, единую неделимую и так далее. Но с удовольствием присягнут и Береговии, если получат гарантии в отношении квартир, дач, машин и всего прочего.
— Но самое главное, — добавил Иванцов, — если им дадут гарантию от «горячих точек». Большинство из них уже вволю этой романтики накушались…
— Вот именно! — проворчал Глава. — И вовсе не захотят ничего похожего здесь. А потому при необходимости свернут нам шею.
— Могут свернуть, конечно, — спокойно сказал Рындин, — если будут слишком рано и слишком много знать. Но если они как-нибудь случайно начнут чувствовать, что больше обретут, чем потеряют, от успеха нашей работы, то не свернут. Наоборот, даже очень помогут.
— Трудновато будет их заинтересовать-то, — заметил Глава, — многим ведь в Москве хочется прописаться, а не в нашей глухомани. Что мы можем дать, например, генералу Прокудину? Дачу, участок соток на пятьдесят? А ему, между прочим, всего пятьдесят. Он еще на пенсию не собирается. Небось рассчитывает к своей генерал-майорской звезде еще пару прикупить. И ворочать настоящей армией, может, даже округом. Согласится ли он, допустим, вечно в комдивах ходить.?
— Давайте пока эту тему не трогать, — предложил Иванцов. — Что мы будем гадать на кофейной гуще? Андрей Ильич еще не все охарактеризовал.
— Верно, — кивнул Рындин, — пока у нас чистая теория. Перехожу к характеристике третьей группы. Это наши скрытые сторонники. То есть они не сомневаются, что необходимо развивать работу в том направлении, которое мы наметили, но высказываются осторожно. Зацепин — типичный представитель. Он уже знает, что будет делать, если ему дозволят хозяйничать, не платя федеральных налогов. Но страшно. Опасается, что мы его проверяем. Таких, как он, — процентов двадцать.
— Десять плюс сорок плюс двадцать — семьдесят, — подсчитал Глава, — значит, как я понял, у нас сегодня было тридцать процентов единомышленников?
— В общем, да. Но есть одно существенное обстоятельство. Мы ведь не говорили, что и как. То есть о том, какую программу прикидываем. Поэтому многие из тех, кому идеи господина Бреславского понравились, вполне могут захотеть осуществить их самостоятельно. Те самые, в задних рядах. Они, конечно, просто представляли хозяев. Банкиров, которые не явились. И вот тут боюсь, что при правильном понимании ситуации мы наживем не столько друзей, сколько соперников.
— Полковник Рындин доклад закончил, — иронически произнес Глава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146