— Это родовой знак. Сотрешь, большая беда будет всему роду…
Мальчики уныло покорились.
— Нельзя обижать людей, которые так хорошо нас приняли, — пояснил Вася Валерику. — И я думаю, что эта краска сама скоро слезет. Стоит только хорошенько вспотеть.
Обмениваясь такими замечаниями, они подошли к месту праздника. Это была большая поляна в чаще леса. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, освещали ее голубоватыми косыми снопами, рассыпались яркими пятнами на траве. В центре круга, образованного сидящими женщинами, детьми и стариками, плясали охотники. Их тела и лица были ярко разрисованы черными и красными узорами. У одного из танцующих на голову была одета бизонья маска с рогами. Остальные охотники, вооруженные камнями, делали вид, что преследуют «бизона». Тот ловко уклонялся от воображаемых ударов, и сам наступал на охотников, подражая повадкам могучего, злобного зверя.
Пляской управлял старик, накануне руководивший дележом мяса. В руках у него была большая дымящаяся головешка, которой он как бы дирижировал. Танцующие следили за направлением дыма и двигались все время за ним.
Наконец, изображающий бизона устал и сделал вид, что падает. Охотники, склонившись над ним, взмахнули костяными и кремневыми ножами. Кюльжан вскрикнула от страха и схватила Васю за руку. Но «бизон» остался невредим. Отойдя в сторону, он снял маску и вытер пот, обильно струившийся по его лицу. Маску сейчас же надел другой охотник, и танец возобновился с новой силой. Прошел час, два, три… Танец все продолжался.
— Когда это кончится? — спросил тихо Вася у увлеченного зрелищем Угишти.
— Несколько раз придет и уйдет солнце — тогда кончится, — ответил тот. — Мужчины будут танцевать до другой охоты, пока есть мясо.
СХВАТКА В ПЕЩЕРЕ
Людям, к которым попали Вася, Валерик и Кюльжан, изменило охотничье счастье.
Впрочем, Вася прекрасно понимал, что «счастье» тут было ни при чем. Добыча крупного зверя с таким оружием, которое было у первобытных людей, являлось редким случаем. Недаром она воспринималась всем населением пещеры, как великий праздник.
Из рассказов Угишти Вася узнал, что охотникам требуется много времени и труда для того, чтобы выследить зверя, изучить его повадки, любимые тропы, по которым он ходит на водопой. Много времени и сил уходит на устройство ямы, которую надо было вырыть за короткое время, — от водопоя до водопоя животного, — и не только вырыть, но и замаскировать ее ветками и дерном. Не только одному, но и двум — трем человекам сделать это при помощи своих примитивных орудий было не под силу. Поэтому люди шли на охоту большими коллективами.
Даже когда зверь попадал в приготовленную для него ловушку, убить его было не простым делом. Наконечники копий часто ломались о массивную тушу. Большие камни, обделанные в виде треугольника, для нанесения удара, нелегко было поднять. Охота здесь являлась не развлечением, а тяжелым физическим трудом. В случае удачи люди были сыты всего несколько дней, так как каждый член рода имел право на свою долю, независимо от пола и возраста.
Но удачи в последнее время не было, и люди голодали. Как обычно, женщины и дети целыми днями бродили по лесу в поисках кореньев, диких плодов, желудей и ягод. Приносимое ими моментально съедалось.
Вася чувствовал себя донельзя скверно. Не только потому, что был постоянно голоден, так же как и все обитатели пещеры, но и потому, что женщины ежечасно донимали его мольбами послать им еще хорошую охоту. Чтобы умилостивить «капризное божество», старуха сшила одежды из лучших шкурок и Васе и Валерику. Мальчики мучились сознанием своего бессилия. Положение становилось невыносимым, и дети решили бежать, но помешал неожиданный случай.
Это произошло в один из самых обычных дней, когда в пещере оставались только старики, женщины и дети. Охотники где-то бродили в тщетных поисках зверя. Женщины плели корзины из молодых побегов ивы, принесенных ребятишками. Корзины им были нужны для запаса на предстоящую зиму желудей, которые в дни неудачной охоты часто были их единственной пищей. Старейший на этот раз не пошел с охотниками и, чтоб не сидеть без дела, отделывал на каменном столе листовидный наконечник копья из кремня.
Старухе было совсем плохо. Она лежала у костра и, несмотря на покрывающие ее шкуры, дрожала от холода. Кюльжан не отходила от доброй бабушки и то растирала ее ледяные руки, то прикладывала к ее ногам нагретые в очаге камни. Вася и Валерик мрачно наблюдали за этой картиной. Отощавший Дозор дремал, жалобно поскуливая во сне.
