Но тут, на задах клуба, все было пока тихо. Здесь горел только один тускловатый фонарик, и даже на фоне снега разглядеть беглеца никто не мог. Во всяком случае, пока никто не спешил за ним вдогонку. Видимо, в казарме еще не могли прийти в себя, а караул выяснял, что случилось, и подыматься в ружье не торопился.
До забора Валерка добежал по тропинке, заметенной снегом, на которой, однако, отпечаталась цепочка следов. Если б Русаков меньше волновался и меньше торопился, то, наверно, определил бы, что след совсем свежий. Ветер гнал заметную поземку, и следы такой глубины замело бы всего через полчаса, не больше. Соответственно тот, кто натоптал эти следы, прошел намного раньше, примерно минут за пятнадцать до Валерки. А это означало, что прытко убегающий от судьбы Русаков догонял помаленьку того, кто топал впереди него.
В дырку Валерка протиснулся без проблем и, не переводя дыхания, помчался все по той же тропке в перелесок. Наверно, опять-таки, если б у него было время, он сумел бы заметить, что следы на заметенной тропке заметно изменились по виду, и, возможно, определил бы, что идущий впереди него человек перешел с ускоренного шага на бег. Только, конечно, для всех этих следопытских исследований у Валерки не было ни времени, ни желания, потому что шум на территории части усилился, Послышались какие-то команды, в том числе, как показалось Русакову он услышал слово «тревога!».
В это время он находился всего в сотне метров от забора, не больше. И еще прибавил ходу. Страх перед тем, что совершил, и перед тем, что будет, если его поймают, гнал его вперед.
Перелесок кончился. Впереди светились редкие огоньки военного городка, незаметно переходящего в рабочий поселок. Однако разница между этими населенными пунктами проявилась быстро. Окна нескольких двухэтажек одно за другим начали освещаться — офицерам позвонили и подняли их по тревоге.
Как ни странно, но это Русаков понял хорошо. То есть понял, что сейчас бежит точно как тот зверь — «на ловца». И свернул с тропинки.
Однако едва он это сделал, как провалился в снег по колено. Выбрался обратно на тропу, выматерился и опять побежал прямо. Ситуация была дурацкая: свернешь с тропы — увязнешь, а продолжишь бег по тропе — угодишь прямехонько к офицерам, которые сейчас побегут по этой самой тропке в часть, чтоб сократить расстояние. Дырку они, конечно, не хуже солдат знают, сами, может быть, и проделали.
Оставалось надеяться, что удастся пробежать открытое место и спрятаться где-нибудь в городке.
Так оно и вышло — Валерка успел тютелька в тютельку. Он проскочил открытое и освещенное пространство между домами и перелеском, обежал с торца ближайший двухэтажный дом и юркнул в темный промежуток между двумя жестяными гаражами. Очень вовремя! Как раз хлопнула дверь подъезда и из двух-этажки выскочили трое в бушлатах и ушанках, один на ходу застегивал портупею.
— Чего там? — спросил тот, что застегивался, догоняя товарищей.
— Солдат сбежал, кажется, с оружием… Хрен поймешь! Позвонили мне, велели вас поднять. Хоть бы толком сказали: кто удрал, когда, из какой роты… Бардак собачий!
Валерке даже на секунду смешно стало: их из-за него с постели подняли среди ночи, а они в десяти шагах от того, кого ловить надо, прошли и побежали в часть — задание получать! И действительно, помчались они туда по той же самой тропинке. Как же ему повезло-то! Минут на пять разминулся, не больше.
Русаков рискнул высунуться из-за гаражей и осторожно перебежал до угла следующего дома, прикрываясь сарайчиками, гаражами и мусорными баками. Дальше, за углом, просматривался какой-то деревянный покосившийся забор. Валерка шмыгнул туда, к этому забору. Там было темным-темно. Не разберешь даже, есть в этом заборе дырка или нет. Русаков пощупал доски — вроде прибиты крепко. Прошел несколько метров вдоль забора все так же, ощупью. Нет пролома — не пролезть. А, метрах в пятидесяти дальше было освещенное пятно, соваться туда не хотелось.
Слава Богу, сделав еще пять шагов, Валерка нашел-таки дыру и пролез сквозь забор. Тропинка вела вниз в овражек, между каких-то голых кустов и сухих замерзших дудок, торчавших из-под снега. А дальше, за овражком, начиналась извилистая, путаная улица рабочего поселка, тянувшаяся куда-то в гору.
Поселок этот был составлен из грязноватых, деревенского образца избушек и двухэтажных рубленых домов, таких же по планировке, как и офицерские, только те были оштукатурены и выкрашены в грязно-желтый цвет, а эти обшиты тесом и никак не покрашены.
