В том, что Клайд Хэрроу прибавит мне известности, радости было мало, но еще хуже, если эта «МКг» ославит меня среди своих собутыльников, а у пьющего человека всегда есть друзья по стакану: представляете, ребята, я знакома с настоящим мочилой! Час от часу не легче!
На самом деле есть еще две проблемы, которые с некоторых пор омрачают мое существование. Первая, – это Жанин. Я уже рисовал себе наше с Жаннин будущее в купленной в рассрочку половине дома где-нибудь в Чидле или Хэндфорте или любом другом южном спальном местечке. Что в этом плохого? «Пригородный, односемейный мистер Джонс с отдельным входом». Десятки тысяч добропорядочных граждан соответствуют этому определению. Почему не я?
Жизненные обстоятельства связывают нас с Жанин, как вьюнок, поддерживающий ветхую изгородь. После смерти моей жены прошло пятнадцать лет, а я все один. И тут Жанин вдруг спокойненько заявляет, что собирается перебраться в Лондон. Замечательно!
Другая моя проблема возрастом постарше – это мой папаша Пэдди Кьюнан, гордость манчестерской сыскной полиции в отставке. С недавних пор он потерял покой из-за принадлежащей мне картины Лоури. Это полотно подарила мне Ди Элзворт, мать близнецов, которых, если верить ее словам, она родила от меня. Картина провисела в гостиной Пэдди шесть лет, пока он вдруг не наткнулся на заметку в газете о том, что меньшее по размеру творение кисти Лоури, находившееся в какой-то частной школе, было продано за кругленькую сумму с пятью нулями.
С тех самых пор он стал ко мне цепляться. Где взял? Кто дал? А знает ли тот, кто дал, цену этой вещи? Не стоит ли вернуть такой подарок? Или, скажем, продать картину и вложить деньги в какой-нибудь более надежный бизнес, чем частный сыск, – в акции «Макдональдса», например? По мне, ничего хуже не придумаешь. Я предпочел бы отдать картину в художественную галерею. Наверно, лучше всего было бы, если б Ди вовсе не дарила мне этого Лоури, но она знала, как он мне нравится. Я пообещал ей никогда не искать встречи с детьми, отцом которых я сделался по чистой случайности, и она, по всей видимости, решила, что картина послужит мне утешением. И вот теперь, когда от меня ускользала и Жанин, я начинал понимать, что никакая круглая сумма не может заменить общения с собственными детьми. Не может – и все.
Пэдди все жилы из меня вытянул, пока не докопался до «голых фактов». И что же это за факты? Да вот они: в тот самый момент, когда два профессиональных киллера насиловали Ди, отсрочив ненадолго мое переселение в мир иной, я положил конец их штучкам. Теперь они покоятся глубоко в недрах садового участка, которым владеет Ди.
Думаете, шутка?
Как часто я мечтал о том, чтоб это было шуткой, а еще чаще жалел, что рассказал все Жанин.
Мои невеселые раздумья прервал грохот в приемной. Шум был такой, будто громилы вломились в банк за наличкой. Я вылетел из своего кабинета и не успел оказаться в дверях, как кто-то схватил меня за горло. Прежде чем я смог опомниться, противник заломил мне назад руки и толкнул на пол. Падая, я успел заметить перепуганную Селесту, съежившуюся в углу за перевернутым столом, и тут же получил коленкой под дых. Дальше была боль, тошнота, и все помутилось…
Когда я пришел в себя, Селеста собирала разбросанные по полу бумаги и складывала их на стол, который был водружен на место, а надо мной нависали три здоровенных ряшки. Я тупо рассматривал их, пока в глазах не перестали мелькать искорки. Одна из ряшек принадлежала Чарльзу Карлайлу.
– Селеста, вызови полицию, – прохрипел я.
– Я сам полиция, – гордо произнес старший из троицы.
Голову его венчала шапка тщательно уложенных серебристых кудрей, прибавлявшая ему сантиметров десять росту. Он дышал мне прямо в лицо, обдавая запахом виски, причем очень дорогого виски. Черт его знает, как это я подметил тогда такую деталь, но вот подметил.
– Докажи, Духовитый, – злобно потребовал я.
Он потряс пластиковым удостоверением в нескольких сантиметрах от моего носа. Сержант криминальной полиции Тони Хэффлин. Что-то мне напоминало это имя.
– Я вижу, ты обо мне слыхал, – сказал он.
– Только плохое.
Тут тип, осуществлявший силовое воздействие, квадратный коротышка в обтягивающем костюме, исписанном словом «медбрат», нагнулся и дернул меня за волосы так, что чуть голову не оторвал.
– Хватит, – велел Хэффлин, положив руку ему на плечо. – Я уверен, мистер Кьюнан уже все понял.
– Что еще я должен понять? – задыхаясь, проговорил я.
– Не придуривайся – еще получишь, – предупредил Медбрат.
Он больно пихнул меня, прежде чем отнять руку. Естественно, что мне хотелось дать сдачи, но я сдержался – он не сводил с меня глаз.
– Мы ищем жену этого джентльмена, – произнес Хэффлин бархатным голосом, показывая на Карлайла.
– Почему вы решили, что он джентльмен? – поинтересовался я. Прозвучало это менее презрительно, чем я рассчитывал, – дышал я еще с трудом.
Надо мной снова навис кулак Медбрата.
– Поаккуратней со словами, Кьюнан, – предостерег Хэффлин. – Мне хорошо известны твои уловки. Во-первых, люди видели, как ты сажал ее в свою машину. Охранник в «Тарне» записал номер.
– Какое дело полиции до того, что кто-то подвозит женщину, которую пытались избить?
– Насильственный увоз – это дело полиции.
– Тогда нападение и угроза действием – тоже дело полиции. Карлайл заварил всю кашу. Я просто не мог оставить женщину валяться в грязной луже, а потом передать ее человеку, тычущему в меня пистолетом.
Хэффлин повернулся к Карлайлу и приподнял брови. Возможно, ему забыли рассказать о том, что подвигло меня на рыцарский поступок.
Медбрат схватил меня за плечи и без труда поставил на ноги. Вероятно, он решил снова попотчевать меня своими кулачищами, но Хэффлин его остановил.
– Достаточно, Олли, – бросил он. – Я же говорил тебе, что над таким доходягой, как Кьюнан, можно работать без пристрастия.
Бритоголовый монолит повернулся к Хэффлину и сощурил глаза, будто прикидывая, а не дать ли в ухо Хэффлину. Он напоминал бультерьера, который перестал быть собакой, но в человека превратился лишь наполовину. Масть совпадала точно: темная щетина на затылке и подбородке и мертвецки бледная кожа контрастировали с ярко-красными губами, глазами и ушами.
– Все в порядке, Лу, – вмешался Карлайл. – Подожди меня снаружи и не волнуйся.
– Если вы уверены, мистер Карлайл, – с сомнением пробормотал Медбрат.
– Я уверен, – сказал Карлайл.
Лу Олли был столь широк в плечах, что в дверь ему пришлось выходить боком. Он встал у входа в мою контору спиной к нам.
– Извините, Кьюнан, – сказал Карлайл и, фальшиво улыбаясь, взглянул на Хэффлина. – Лу иногда преувеличивает степень опасности, которая мне может угрожать.
– Ничего страшного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113