Оно здесь.
Я буквально вырвал конверт из его рук. Там оказался чистый лист бумаги, в который был завернут листок поменьше, вернее, клочок с небрежно написанным карандашом адресом. Она остановилась на севере Лондона. Номер телефона отсутствовал. Возвращаясь, я нервно теребил в руке бумажку с адресом, пока она не превратилась в шарик. В контору идти не хотелось. Я свернул к набережной. Стоя на мосту через канал, я думал, ну отчего это я всегда влипаю в истории. Внизу чернела грязная вода с яркими пятнами нефти. Ее цвет наводил на мысль о недостижимых глубинах. Я подбросил на ладони бумажный шарик. Медленно опустившись на воду, он белым пятнышком застыл на темной поверхности. Потом разбух от влаги и канул на дно.
Чтобы самому не кануть на дно, я должен был докопаться до истины.
– Я пригласила двух девушек, посадила их на телефоны, но звонков что-то маловато, – увидев меня, разочарованно пожаловалась Селеста.
– Отлично! – рявкнул я. – Запомни, за этот вид работы отвечаешь сама. – Я хлопнул дверью и, закрывшись в своем кабинете, позвонил отцу:
– Салют!
– Чтоб я этого не слышал! Здоровайся так со своими грязными клиентами.
– У вас там всё спокойно?
– Ага, если не считать, что Джейк Карлесс никому не дает покоя.
Я с облегчением вздохнул, да так громко, что отец услыхал мой вздох.
– Та-ак, – сказал он, – Ты все еще стоишь на своем, дурачок упрямый.
– Пожалуйста, не называй меня дурачком, – взмолился я. – Последний, кто сказал обо мне нечто подобное, уже не с нами.
– Кто же это?
– Сэм Леви.
– Да, об этом я уже наслышан. А ты и туда нос свой успел сунуть.
– Отец, скажи мне, мог ли кто-нибудь предположить, что ты снабдил меня информацией, которая может серьезно повредить… кому бы то ни было?
– Кто это тебе наболтал? – В его голосе послышались нотки озабоченности.
– Никто. Для меня загадка, почему Леви сказал мне, что кое-кто может серьезно расстроиться, если узнает, что я твой сын.
– У этого Леви язык как у старой сплетницы. Помалкивал бы лучше, чем язык распускать.
– Объясни мне, в чем дело. Что вам, старикам, известно, чего я не знаю?
Последовала длинная пауза. Отец так долго молчал, что я забеспокоился, не отсоединился ли он.
– Пап, ты меня слышишь?
– Этого я не могу тебе рассказать, – наконец отозвался отец. – Не имею права. Эта информация только для служебного пользования.
– Отец, ты не забыл, с кем ты говоришь? Я твой сын.
– Нет, не могу. Эти факты засекречены до сих пор.
Его голос упал. Я с трудом расслышал последние слова. Как я ни просил, отец оставался неумолим. Сказал только, что уезжает с мамой на недельку, чтоб развеяться, но не сообщил куда. После разговора с родителем я сидел как приклеенный к стулу и с ужасом глядел на гудевшую трубку. А вдруг телефон прослушивается?
Потом я набрал номер Жанин.
– Кажется, поездку придется отложить, – с ходу сказал я.
– В связи с ночным происшествием? Если моим детям хоть что-то угрожает…
– Никому ничего не угрожает. Обычная предосторожность. Я звоню, чтобы предупредить, что вернусь за полночь, а может, даже к утру.
– Когда собираешься приводить в порядок квартиру?
– Я еду по очень срочному делу. Если бы детям или тебе грозила опасность, я бы остался.
– Дейв, я хочу тебе верить. Второго раза я не выдержу.
34
Я почувствовал, что начинаю приходить в себя по-настоящему, только застряв в пробке на шоссе М6 на выезде из Бирмингема. Вынужденное бездействие – лучший способ расслабиться. Я не знал еще, что буду делать, когда окажусь по адресу, оставленному Марти. Может, ее там уже и нет. Лучше не думать.
Подъезжая к Лондону, я снова включил мозги. Ехать было непросто: уже стемнело и дождь лил как из ведра. Пробившись через запруженные транспортом лондонские улицы, я наконец прибыл по адресу, до тут выяснилось, что припарковаться мне решительно негде. Я покружил по прилегающим улицам с нулевым результатом. Район Финчли напоминал мне окраину Южного Манчестера – такое же убожество. Мне удалось найти местечко рядом со станцией метро «Финчли». За пять минут, которые я прошел пешком, одежда промокла насквозь. За это время я умудрился пару раз забрести не туда, но это даже хорошо: если за мной хвост, пусть помучится.
Когда Марти открыла дверь, стало ясно, что мысли наши бегут в одном направлении.
– За тобой хвоста нет? – спросила она, заглядывая мне через плечо, и, схватив за руку, протащила через коридор в гостиную квартиры на первом этаже. – Я знала, что ты приедешь, как только получишь адрес! Не можешь без меня, правда?
