— Что?
— Упредить, ну, опередить. Так Муся говорит.
— Да, это именно то, что я хотела тебе сказать. Упредить. Мы с Аркашей гадами будем, если не узнаем, на какую женщину его теперь захотят уложить и зачем. Вот тебе телефон. Спи с ним и в ванную бери. Деньги нужны?
Ева молча смотрела перед собой.
— А какая у меня зарплата? — поинтересовалась она.
— Ты работаешь в страховом агентстве начальником отдела. Тебе два месяца не платили зарплату. Кризис. Но свой прожиточный минимум, прожиточный минимум детей ты будешь иметь. Просто говори, когда нужны деньги.
— Да. Очень просто.
— Еще ты будешь иметь самолет или вертолет по необходимости, напрокат любую спецодежду и драгоценности, любое оружие, любые средства связи.
— И кто я, такая важная?
— Секретный агент Службы безопасности России, поздравляю вас, Ева Николаевна, — повернулся к ней Аркаша, остановив машину. — При таком ранге странно, что вам бандит Никит-ка по кличке Клоун привозит на дом коробки с провизией и устраивает потасовку.
— Что случилось? — Ева напряглась.
— Да все в порядке, прекрати, Аркаша. Это даже хорошо, что ты поддерживаешь дружеские отношения с таким контингентом. Неизвестно, что будет дальше. Друзья нужны везде. Они с твоим мужем друг другу морды разбили.
— В квартире?!
— На лестнице. Да, кстати, твоя квартира прослушивается — это мы ее слушаем, а еще квартиру твоей подруги, где сейчас отлеживается гений-самоучка. Привыкай и не обижайся. Многим нашим работникам прослушка только помогла. Просто забудь об этом, и все. Зато мы сможем прийти на помощь через несколько минут. Ну не злись, я знаю, что это напрягает. Помоги нам со Сперматозоидом. Без тебя его не завалить, это я точно знаю.
— Я сделаю его, — сказала Ева, прищурив глаза, — за бабочку в пространстве. А за прожиточный минимум и машину спасибо. Несколько вопросов. — Она смотрела в запотевшее стекло. — И какое правительство у власти в этой самой России, агентом безопасности которой я являюсь?
— Правительство спасения. На днях выберут парламент, а пока эти дни пройдут — столько народу перестреляют, чтобы своих людей в этот парламент засунуть!
— Кто?!
— Военные — это раз. У них вообще намечается большинство, потому что шантажируют силой и угрожают мировую войну развязать. Бандиты — это два. Сходка намечена большая, постреляют, поспорят и выберут своих, чтобы потом протащить. Союз промышленников и аграриев, который эту заваруху объявил, пока в большинстве, но и среди них не исключены проблемы. Двадцать губернаторов раздали акциями в собственность своему населению все крупнейшие промышленные объекты, объявили землю в частную собственность и определили границы своих губерний. В промышленных зонах условия существования довольно жесткие, зарплату платят едой на всех членов семьи, по вечерам люди дежурят в вооруженных нарядах, границы охраняют, но все — собственники, все — хозяева. Что поражает! Люди добровольно пошли в кабалу. В некоторых губерниях, пока завод какой-нибудь не восстановят, рабочим запрещено покидать границы штата. Зато и границы эти теперь — только территориальные, никаких национальных интересов. Появились, конечно, банды в тайге и на Урале, несколько колоний строгого режима разрушены, заключенные бежали, а так ничего, пока народ живет как ни в чем не бывало.
— А куда делись левые, правые?!
— Почти все политические партии растворились. Так, митингуют помаленьку, но народ не поддерживает. Потом, в спокойствии, может, и проявятся.
— А Москва? — спросила Ева. — Москва в какой губернии?
— Москва просто называется Центр, в ней будут установлены центр связи, информационный и банковский центры. Охранять Москву и кормить будут сообща.
— Ладно, ребята, а вы кто? Промышленники? Аграрии?
Мы — центр. Вернее, его безопасность.
— И на кой нам эта Франция сдалась, да? И Италия ни к чему, да, маленький?.. Мы с тобой поедем в деревню Рыжики, там хорошо, только паровоз ездит, нечистая сила, а мы не пойдем на путя, да? — Муся разговаривала с маленьким Сережей, он устроился у нее на груди и покачивал напряженно поднятой головкой. Сама Муся лежала на ковре и одеялах вместе с Евой и Далилой. У Далилы под мышкой пристроился Кеша, Ева положила на себя девочку. Девочка покачивала напряженной головкой и пускала слюну. — Будем землю пахать и деревья растить, да? Я теперь получаюсь собственница. Мне, как постоянной жительнице, кроме моих двенадцати соток полагается еще полгектара, могу продать! А я не продам, сад посажу, вырастут дети, будут там яблоки собирать, да?
— У тебя твою землю сто раз отнимут, — пробормотала задремавшая Далила, — у нас страна неустановившейся власти.
— А хоть и отнимут, все людям достанется, не съедят же они мои яблони.
— Вырубят, построят химический завод. — Далила не сдавалась.
— Какая ты унылая, что ж теперь и яблони не сажать?!
— Сажай, Маруся, яблони, рожай детей, пой песни; если ты не будешь это делать, мы все вымрем, — заявила Ева.
— Все бабы должны рожать детей и петь песни, — объявила свой вариант жизни Маруся, — а мужики строить и делать детей. Да! Чуть не забыла. Сказала про мужиков и вспомнила. Звонил наш муж, он так и сказал, я ваш муж, верните мой портфель.
— А ты что? — поинтересовалась Далила, приоткрыв глаза.
— А я ничего. Трубочку аккуратно положила, и все. Сама разговаривай про портфель, ты выбросила, ты и разговаривай.
— Заколебал, — вздохнула Ева. — Неужели нужно еще пять с половиной месяцев до развода?!
— И свидетели, что он не жил с тобой и не находился в интимных отношениях, — подтвердила Далила.
— И ничего этого не нужно, — заявила Муся, — съезди один раз к нам на станцию, и все дела.
— И что я должна делать у вас на станции?
— Сходить во Вдовий дом.
— Там живет киллер для мужей? — поинтересовалась Далила.
— Нет, у нас есть только один киллер — это баба Шура. Ее так и зовут, баба Шура Киллер. Но она работает, по заказам через церковь: просто-напросто относит батюшке бумажку, чтобы он помолился за упокой души. Человек еще живой, а его — за упокой. Больше недели не протягивает. А Вдовий дом только для женщин, которые хотят стать вдовой.

ЖУТКАЯ ИСТОРИЯ МАРУСИ ЛЕБЕДА ПРО ВДОВИЙ ДОМ
В этом доме должны быть маленькие окна и много комнат. Переходишь в потемках из комнаты в комнату — как книгу читаешь. Это кровать бабушки, это — комод прабабушки, тут дедушка умер, тут мама первую брачную ночь делала себе. В этом доме деревянные полы и стены, везде стоят сундуки, пахнет сразу всеми людьми, которые тут жили и умерли, по углам селятся паучки и поджидают заблудившуюся муху, за печкой обязательно живет сверчок, а в подполе — одна крыса, своя. Зимой, когда растопишь, в нем тепло — потолки низкие, а летом прохладно — тень от деревьев укроет от солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93