Здесь окна почти нигде не светились и на улице ни души не было. Фонари, может, и были когда-то, но их поразбивала местная шпана.
Когда Валерка подумал о шпане, то с удивлением почувствовал, что ее совсем не боится. Он даже хотел, чтоб они ему попались на дороге. Теперь Русаков уже знал точно, что бывает, когда расстреливаешь кого-то из автомата. И каждого, кто полез бы к нему, не задумался пристрелить. Перешел черту — дальше все просто.
Правда, мозги все еще не могли придумать, куда идти ногам. И потому ноги шли сами, как бы на автопилоте, в черную неизвестность заметенной снегом улицы, мимо неосвещенных окон спящих домов.
Так он шел еще полчаса, пока не увидел впереди освещенный пятачок. Там стоял милицейский «уазик» и покуривали, негромко беседуя, три милиционера. Нет, туда Валерке не хотелось. У него было достаточно острое зрение, чтоб разглядеть автоматы. Ничего ему эти ребята пока не сделали, но, если увидят его оружие, сделают. Ну их к Аллаху! Валерка свернул в первый проулок направо — еще более темный и непроглядный, чем улица. С боков были заборы, сараюшки, гаражи, какие-то деревья, за которыми смутно проглядывали очертания одноэтажных домов. Мусором воняло… Во занесло-то!
Протопав до конца проулка, Русаков очутился у высокого бетонного забора, по верху которого тянулась колючая проволока, свернутая в спираль Бруно. За этим забором при свете редких ламп и фонарей проглядывали мрачные, из почерневшего красного кирпича, заводские корпуса. Наверно, это и был тот самый оборонный завод.
Валерка прикинул, что если он еще раз повернет направо, то пойдет фактически в обратном направлении — к военному городку. Поэтому он пошел налево, вдоль забора с проволокой.
Забор оказался не особенно длинным, завод был небольшой. Но к нему подходил железнодорожный путь. Одноколейка упиралась в запертые ворота с будкой, в которой светился огонек. Но Русаков прошел мимо нее незамеченным.
Дальше он направился вдоль рельсов. Почему? Сам не знал. Вообще он ничего не знал; Ни того, куда идти, ни того, надо ли вообще продолжать движение куда-либо. Правда, то, что возвращаться нельзя, Валерка знал четко. Наверно, если б сейчас, откуда ни возьмись, прилетела тарелка с инопланетянами, Валерка побежал бы к ней с радостным криком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
До забора Валерка добежал по тропинке, заметенной снегом, на которой, однако, отпечаталась цепочка следов. Если б Русаков меньше волновался и меньше торопился, то, наверно, определил бы, что след совсем свежий. Ветер гнал заметную поземку, и следы такой глубины замело бы всего через полчаса, не больше. Соответственно тот, кто натоптал эти следы, прошел намного раньше, примерно минут за пятнадцать до Валерки. А это означало, что прытко убегающий от судьбы Русаков догонял помаленьку того, кто топал впереди него.
В дырку Валерка протиснулся без проблем и, не переводя дыхания, помчался все по той же тропке в перелесок. Наверно, опять-таки, если б у него было время, он сумел бы заметить, что следы на заметенной тропке заметно изменились по виду, и, возможно, определил бы, что идущий впереди него человек перешел с ускоренного шага на бег. Только, конечно, для всех этих следопытских исследований у Валерки не было ни времени, ни желания, потому что шум на территории части усилился, Послышались какие-то команды, в том числе, как показалось Русакову он услышал слово «тревога!».
В это время он находился всего в сотне метров от забора, не больше. И еще прибавил ходу. Страх перед тем, что совершил, и перед тем, что будет, если его поймают, гнал его вперед.
Перелесок кончился. Впереди светились редкие огоньки военного городка, незаметно переходящего в рабочий поселок. Однако разница между этими населенными пунктами проявилась быстро. Окна нескольких двухэтажек одно за другим начали освещаться — офицерам позвонили и подняли их по тревоге.
Как ни странно, но это Русаков понял хорошо. То есть понял, что сейчас бежит точно как тот зверь — «на ловца». И свернул с тропинки.
Однако едва он это сделал, как провалился в снег по колено. Выбрался обратно на тропу, выматерился и опять побежал прямо. Ситуация была дурацкая: свернешь с тропы — увязнешь, а продолжишь бег по тропе — угодишь прямехонько к офицерам, которые сейчас побегут по этой самой тропке в часть, чтоб сократить расстояние. Дырку они, конечно, не хуже солдат знают, сами, может быть, и проделали.
