Валерий мычал и вырывался, но граф только посмеивался в седеющие усы.
– Ничего, мой мальчик, недалек тот час, когда ты будешь осыпать меня словами благодарности! Всякий может на время лишиться рассудка от того, что довелось тебе пережить – но на то и существуют старшие, умудренные опытом друзья… – Казалось, Троцеро как нельзя больше доволен собой.
Один из наемников, угрюмый бородач в кожаной куртке, нахлобучил поглубже на свой наголо выбритый череп широкополую черную шляпу, которую пуантенцы прозвали «тележное колесо», и кивнул на распростертого на каменной кладке Ораста.
– А с этим что делать?
Граф, который уже поставил ногу на ступеньку каретной лестницы, задумчиво обернулся.
– Оставлять его здесь нельзя – он все расскажет гвардейцам. Но и брать с собой хлопотно. Приколи его – и дело с концом. Достойная смерть для убийцы короля!
– Все ж лучше, чем когда четвертуют, – согласился бородач и замахнулся мечом.
– Постойте! – Это Валерий, выпутавшись из мешка приник к открытой дверце кареты, норовя выскочить наружу. Но сзади его крепко держали руки приспешников графа.
– Не смейте! Я, принц шамарский, приказываю вам остановиться!
Южанин вопросительно посмотрел на Троцеро. Тот встретился взглядом с принцем, мгновение помешкал и махнул рукой.
– Ладно, возьмем его с собой. А там решим, что с ним делать…
Бородач согласно кивнул, подхватил жреца, точно куль с мукой, и под смех своих товарищей швырнул в карету. А сам сел на запятки.
– Давай! – крикнул он кучеру.
Тот чмокнул губами, натянул вожжи, и четверка гнедых вылетела в чугунные ворота, украшенные коваными лепестками клевера.
Внутри кареты было тесновато для пятерых. Валерий втянул так и не очухавшегося Ораста на сидение.
Что это за мешок под ногами? Видно, вельможный принц собирался взять с собой на прогулку целый гардероб!
Подумать только! Ему придется бежать из дворца, так и не увидев Релату.
И шамарский принц, стараясь выместить досаду, со злостью пнул продолговатый сверток в изножий, очертаниями напоминавший человеческое тело.
– Куда мы едем, граф? – вызывающе спросил он, еще не остывший после недавней стычки.
Троцеро вытер вспотевший лоб тонким батистовым платком. И стряхнул пылинку с кружевного воротника.
– На юг, мой мальчик! Не пройдет и поворота клепсидры, как мы пересечем Хорот и двинемся к Тулушу. Если повезет, то наутро мы уже будем смаковать тонкий нектар, которым так славен Пуантен. У нас там сейчас потеплее, чем в Тарантии, так что, принц, мы с тобой попадем прямо в разгар той поры, когда крестьяне давят вино. Вот увидишь – в моем замке ты почувствуешь себя как дома.
В голосе графа была странная горячность. Он точно желал добавить что-то еще, но молчаливое присутствие солдат сковывало его.
Валерий покачал головой.
– Я от души благодарен вам, граф, за спасение и за то, что вы с такой готовностью предоставляете убежище изгою – но, право, я не могу воспользоваться вашим великодушием. Вы не можете не сознавать, какую угрозу представляет для Пуантена мое пребывание там! Стоит лишь Нумедидесу проведать о роли, что сыграли вы в моем освобождении…
– К Нергалу Нумедидеса!
Валерий с недоумением отметил, как изменилась внезапно речь пуантенца, обычно столь велеречивая и изысканная. Теперь граф говорил по-солдатски отрывисто и коротко, точно отдавал приказы; не чурался и крепких словечек.
Казалось, за нарочитой грубостью речи Троцеро стремился скрыть обуревавшие его чувства.
– Право, граф, – попытался он урезонить старого вояку. – Вы достаточно сделали для нас. От лучшего друга едва ли можно было бы требовать большего!
– Но я больше, чем друг тебе, Валерий! – отозвался пуантенец со странным надрывом, но вдруг осекся и добавил почти шепотом, – Умоляю, отправимся со мной в Пуантен. Я все объясню тебе там – ты поймешь…
Принц покачал головой. Настойчивость Троцеро пугала его, и он сопротивлялся больше из упрямства.
– Поймите, граф, находиться в Пуантене для меня слишком опасно – и для вас также. Если король Аквилонии узнает о моем местонахождении, провинция будет предана огню и мечу! С моей стороны было бы черной неблагодарностью так отплатить вам за вашу преданность Рубиновому Трону.
Троцеро нахмурил брови. Чуть отодвинув занавеску, он выглянул наружу. Они двигались к реке тем самым маршрутом, которым он преследовал Амальрика и Тараска. С тех пор не прошло и пол-луны, а кажется, что это было много зим назад.
Карета свернула в переулок Медников, и граф дал знак, чтобы они остановились.
Троцеро открыл дверцу, поморщившись, выбрался наружу и протянул руку Валерию, но молодой принц сделал вид, что не заметил ее и вылез сам, без посторонней помощи.
– Вы что-то желаете мне сказать, граф, так, чтобы не слышали слуги?
Пуантенец кивнул. У него оставалось совсем мало времени, чтобы убедить сына отправиться с ним.
– Ты должен поехать со мной, Валерий! Пойми, король Аквилонии не указ владыке Пуантена! Я давал клятву королю Вилеру, а не Нумедидесу. Отныне Пуантен – вольная держава. И ты, Валерий, стоит тебе лишь пожелать, станешь наследником ее короны!
Яснее выразиться он не мог.
Но каково же было изумление графа, когда в ответ Валерий лишь вновь покачал головой.
– Власть не прельщает меня, Троцеро! По крайней мере, в Пуантене.
Троцеро почувствовал себя оскорбленным. Мелани, помнится, говорила ему то же самое…
– Моя вотчина мала для тебя, принц?! Мне она всегда была в самый раз, но, должно быть, у молодых размах иной. Так что же… – Он вздохнул. – Если Пуантен недостаточно хорош – к нему можно присоединить Зингару. А затем и Аргос. Я долго думал об этом, Валерий. Это вполне возможно. И, стоит тебе пожелать…
Принц предостерегающе поднял руку.
– Прошу вас, граф, вы поняли меня превратно! Я отнюдь не пытался оскорбить вас пренебрежением к вашей отчизне. Мне ли не знать о славе Пуантена! Но поймите, я не могу согласиться.
– Но почему?! – Крик это вырвался у Троцеро, точно рык раненого зверя. – Почему?
Валерий с недоумением взглянул на него.
– Потому что я не являюсь вашим наследником, граф. И пуантенская знать никогда не примет меня.
– Нет! – Огонь решимости вспыхнул в глазах Троцеро. – Ты ошибаешься, Валерий. Они примут тебя – если узнают, что ты мой сын.
Наступило долгое молчание. Валерий сперва решил, что ослышался, и вновь обратился к пуантенцу.
– Прошу простить меня, граф… Мне показалось…
– Нет, Валерий, ты не ослышался. – Теперь голос Троцеро звучал твердо, и сомнениям не было места в душе его. – Я поклялся твоей матери, что не выдам нашу тайну – но теперь я вправе открыться тебе…
– Ты наш сын, мой и Мелани, – продолжил он уверенно. – И потому мои нобили не смогут не признать тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140