– Так сделай это, Мизрах!
– Это может сделать лишь смертный! Тот, кто не побоится Цернунноса и поразит его чистым беспримесным золотом! Бог-Олень уязвим, как и все Древние! Так Солнцерогий сумел одолеть их, когда пришел в этот мир, поправ пятой своей вотчины Древних: Валузию, Грондор и Туле!
– Но есть ли среди смертных такие воители, Мизрах?
– Что мне до смертных, Марна? – проревел посланец из Преисподних.
От рыка его упали последние листья с деревьев.
– Говори, скорее, что ты хочешь! Мне трудно находиться в вашем мире! Но помни о цене!
Ведьма невольно коснулась грубой маски, скрывавшей ее лицо.
– Да, демон, теперь мы не столь неопытны и доверчивы, как когда-то. Тому, что мы потребуем сейчас, цена – то, что плещется в этом бокале!
Марна вскинула руку, держащую потир, и кровь задымилась в нем.
– Ах-х… – полувздохнул-полузавыл демон. – Как скупа ты стала, моя красавица! И как неблагодарна. Неужто тебе не по душе личико, которым я наградил тебя? А эта маска идет к нему лучше любой вуали…
Колдунья заскрежетала зубами.
– Ты надеешься заставить нас потерять голову, Мизрах? Тебе мало нашей красоты – ты хочешь получить и душу?!
Демон лишь захохотал в ответ.
– Безумная! На что мне твоя душа, когда скоро за нее будут драться мои собратья в преисподней! Но довольно медлить – говори, что угодно тебе от меня?
Теперь пришел черед ведьмы смеяться.
– Едва ли. Едва ли ты откажешься от крови Марны. Теплой, соленой крови…
Дразня Мизраха, она протянула ему сосуд, и тут же отдернула руку:
– Нет, ты получишь ее, когда сделаешь то, что мы велели!
– И что же это?
– Ты должен отнести нас в Тарантию до рассвета. Во дворец. В башню немедийского посланника.
В тот самый миг, когда безголовая черная птица взмыла ввысь, унося на сотканных из мрака крылах слепую колдунью, Ораст Магдебский впервые открыл глаза в своей камере.
Стояла ночь, и он не сразу понял, где находится, а увидев черное небо за решеткой, посеребренной лунным светом, поразился отнюдь не этому, но вновь обретенному зрению. Еще не в силах поверить в свершившееся чудо, жрец потер глаза, но движение рук вызвало столь невыносимую боль, что он мгновенно отказался от мысли, что стал жертвой иллюзии. Он не был помешан, и ему не чудилось, что он видит.
Зрение и впрямь вернулось к нему!
Но если глаза его исцелились, возможно ли, чтобы и дар речи… Робко, не в силах до конца уверовать в случившееся, он попытался подать голос.
– А-а, – пропел он шепотом. – Ораст.
Слезы покатились у жреца из глаз. Соленые, теплые, как кровь, слезы.
Он был уверен, что колдовство проклятой ведьмы сгубило его. Помнил ужас слепоты и немоты. Помнил мучения, что пришлось претерпеть… Но теперь из всего этого осталась лишь боль, да и та казалась не столь острой, и, осторожно ощупав свое тело там, куда дотягивались пальцы, Ораст убедился, что раны его смазаны какой-то густой мазью, а на бедре наложена повязка. По тянущему ощущению в локтях и плечах Ораст догадался, что руки его были вывихнуты, должно быть, на дыбе, но кто-то умело вправил суставы. Шевелиться было невыносимо, но он знал, что поправится…
С неведомым прежде наслаждением жрец принялся озираться по сторонам. Он и не знал прежде, какое это счастье – видеть!
Но каким образом удалось ему разрушить чары лесной ведьмы? Как освободился он от заклятья?
Жрец ничего не ведал о чарах Цернунноса, которой словно крепчайшими цепями был опутан принц Валерий; не мог знать он и о том, что когда Нумедидес приходил в башню, Бог-Олень, пользуясь послушным телом своей марионетки, обволок древней валузийской мощью все узилище.
Цернуннос ревностно оберегал своих пленников..
Теперь никакая сила не могла достичь принца, а внутри камеры всякая магия теряла власть.
Ничего этого Ораст не знал, но был достаточно сведущ в колдовстве, чтобы заподозрить неладное.
Лишь сейчас он услыхал в ночной тиши едва слышное дыхание другого человека и не поверил сперва своим ушам. Должно быть, это тьма играет с ним злые шутки… Откуда тут взяться кому-то еще? Кого могли бросить в одну темницу с цареубийцей?!
И все же он слышал дыхание. Тихое. Размеренное. Дыхание мирно спящего человека, не ведающего ночных страхов и кошмаров. Сперва Ораст не решался разбудить его, но нетерпение оказалось слишком велико.
Он не мог дожидаться утра!
– Проснитесь! Прошу вас, проснитесь! – позвал он негромко.
Незнакомец очнулся мгновенно и вскочил, напряженно вглядываясь во тьму.
Ораст понял, что сосед его, скорее всего, был воином. Только они привыкли всегда быть начеку. Но в слабом свете умирающей луны черт человека было не разглядеть. Жрецу лишь показалось, что тот довольно молод, худ и утомлен.
– Не бойтесь, – прошептал он, с трудом приподнимаясь на локтях, но тут же со стоном вновь рухнул на свою подстилку. – Я лишь хотел поговорить с вами…
– Нам не о чем говорить. Убийца! – последовал неожиданный ответ, и Ораст едва нашел в себе силы прошептать:
– Неправда! Я не убивал…
Из темноты донесся короткий смешок.
– А ты еще лжец, к тому же. Я своими глазами видел тебя, негодяй, когда ты вонзил кинжал в грудь короля!
Неизбывная боль звучала в голосе человека, и Ораст невольно поразился глубине его чувств. Неужто тот так любил Вилера?
– Простите, – прошептал он, сознавая, как нелепо это звучит, но в тот миг у него не было иных слов. – Я не хотел…
– Что?!
Человек забыл об осторожности. Он вскочил и в два прыжка очутился рядом с Орастом.
Схватив его за плечи, он принялся трясти жреца, и лишь когда тот застонал от боли, неохотно разжал пальцы.
– Подлый убийца! Я задушил бы тебя собственными руками… Гнусный негодяй!
– Отпустите меня, – только и мог прохрипеть жрец. – Вы ничего не знаете… Я не убивал!
Он знал, что ничего не теряет, сказав незнакомцу правду. Только бы тот поверил ему, иначе жрецу не дожить и до утра.
Торопливо, каждый миг опасаясь, что негодующий крик или удар не даст ему закончить, он начал говорить:
– Клянусь, я не хотел убивать короля! Я был околдован. Есть магия, способная лишить человека власти над собственным телом… и я стал ее жертвой. Кинжал был зачарован, теперь я понял это! Она наложила заклятье на кинжал. А когда поняла, что я не исполню того, что она хочет, сделала это сама – моими руками! Умоляю, поверьте! Я не хотел… Это она…
Незнакомец обмяк и сник.
– Значит, мне не померещилось. А я-то надеялся, что все это наваждение, и нет никакого колдовства, а есть лишь наемный убийца. Готовый за сотню золотых посягнуть на жизнь монарха. Боги, я никогда не слыхал о столь могущественной магии! Но если ты лжешь, и ты убил государя по собственной воле – ты заплатишь за это!
Ораст горько засмеялся.
Чем он еще может заплатить за содеянное?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140