Она отвела в сторону мою руку и, прижавшись ко мне всем телом, осыпала самыми страстными поцелуями.
– Вот это да! – удивился я, отстраняя ее от себя. – Но я приехал не ради твоих зеленых глаз.
– Изумрудных. Я предпочитаю изумруды.
– Неужели? А вот я предпочитаю получить ответы на несколько вопросов.
– Не поверю, что ты приехал ко мне затем, чтоб получить долг, – не унималась Марти.
– Воля твоя.
Мне показалось, что она похудела и вообще как-то уменьшилась в размерах. Одежды на ней, как всегда, было по минимуму: синий шелковый халатик, сквозь который просвечивало белье.
– Ты умеешь запудрить мозги девушке, – пожаловалась она. – Я только о тебе и думаю с тех пор, как мы расстались в Стокпорте.
– Неизвестно, кто кому пудрит мозги. Что же это получается? Я отдаю свои последние две тысячи женщине, у которой более чем достаточно средств, чтоб легко купить меня, а затем так же легко перепродать.
– Это так буржуазно, Дейв. Не мелочись. К тому же каждой девушке интересно проверить, способен ли парень помочь, если понадобится.
– Сейчас ты тоже занимаешься проверкой? Игра продолжается?
Вместо ответа я получил звонкую пощечину, которая привела меня в ярость. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, но я вспомнил, при каких обстоятельствах мы с Марти познакомились. Не уподобляться же мне Чарли Карлайлу. Я отступил от нее подальше.
– Ты получил за то, что сказал гнусность.
Она плюхнулась в мягкое кресло.
– Объясни-ка мне лучше, зачем ты заняла у меня деньги, если у тебя их полно?
Она потянулась к лежавшей на столике пачке сигарет.
– Зато я теперь не пью, – радостно сообщила Марти, вместо того, чтоб ответить на мой вопрос. – Ни капли не выпила с тех пор, как уехала из Манчестера, – добавила она, затянувшись сигаретой.
– Давненько ты не пила!
– Не язви! Скажи лучше, ты все еще с мисс Фригидность? Неужели она до сих пор не бросила тебя? Она знает, зачем ты примчался в Лондон? Я только вчера отправила письмо, а ты тут как тут.
– Наша встреча важна для тебя, Марти, а не для меня.
– Не строй из себя благодетеля, Дейв. Если надо, я верну тебе деньги завтра. Может, успокоишься…
– Дело не в деньгах. Во-первых, объясни, зачем тебе понадобилось отсылать письмо в винный бар, а не прямо ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Я буквально вырвал конверт из его рук. Там оказался чистый лист бумаги, в который был завернут листок поменьше, вернее, клочок с небрежно написанным карандашом адресом. Она остановилась на севере Лондона. Номер телефона отсутствовал. Возвращаясь, я нервно теребил в руке бумажку с адресом, пока она не превратилась в шарик. В контору идти не хотелось. Я свернул к набережной. Стоя на мосту через канал, я думал, ну отчего это я всегда влипаю в истории. Внизу чернела грязная вода с яркими пятнами нефти. Ее цвет наводил на мысль о недостижимых глубинах. Я подбросил на ладони бумажный шарик. Медленно опустившись на воду, он белым пятнышком застыл на темной поверхности. Потом разбух от влаги и канул на дно.
Чтобы самому не кануть на дно, я должен был докопаться до истины.
– Я пригласила двух девушек, посадила их на телефоны, но звонков что-то маловато, – увидев меня, разочарованно пожаловалась Селеста.
– Отлично! – рявкнул я. – Запомни, за этот вид работы отвечаешь сама. – Я хлопнул дверью и, закрывшись в своем кабинете, позвонил отцу:
– Салют!
– Чтоб я этого не слышал! Здоровайся так со своими грязными клиентами.
– У вас там всё спокойно?
– Ага, если не считать, что Джейк Карлесс никому не дает покоя.
Я с облегчением вздохнул, да так громко, что отец услыхал мой вздох.
– Та-ак, – сказал он, – Ты все еще стоишь на своем, дурачок упрямый.
– Пожалуйста, не называй меня дурачком, – взмолился я. – Последний, кто сказал обо мне нечто подобное, уже не с нами.
– Кто же это?
– Сэм Леви.
– Да, об этом я уже наслышан. А ты и туда нос свой успел сунуть.
– Отец, скажи мне, мог ли кто-нибудь предположить, что ты снабдил меня информацией, которая может серьезно повредить… кому бы то ни было?
– Кто это тебе наболтал? – В его голосе послышались нотки озабоченности.
– Никто. Для меня загадка, почему Леви сказал мне, что кое-кто может серьезно расстроиться, если узнает, что я твой сын.
– У этого Леви язык как у старой сплетницы. Помалкивал бы лучше, чем язык распускать.
– Объясни мне, в чем дело. Что вам, старикам, известно, чего я не знаю?
Последовала длинная пауза. Отец так долго молчал, что я забеспокоился, не отсоединился ли он.
– Пап, ты меня слышишь?