Бесшумно вошли в пещеру охотники, вернувшиеся после очередных неудачных поисков. Избегая взглядов женщин, они сразу же подсели к старейшему и стали с ним тихо о чем-то совещаться. Как ни старался Вася узнать о чем идет речь, он не мог разобрать ни одного слова из их разговора. Старейший отложил свою работу и внимательно слушал охотников, покачивая седой головой. Видимо, он колебался, но охотники настаивали, и он, встав, протянул руку к своему посоху, который брал только в торжественных случаях.
Все поспешно поднялись. В наступившей тишине старейший медленно и печально произнес:
— Слушайте, меня, дети и дети детей моих. Души предков разгневались на нас, и наши рты забыли вкус мясной пищи. Ноги наших охотников ослабели и не могут пойти далеко за крупным зверем. Смерть грозит нашему роду. Чтобы спасти жизнь всех, по обычаю должен умереть самый старый и самый слабый из нас.
Взоры всех присутствующих обратились к лежавшей у костра старухе.
— Что это они затевают! — с испугом прошептал Валерик.
— Твое слово, мать! — обратился в это время к старухе старейший.
— Пусть будет так, как велит обычай, — еле шевеля губами, ответила та.
— Чья рука должна помочь тебе уйти к душам предков? — продолжал старейший.
Старуха медленно обвела глазами присутствующих. Взгляд ее остановился на высоком охотнике, который с видимым волнением следил за этой сценой.
— Пусть мой старший сын… — устало проговорила она и, закрыв глаза, откинулась на шкуру.
— Пусть будет так, — заключил старейший. — Женщины и дети, покиньте пещеру!
Кюльжан, только теперь поняв страшный смысл происходящего, отчаянно зарыдала и, бросившись к старухе, крепко обняла ее.
— Не дам… Не дам бабушку… — кричала она, захлебываясь слезами.
— Стойте! — закричал и Вася, бросаясь к обступившим старуху охотникам. — Если только вы убьете эту женщину… (Вася мучительно соображал, чем ему напугать изголодавшихся людей, чтоб страх пересилил их голод)… Если вы съедите ее… Вы все умрете страшной смертью… — выпалил он первое, что пришло ему в голову.
Охотники стояли в нерешительности. Взгляды всех обратились к старейшему.
— Что же делать нам, — о великие души предков?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Мальчики уныло покорились.
— Нельзя обижать людей, которые так хорошо нас приняли, — пояснил Вася Валерику. — И я думаю, что эта краска сама скоро слезет. Стоит только хорошенько вспотеть.
Обмениваясь такими замечаниями, они подошли к месту праздника. Это была большая поляна в чаще леса. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, освещали ее голубоватыми косыми снопами, рассыпались яркими пятнами на траве. В центре круга, образованного сидящими женщинами, детьми и стариками, плясали охотники. Их тела и лица были ярко разрисованы черными и красными узорами. У одного из танцующих на голову была одета бизонья маска с рогами. Остальные охотники, вооруженные камнями, делали вид, что преследуют «бизона». Тот ловко уклонялся от воображаемых ударов, и сам наступал на охотников, подражая повадкам могучего, злобного зверя.
Пляской управлял старик, накануне руководивший дележом мяса. В руках у него была большая дымящаяся головешка, которой он как бы дирижировал. Танцующие следили за направлением дыма и двигались все время за ним.
Наконец, изображающий бизона устал и сделал вид, что падает. Охотники, склонившись над ним, взмахнули костяными и кремневыми ножами. Кюльжан вскрикнула от страха и схватила Васю за руку. Но «бизон» остался невредим. Отойдя в сторону, он снял маску и вытер пот, обильно струившийся по его лицу. Маску сейчас же надел другой охотник, и танец возобновился с новой силой. Прошел час, два, три… Танец все продолжался.
— Когда это кончится? — спросил тихо Вася у увлеченного зрелищем Угишти.
— Несколько раз придет и уйдет солнце — тогда кончится, — ответил тот. — Мужчины будут танцевать до другой охоты, пока есть мясо.
СХВАТКА В ПЕЩЕРЕ
Людям, к которым попали Вася, Валерик и Кюльжан, изменило охотничье счастье.
Впрочем, Вася прекрасно понимал, что «счастье» тут было ни при чем. Добыча крупного зверя с таким оружием, которое было у первобытных людей, являлось редким случаем. Недаром она воспринималась всем населением пещеры, как великий праздник.
