Пребывание в этом лагере на юге Лондона все более наполняло Рейчел ощущением, что она умирает вместе с ними. Все ее тело болело и ныло от лежания на неудобном импровизированном ложе в заваленной мусором комнате. Скука и бесцельность существования создавали ощущение отрезанности от остального мира. Она постоянно мерзла.
На третью ночь, после того как костер погас и они разошлись по своим комнатам, она устроилась под окном на пятачке, который стал ее территорией, прислушиваясь к шорохам, впрочем больше не волновавшим ее.
– Ты знаешь, как они газируют молоко? По ее безрадостному тону Герни понял, что пора уходить отсюда, хотя считал это преждевременным.
– Знаю. Оно не крепкое. Чтобы забалдеть, надо выпить очень много.
– Но это приносит хоть какую-то пользу?
– Наверное.
– Извини. Я говорю, как занудливый социальный работник.
Герни пожал плечами:
– Ты и раньше их встречала – на Восьмой авеню, например, и в других местах. Они есть в каждом городе. Просто ты их не замечала.
– У них же не было написано на лбу, кто они.
Герни рассмеялся:
– Ты думаешь, они всегда были такими? – Рейчел не ответила. – Нам нужны деньги и другое укрытие. Полиция нас уже не ищет, поэтому можно уйти отсюда. Завтра – удачный день, чтобы начать действовать.
– Почему?
– Потому что завтра – четверг.
Глава 20
Они оказались зажатыми между толпой и медленно ползущей вереницей автомобилей, проезжавших через высокие ворота. Слева от них находился стадион – огромное безвкусное изогнутое строение из бетонных плит. Толпа продвигалась черепашьим шагом, то останавливаясь, то снова трогаясь по мере того, как идущие впереди просачивались сквозь узкие турникеты. По четвергам и субботам на «Уимблдоне» проводились соревнования по собачьим бегам.
Войдя на стадион, Рейчел устремилась было за теми, кто спускался по двойной лестнице, ведущей на смотровую площадку над беговой дорожкой, но Герни взял ее за руку и повел к стеклянным дверям загона, куда выпустили собак, участвовавших в первом забеге.
– Ведь исход соревнований предрешен?
Герни смотрел на собак и, казалось, не слышал ее. Наконец он сказал:
– Тогда мы об этом узнаем. А вообще-то исход не всегда бывает заранее известен.
– Сколько у нас денег?
– Чуть больше двадцати фунтов.
– Немного, чтобы делать ставки. Ты думаешь, тебе повезет?
Герни ответил не сразу, и Рейчел проследила за его взглядом.
– Какие они красивые, – добавила она.
– Воплощение собачьего совершенства, – коротко проговорил он, как будто необходимость отвечать вызывала у него досаду. Прервав сосредоточенное молчание, он сказал:
– Я не мог отказать себе в удовольствии прийти сюда и посмотреть на них. До чего же хороши – глаз не оторвать. – Он показал ей желтовато-коричневую собаку в центре круга. – Вот представитель древнейшего вида, существующего со времен фараонов. Его не коснулись ни метизация, ни генная инженерия. – Он прервал размышления вслух, чтобы ответить на ее вопрос. – Нет, я не рассчитываю на удачу, но кому-нибудь обязательно повезет.
Они поднялись наверх. Восемь рядов деревянных закрытых столов, похожих на те, что встречаются в лекционных залах, тянулись до самого бара и многочисленных окошек, где принимали ставки. Герни и Рейчел нашли свободный и сели за него. Он протянул ей программу забега и пятифунтовую банкноту.
– Можешь сделать несколько ставок. Самое простое – поставить на прогноз: какая собака придет первой, какая – второй. Если тебе нравятся обе собаки, сделай ставку на проигрыш: это даст тебе комбинацию из двух, занявших первое и второе место.
– Я выиграю?
– Это не имеет значения. Просто я объясняю, что и как надо делать.
– Хорошо. А ты что будешь делать?
– По программе десять забегов. Последний состоится в десять часов. Как только собаки минуют финишный столб, поднимешься в бар. Я буду там.
Освещение над стадионом приглушили, отчего лампы над беговой дорожкой засветились еще ярче. Тренеры завели собак в стартовые боксы и пустили по кругу механического зайца, который, набирая скорость, поравнялся с боксами, автоматически открыв их. Собаки выскочили на полной скорости и с поразительной резвостью устремились по прямой. Желтовато-коричневая лидировала в забеге, хотя ей помешали на первом повороте, после которого, выйдя на прямую, она в размашистом беге наверстала упущенное.
– Она выиграет.
Не дожидаясь финиша, Герни встал и поднялся в бар. Он взял пиво и устроился за круглым столиком неподалеку от окошка, где выдавали выигрыши по пятифунтовым и более высоким ставкам. В течение следующих пяти забегов он наблюдал за счастливцами, подходившими к окошку, высматривая человека с хорошо знакомым выражением лица.
Лицо, привлекшее наконец его внимание, оказалось полным, доброжелательным и очень довольным. Это был немец, который проводил отпуск со своей женой и с радостью ухватился за возможность хоть немного отклониться от избитого туристского маршрута. Поскольку из кармана его спортивной куртки торчала сложенная газета, было ясно, что он решил последовать совету какого-то спортивного обозревателя, и совет, по-видимому, оказался дельным. На четвертый раз он появился у окошка в сопровождении жены, которая сияла от восторга.
– Если мы и дальше будем так выигрывать, то сможем остаться еще на неделю.
Немец рассмеялся, его полное лицо лоснилось в неоновом свете ламп.
– Целый месяц – да еще в лучшей гостинице!
– Осторожно, Адольф, а то мы опять все проиграем! – Неожиданно сурово проговорила она, последовав за мужем к окошку, где принимали ставки. Следует заметить, что говорили между собой супруги только по-немецки.
Герни обстоятельно обдумывал план действий, поэтому делал вид, что разглядывает добропорядочную фрау. С этого момента, решил он, процентные ставки должны возрастать.
Он встал и посмотрел на меняющиеся цифры светового табло, расположенного над финишным столбом. Только две собаки собрали более полутора тысяч ставок. Он нашел в программе собаку по кличке Леди Джейн и сразу вспомнил свою собаку, ее мускулистое тело, изгибавшееся при каждом движении во время погони за добычей, ее узкую морду, едва не на уровне его колена, и то, как в сумерках они возвращались в «Друидс-Кум». Поскольку ему было все равно, на кого ставить, он решил остановиться на Леди Джейн. Когда терять нечего, интуиция и удача часто совпадают.
Он стоял в очереди за немцем и видел, как тот толстыми пальцами вынимал банкноты из пухлого бумажника. Герни сделал ставку и вернулся на свое место напротив окошка, где выдавались выигрыши. Немец остановился, чтобы сверить свои выкладки с информацией, которую передавали по кабельному телевидению. Он поставил на второго фаворита при шансах семь против четырех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104