Оставалось надеяться, что удастся пробежать открытое место и спрятаться где-нибудь в городке.
Так оно и вышло — Валерка успел тютелька в тютельку. Он проскочил открытое и освещенное пространство между домами и перелеском, обежал с торца ближайший двухэтажный дом и юркнул в темный промежуток между двумя жестяными гаражами. Очень вовремя! Как раз хлопнула дверь подъезда и из двух-этажки выскочили трое в бушлатах и ушанках, один на ходу застегивал портупею.
— Чего там? — спросил тот, что застегивался, догоняя товарищей.
— Солдат сбежал, кажется, с оружием… Хрен поймешь! Позвонили мне, велели вас поднять. Хоть бы толком сказали: кто удрал, когда, из какой роты… Бардак собачий!
Валерке даже на секунду смешно стало: их из-за него с постели подняли среди ночи, а они в десяти шагах от того, кого ловить надо, прошли и побежали в часть — задание получать! И действительно, помчались они туда по той же самой тропинке. Как же ему повезло-то! Минут на пять разминулся, не больше.
Русаков рискнул высунуться из-за гаражей и осторожно перебежал до угла следующего дома, прикрываясь сарайчиками, гаражами и мусорными баками. Дальше, за углом, просматривался какой-то деревянный покосившийся забор. Валерка шмыгнул туда, к этому забору. Там было темным-темно. Не разберешь даже, есть в этом заборе дырка или нет. Русаков пощупал доски — вроде прибиты крепко. Прошел несколько метров вдоль забора все так же, ощупью. Нет пролома — не пролезть. А, метрах в пятидесяти дальше было освещенное пятно, соваться туда не хотелось.
Слава Богу, сделав еще пять шагов, Валерка нашел-таки дыру и пролез сквозь забор. Тропинка вела вниз в овражек, между каких-то голых кустов и сухих замерзших дудок, торчавших из-под снега. А дальше, за овражком, начиналась извилистая, путаная улица рабочего поселка, тянувшаяся куда-то в гору.
Поселок этот был составлен из грязноватых, деревенского образца избушек и двухэтажных рубленых домов, таких же по планировке, как и офицерские, только те были оштукатурены и выкрашены в грязно-желтый цвет, а эти обшиты тесом и никак не покрашены.
Здесь окна почти нигде не светились и на улице ни души не было. Фонари, может, и были когда-то, но их поразбивала местная шпана.
Когда Валерка подумал о шпане, то с удивлением почувствовал, что ее совсем не боится. Он даже хотел, чтоб они ему попались на дороге. Теперь Русаков уже знал точно, что бывает, когда расстреливаешь кого-то из автомата. И каждого, кто полез бы к нему, не задумался пристрелить. Перешел черту — дальше все просто.
Правда, мозги все еще не могли придумать, куда идти ногам. И потому ноги шли сами, как бы на автопилоте, в черную неизвестность заметенной снегом улицы, мимо неосвещенных окон спящих домов.
Так он шел еще полчаса, пока не увидел впереди освещенный пятачок. Там стоял милицейский «уазик» и покуривали, негромко беседуя, три милиционера. Нет, туда Валерке не хотелось. У него было достаточно острое зрение, чтоб разглядеть автоматы. Ничего ему эти ребята пока не сделали, но, если увидят его оружие, сделают. Ну их к Аллаху! Валерка свернул в первый проулок направо — еще более темный и непроглядный, чем улица. С боков были заборы, сараюшки, гаражи, какие-то деревья, за которыми смутно проглядывали очертания одноэтажных домов. Мусором воняло… Во занесло-то!
Протопав до конца проулка, Русаков очутился у высокого бетонного забора, по верху которого тянулась колючая проволока, свернутая в спираль Бруно. За этим забором при свете редких ламп и фонарей проглядывали мрачные, из почерневшего красного кирпича, заводские корпуса. Наверно, это и был тот самый оборонный завод.
Валерка прикинул, что если он еще раз повернет направо, то пойдет фактически в обратном направлении — к военному городку. Поэтому он пошел налево, вдоль забора с проволокой.
Забор оказался не особенно длинным, завод был небольшой. Но к нему подходил железнодорожный путь. Одноколейка упиралась в запертые ворота с будкой, в которой светился огонек. Но Русаков прошел мимо нее незамеченным.
Дальше он направился вдоль рельсов. Почему? Сам не знал. Вообще он ничего не знал; Ни того, куда идти, ни того, надо ли вообще продолжать движение куда-либо. Правда, то, что возвращаться нельзя, Валерка знал четко. Наверно, если б сейчас, откуда ни возьмись, прилетела тарелка с инопланетянами, Валерка побежал бы к ней с радостным криком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146