Из рассказов Угишти Вася узнал, что охотникам требуется много времени и труда для того, чтобы выследить зверя, изучить его повадки, любимые тропы, по которым он ходит на водопой. Много времени и сил уходит на устройство ямы, которую надо было вырыть за короткое время, — от водопоя до водопоя животного, — и не только вырыть, но и замаскировать ее ветками и дерном. Не только одному, но и двум — трем человекам сделать это при помощи своих примитивных орудий было не под силу. Поэтому люди шли на охоту большими коллективами.
Даже когда зверь попадал в приготовленную для него ловушку, убить его было не простым делом. Наконечники копий часто ломались о массивную тушу. Большие камни, обделанные в виде треугольника, для нанесения удара, нелегко было поднять. Охота здесь являлась не развлечением, а тяжелым физическим трудом. В случае удачи люди были сыты всего несколько дней, так как каждый член рода имел право на свою долю, независимо от пола и возраста.
Но удачи в последнее время не было, и люди голодали. Как обычно, женщины и дети целыми днями бродили по лесу в поисках кореньев, диких плодов, желудей и ягод. Приносимое ими моментально съедалось.
Вася чувствовал себя донельзя скверно. Не только потому, что был постоянно голоден, так же как и все обитатели пещеры, но и потому, что женщины ежечасно донимали его мольбами послать им еще хорошую охоту. Чтобы умилостивить «капризное божество», старуха сшила одежды из лучших шкурок и Васе и Валерику. Мальчики мучились сознанием своего бессилия. Положение становилось невыносимым, и дети решили бежать, но помешал неожиданный случай.
Это произошло в один из самых обычных дней, когда в пещере оставались только старики, женщины и дети. Охотники где-то бродили в тщетных поисках зверя. Женщины плели корзины из молодых побегов ивы, принесенных ребятишками. Корзины им были нужны для запаса на предстоящую зиму желудей, которые в дни неудачной охоты часто были их единственной пищей. Старейший на этот раз не пошел с охотниками и, чтоб не сидеть без дела, отделывал на каменном столе листовидный наконечник копья из кремня.
Старухе было совсем плохо. Она лежала у костра и, несмотря на покрывающие ее шкуры, дрожала от холода. Кюльжан не отходила от доброй бабушки и то растирала ее ледяные руки, то прикладывала к ее ногам нагретые в очаге камни. Вася и Валерик мрачно наблюдали за этой картиной. Отощавший Дозор дремал, жалобно поскуливая во сне.
Бесшумно вошли в пещеру охотники, вернувшиеся после очередных неудачных поисков. Избегая взглядов женщин, они сразу же подсели к старейшему и стали с ним тихо о чем-то совещаться. Как ни старался Вася узнать о чем идет речь, он не мог разобрать ни одного слова из их разговора. Старейший отложил свою работу и внимательно слушал охотников, покачивая седой головой. Видимо, он колебался, но охотники настаивали, и он, встав, протянул руку к своему посоху, который брал только в торжественных случаях.
Все поспешно поднялись. В наступившей тишине старейший медленно и печально произнес:
— Слушайте, меня, дети и дети детей моих. Души предков разгневались на нас, и наши рты забыли вкус мясной пищи. Ноги наших охотников ослабели и не могут пойти далеко за крупным зверем. Смерть грозит нашему роду. Чтобы спасти жизнь всех, по обычаю должен умереть самый старый и самый слабый из нас.
Взоры всех присутствующих обратились к лежавшей у костра старухе.
— Что это они затевают! — с испугом прошептал Валерик.
— Твое слово, мать! — обратился в это время к старухе старейший.
— Пусть будет так, как велит обычай, — еле шевеля губами, ответила та.
— Чья рука должна помочь тебе уйти к душам предков? — продолжал старейший.
Старуха медленно обвела глазами присутствующих. Взгляд ее остановился на высоком охотнике, который с видимым волнением следил за этой сценой.
— Пусть мой старший сын… — устало проговорила она и, закрыв глаза, откинулась на шкуру.
— Пусть будет так, — заключил старейший. — Женщины и дети, покиньте пещеру!
Кюльжан, только теперь поняв страшный смысл происходящего, отчаянно зарыдала и, бросившись к старухе, крепко обняла ее.
— Не дам… Не дам бабушку… — кричала она, захлебываясь слезами.
— Стойте! — закричал и Вася, бросаясь к обступившим старуху охотникам. — Если только вы убьете эту женщину… (Вася мучительно соображал, чем ему напугать изголодавшихся людей, чтоб страх пересилил их голод)… Если вы съедите ее… Вы все умрете страшной смертью… — выпалил он первое, что пришло ему в голову.
Охотники стояли в нерешительности. Взгляды всех обратились к старейшему.
— Что же делать нам, — о великие души предков?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86