Сон не шел, Магомед Хусейнов лежал на кровати с открытыми глазами и смотрел в распахнутое окно. Тяжелые плотные облака закрыли наглухо луну и звезды, вокруг стояла кромешная темнота. Тревожные мысли не давали спать переводчику.
«Бабай решил стать шахидом, таранить Израильский ядерный центр», – разговор между Камалем и его преемником Магомед подслушал сегодня утром. Новость его ошарашила, после атаки на ядерный центр у него уже не будет шанса вернуться к мирной жизни. Война до конца его дней. Рыжебородый, став эмиром, намерен продолжать войну, и ему все равно, кто его противник, где и с кем воевать.
«Какой же у меня остается выход?» – размышлял переводчик. Выход виделся только в одном – освободить русского пленника, доставить его в ближайший милицейский участок и заявить, что алжирский террорист Абдулл Камаль намерен захватить самолет с израильскими паломниками. Не имело никакого значения, что здесь другое государство, с прошлого года война с терроризмом шла по всему миру.
Магомеду очень не хотелось действовать именно так, но другого выхода он не видел. Тяжело вздохнув, он поднялся с постели и стал не спеша одеваться. Потом вытащил из-под подушки свой «Макаров», сунув пистолет в карман, вышел из комнаты. В коридоре стоял полумрак от едва тлеющих настенных бра. Магомед направился в подвал, где русский пленник принимал мученическую смерть.
Регистрация в аэропорту прошла без заминки, всех паломников после регистрации по очереди направляли в сторону пограничного контроля. Здесь тоже все прошло гладко, только у Студента зазвенел металлоискатель. Все замерли, уставившись на него В ожидании, но пакистанец не растерялся и показал подошедшему пограничнику зажатый в руках Талмуд, в котором был спрятан пистолет.
– Вот, – спокойно произнес Студент, указывая на узорные металлические замки, сковывающие старинную книгу.
– А-а, – понимающе кивнул пограничник. У многих паломников в руках были подобные книги и, чтобы избежать какофонии звуков и нудных разговоров, он решил проблему просто: отключил металлоискатель.
После прохождения пограничного контроля паломников загрузили в аэрофлотовский автобус, который отвез их к готовому к взлету авиалайнеру.
В салоне «Ту-154» местной авиакомпании арабы, смешавшись с паломниками, расселись согласно ранее разработанному плану. Студент расположился в хвосте самолета, его помощник и трое пилотов сели в голове, поближе к кабине. Абдулл находился в середине салона. Таким образом, контролировался весь воздушный корабль.
Положив Талмуд себе на колени, Бабай опустил голову и прикрыл глаза, абсолютно не вникая в трескотню трех миловидных стюардесс, объяснявших действия пассажиров во время полета. Наконец лайнер медленно двинулся по бетонной полосе, постепенно увеличивая скорость. Вскоре за иллюминатором пронеслись огни аэровокзала, самолет оторвался от взлетной полосы и начал стремительно набирать высоту.
От перепада давления заложило уши, кто-то из паломников стал громко читать молитву, кто-то затянул божественное песнопение.
Вскоре «Ту-154» набрал заданную высоту и перешел в горизонтальный полет. Постепенно стихли молитвы и песнопения, паломники стали вести обычные разговоры.
– Простите, вы не Сема? – неожиданно обратился к Бабаю сидящий рядом старик с длинной седой бородой, заостренными чертами морщинистого лица и блеклыми, как у рыбы, глазами.
Абдулл посмотрел на старика, не понимая, чего тот от него хочет. Фальшивая борода, ненастоящие пейсы не были заметны, но довольно темная кожа была несвойственна местным евреям.
– Вы не Сема, кто вы такой? – громко заголосил пожилой паломник.
Мгновенно весь салон авиалайнера стал напоминать растревоженный курятник. Бабай понял, что план захватить самолет непосредственно над Израилем рушится. Теперь следовало действовать немедленно, и начинать надо с кабины пилота, в противном случае их операция пойдет прахом. Не только не доберутся до ядерного центра, но даже до границы Израиля вряд л и долетят.
Шум все нарастал, Абдулл видел глаза помощника Студента и афганских пилотов, они ждали команды старшего.
В конце концов галдеж паломников заинтересовал пилотов, открылась бронированная дверь кабины, оттуда выскользнула молоденькая стюардесса, и в проеме появилась недовольная физиономия одного из летчиков.
Это был шанс, Камаль расстегнул замки на своем Талмуде и едва заметно кивнул. Те, кому этот сигнал предназначался, все поняли.
Неожиданно Бабай поднялся во весь рост, рука выхватила пистолет из раскрытой книги, и со всей силы он рубанул возмущенного старика рукояткой по голове. А другой рукой ухватил за волосы проходившую мимо стюардессу и швырнул ее на пол.
Четверо афганцев, обнажив свое оружие, ворвались в пилотскую кабину.
– Самолет захвачен, – по-арабски проговорил Абдулл Камаль, с ненавистью срывая элементы маскировки.
* * *
Ночь полностью вступила в свои права, темнота сгустилась до цвета нефти. Утомившись от бесконечного распева, замолчал сверчок. Трасса казалась совсем вымершей. «Фазенда», освещенная по углам большими фонарями, издалека была похожа на мутное светлое пятно.
Наблюдая с крыши водонапорной башни за «фа-зендой», Виктор отметил, что с наступлением темноты охрана покинула крышу особняка и теперь часовых выставили на ограде так, чтобы каждый из них сторожил одну из сторон. Охрана менялась каждые два часа. Отдаленность от войны наложила свой отпечаток, часовые не особо напрягались в несении караульной службы. Виктор даже заметил, что заступивший охранник уперся плечами в стену и стоя погрузился в сон.
Больше ждать было нельзя. Спустившись по лестнице, Савченко по привычке еще раз попрыгал, ничего не звенело. Потом, взяв в руки портативный автомат, вставил приклад и направился в сторону усадьбы, ни на секунду не выпуская из виду дремлющего часового.
Ограда с каждым шагом становилась все ближе, но расстояние все равно было довольно значительным для единственного точного выстрела.
Шаг, еще шаг и… Из-за поворота вынырнул многотонный грузовик и, черканув фарами, как секирой, по полю, усадьбе, лесополосе, с ревом понесся в сторону Черноморска.
Виктор успел плашмя броситься на землю и замереть. От рева проносящегося трейлера проснулся и часовой. Потирая глаза, он широко зевнул и медленно зашагал по стене.
Теперь Савченко пришлось двигаться ползком и перебежками. Держа автомат за ремень у самого цевья, Виктор мечтал только об одном: добраться, доползти до приемлемой для выстрела дистанции.
Часовой еще раз широко зевнул и, в нарушение всех уставов и параграфов, закурил, освещая заросшее щетиной лицо.
Савченко аж скрипнул зубами от злости, но все еще было далеко до цели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102