– Этого я не могу тебе рассказать, – наконец отозвался отец. – Не имею права. Эта информация только для служебного пользования.
– Отец, ты не забыл, с кем ты говоришь? Я твой сын.
– Нет, не могу. Эти факты засекречены до сих пор.
Его голос упал. Я с трудом расслышал последние слова. Как я ни просил, отец оставался неумолим. Сказал только, что уезжает с мамой на недельку, чтоб развеяться, но не сообщил куда. После разговора с родителем я сидел как приклеенный к стулу и с ужасом глядел на гудевшую трубку. А вдруг телефон прослушивается?
Потом я набрал номер Жанин.
– Кажется, поездку придется отложить, – с ходу сказал я.
– В связи с ночным происшествием? Если моим детям хоть что-то угрожает…
– Никому ничего не угрожает. Обычная предосторожность. Я звоню, чтобы предупредить, что вернусь за полночь, а может, даже к утру.
– Когда собираешься приводить в порядок квартиру?
– Я еду по очень срочному делу. Если бы детям или тебе грозила опасность, я бы остался.
– Дейв, я хочу тебе верить. Второго раза я не выдержу.
34
Я почувствовал, что начинаю приходить в себя по-настоящему, только застряв в пробке на шоссе М6 на выезде из Бирмингема. Вынужденное бездействие – лучший способ расслабиться. Я не знал еще, что буду делать, когда окажусь по адресу, оставленному Марти. Может, ее там уже и нет. Лучше не думать.
Подъезжая к Лондону, я снова включил мозги. Ехать было непросто: уже стемнело и дождь лил как из ведра. Пробившись через запруженные транспортом лондонские улицы, я наконец прибыл по адресу, до тут выяснилось, что припарковаться мне решительно негде. Я покружил по прилегающим улицам с нулевым результатом. Район Финчли напоминал мне окраину Южного Манчестера – такое же убожество. Мне удалось найти местечко рядом со станцией метро «Финчли». За пять минут, которые я прошел пешком, одежда промокла насквозь. За это время я умудрился пару раз забрести не туда, но это даже хорошо: если за мной хвост, пусть помучится.
Когда Марти открыла дверь, стало ясно, что мысли наши бегут в одном направлении.
– За тобой хвоста нет? – спросила она, заглядывая мне через плечо, и, схватив за руку, протащила через коридор в гостиную квартиры на первом этаже. – Я знала, что ты приедешь, как только получишь адрес! Не можешь без меня, правда?
Она отвела в сторону мою руку и, прижавшись ко мне всем телом, осыпала самыми страстными поцелуями.
– Вот это да! – удивился я, отстраняя ее от себя. – Но я приехал не ради твоих зеленых глаз.
– Изумрудных. Я предпочитаю изумруды.
– Неужели? А вот я предпочитаю получить ответы на несколько вопросов.
– Не поверю, что ты приехал ко мне затем, чтоб получить долг, – не унималась Марти.
– Воля твоя.
Мне показалось, что она похудела и вообще как-то уменьшилась в размерах. Одежды на ней, как всегда, было по минимуму: синий шелковый халатик, сквозь который просвечивало белье.
– Ты умеешь запудрить мозги девушке, – пожаловалась она. – Я только о тебе и думаю с тех пор, как мы расстались в Стокпорте.
– Неизвестно, кто кому пудрит мозги. Что же это получается? Я отдаю свои последние две тысячи женщине, у которой более чем достаточно средств, чтоб легко купить меня, а затем так же легко перепродать.
– Это так буржуазно, Дейв. Не мелочись. К тому же каждой девушке интересно проверить, способен ли парень помочь, если понадобится.
– Сейчас ты тоже занимаешься проверкой? Игра продолжается?
Вместо ответа я получил звонкую пощечину, которая привела меня в ярость. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, но я вспомнил, при каких обстоятельствах мы с Марти познакомились. Не уподобляться же мне Чарли Карлайлу. Я отступил от нее подальше.
– Ты получил за то, что сказал гнусность.
Она плюхнулась в мягкое кресло.
– Объясни-ка мне лучше, зачем ты заняла у меня деньги, если у тебя их полно?
Она потянулась к лежавшей на столике пачке сигарет.
– Зато я теперь не пью, – радостно сообщила Марти, вместо того, чтоб ответить на мой вопрос. – Ни капли не выпила с тех пор, как уехала из Манчестера, – добавила она, затянувшись сигаретой.
– Давненько ты не пила!
– Не язви! Скажи лучше, ты все еще с мисс Фригидность? Неужели она до сих пор не бросила тебя? Она знает, зачем ты примчался в Лондон? Я только вчера отправила письмо, а ты тут как тут.
– Наша встреча важна для тебя, Марти, а не для меня.
– Не строй из себя благодетеля, Дейв. Если надо, я верну тебе деньги завтра. Может, успокоишься…
– Дело не в деньгах. Во-первых, объясни, зачем тебе понадобилось отсылать письмо в винный бар, а не прямо ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113