* * *
У Бородатого был какой-то физический недостаток, но бороду он носил не для того, чтобы его скрывать. В юности его родители обожали кино и ходили туда три-четыре раза в неделю. Его мать, уже на девятом месяце, пошла смотреть «Унесенные ветром». Фильм ей так понравился, что она могла бы смотреть его до бесконечности, если бы не рождение ребенка.
И все-таки ей удалось посмотреть его двенадцать раз, и она безошибочно цитировала каждую реплику, помнила каждый кадр. Мать, затаив дыхание, следила за Скарлетт, восхищалась жизнью на Юге в старые добрые времена, храбростью мужчин, страдала вместе с жителями горящей Атланты, оплакивала солдат, отправлявшихся на войну, вместе с Мелани мучилась при родах, рыдала, когда умирала Бонни, и смаковала знаменитую фразу Ретта.
Ретт Батлер, конечно, потрясающий парень, но ее любимцем был Эшли Уилкс. В своих тайных мечтах она видела, как муж машет ей рукой из окна вагона, набитого солдатами, и как, понурив голову, она идет с вокзала домой, а потом, пронзенная болью, падает среди толпы, шума и паровозного пара. Чьи-то заботливые руки поднимут ее, кто-то склонится над ней, и это будет Лесли Говард.
Но ее муж оказался негодным к воинской службе, а боль впервые появилась однажды днем, когда она пила кофе с друзьями, и никто, даже отдаленно напоминавший Лесли Говарда, не вошел в ее жизнь. Ее мечта воплотилась в имени сына, которого она назвала Эшли. Хотя сам он терпеть не мог своего имени, оно напоминало ему мокрую тряпку. В четырнадцать лет он посмотрел фильм «Унесенные ветром», но ненависть к своему имени не исчезла. И когда друзья его родителей, узнав, что он Эшли, восклицали: "Ах, как в фильме «Унесенные ветром!» – он выходил из себя.
Чего только не предпринимал Эшли, став взрослым, чтобы его не называли «Эш», как это обычно делал Эд Джеффриз, – все напрасно.
Они сидели в офисе Эда и пили водку – любимый напиток Эда. В Вашингтоне было два часа ночи, но все еще шли совещания. Джеффриз достал из ведерка кусочек льда и бросил себе в стакан.
Они обговорили всю ситуацию от начала до конца, и Джеффриз признался, что все это ему не нравится. Он докладывал Прентиссу и другим о событиях последних часов.
Кто-то пошел звонить в Лондон, в то время как остальные продолжали обсуждать донесение Эда. Говоривший с Лондоном вернулся через сорок пять минут, а через сорок пять секунд все было решено. В назначенное время Эд сам позвонил в Лондон и дал указания. На этом последнем совещании поздно ночью обсуждалась все та же проблема.
Джеффриз стучал льдом в стакане.
– Эш, нам придется кое-что предпринять. Она становится опасной. Персонал «Плазы» окрестил ее чокнутой. Увешанные фотографиями стены, оплаченные с опозданием счета, чаевые в пятьдесят долларов... Горничные видят, как она плачет. Буквально всем показывает фотографии: портье, лифтеру, уборщицам. – Он помолчал. – Сумасшедшая баба, к тому же привлекает к себе внимание. Пора... Еще немного и она начнет болтать или сойдет с ума, а может, и то, и другое. Мы не можем рисковать. Он откинул со лба волосы.
– Шатается по ночам и в конце концов нарвется на неприятности. Словом, здесь однозначно.
Он отпил из стакана и, не отнимая его от губ, спросил:
– Кого пошлем?
Эшли замотал головой:
– Подумаю. Ведь это все равно?
– Да, пока никаких промахов.
– Дай мне немного времени. – Эшли самодовольно ухмыльнулся, потом вдруг сказал с раздражением: – Для меня все-таки загадка, как могло так получиться.
– Похоже, полетят головы, – ответил Джеффриз.
– Это слабое утешение. Знаешь, многие уже считают, что мы занимаемся дерьмом. Когда я думаю о некоторых из...
– Конечно, – перебил его Джеффриз. – Вообще, это не наше дело. – Он кивнул головой на потолок. – Пусть они думают.
– Страшно подумать: я превратился в какого-то разгребателя дерьма.
– Да, ты прав. – Джеффриз подлил ему водки. – Ты – говночист, Эш, но попытайся не запачкаться, о'кей?
* * *
Когда Герни открыл глаза, то увидел ту же луну, что висела над Темзой в ночь, когда он шел по Чейни-Уок, яркий золотистый диск поднялся над горизонтом и словно застрял там от собственной тяжести. Свет слепил Герни. Такая лунная ночь хороша для охоты.
Но это продолжалось всего несколько секунд. Герни огляделся и увидел, что лежит на кровати в просторной комнате. Где-то поблизости раздавались голоса людей, слышно было, как что-то ворочают, как рокочет мотоцикл.
Луна оказалась ночником на противоположной стене. Герни безошибочно угадал запахи.
Привстав на постели, он увидел у двери медсестру, что-то записывающую в журнал. От сделанного усилия закружилась голова, и, привалившись к железной спинке кровати, он закрыл глаза. Ему снова показалось, что он падает, руки дрожали, упираясь в края кровати. За несколько мгновений он вспомнил все, что с ним случилось, а потом, прошептав «черт с ними», повалился и снова заснул.
* * *
Когда он проснулся, день был в полном разгаре. У постели сидела Рейчел. За ней стояла пустая кровать. Слева от Герни лежал какой-то старик и слабо дышал. Глаза его были закрыты. В нос и куда-то под пижаму засунуты какие-то трубки и проволочки, прикрепленные к запястьям. У изголовья кровати подмигивал экран монитора.
– Сказали, что с тобой все в порядке, – улыбнулась Рейчел и, потрогав щеку, спросила: – Как ты?
Под левым глазом у нее Герни заметил два шва, наложенных на рану, полученную, когда пуля попала в дерево, и вспомнил, как отлетел кусок коры и как она схватилась за лицо.
– Нормально, – сказал он. – А что со мной?
– Сотрясение мозга. Переломов нет, и вообще никаких повреждений. Думаю, они снова будут тебя обследовать, после того как ты пришел в себя.
– Что ты им сказала?
– Что машина вылетела с дороги, и нас занесло. В общем, все как было. Стекло, пробитое пулей, я выбила. Все остальное вполне правдоподобно. Я сказала, что порезалась об осколки.
– А что произошло на самом деле?
Она понизила голос.
– Ты ударился о крышу машины и упал на меня. Машина остановилась. Я не могла тебя сдвинуть с места. Пришлось вылезти и сесть на тебя. Миль пять я вела машину на очень большой скорости. Она не слушалась меня, но все же как-то двигалась. Увидев, что мы в безопасности, я остановилась. Мне удалось перевалить тебя на место рядом с водительским. Я ехала по указателям и вот добралась сюда. Не знаю, известно ли им, что с нами случилось. Они видели, как машину занесло и как нас выбросило на обочину.
– Возможно, они поехали по следам, наверное, думают, что кто-то из нас ранен.
– Возможно. Кто знает.
– А где машина?
– Я оставила ее на проселочной дороге неподалеку от города, потом пробиралась сквозь кусты.
– Если они думают, что кто-то из нас тяжело ранен, то надеются рано или поздно нас обнаружить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104