Видимо, владелица этой машины была хорошо известна полисменам, дежурившим на перекрестках, так как они почтительно козыряли ей вслед.
Наконец, машина остановилась у бронзовой решетки парка, окружавшего особняк, занимавший чуть не полквартала. К ней сейчас же подбежали два лакея. Один распахнул дверцу машины, второй помог выйти из нее владелице собачки и Кюльжан и проводил их до входа в вестибюль. Вася и Валерик двигались следом, делая на ходу успокоительные знаки своей оробевшей подруге. С середины вестибюля поднималась вверх широкая лестница, устланная белым плюшевым ковром. Хозяйка собачки устремилась по ней, на ходу отдавая приказания встретившим ее горничным:
— Немедленно вызвать моего хирурга… Эльси ранена…
— Эти дети ее спасли от смерти… Приведите их в порядок и проводите ко мне…
— Отнесите Эльси в ее комнату и сдайте няне…
— Однако… Важную особу мы, оказывается, спасли, — прошептал Вася.
Спустя полчаса Васю, Валерика и Кюльжан, с еще влажными после купанья волосами, повели к хозяйке особняка. Она оказалась в комнате Эльси, по своему убранству походившей на игрушечный замок. На окнах висели кружевные занавеси, пол был устлан огромным пушистым ковром. Везде стояли низенькие, обитые бархатом, диванчики. Постелью собачке служила корзинка, обитая мехом снаружи и внутри. В ней сейчас и находилась четвероногая любимица. Хозяйка Эльси, уже переодетая в легкое платье ярко-желтого цвета, стояла на коленях перед корзинкой. Тут же присутствовала дородная, вся в белом няня собачки, врач и повар, державший на подносе маленькие золотые тарелочки с какими-то кушаньями.
— Эльси, — взвыла сквозь слезы толстая няня. — Скушай, милочка, хоть эту котлетку!
Но Эльси упорно отворачивала свой черный носик от предлагаемого ей блюда.
— Сливочек! Моя Эльси лучше выпьет сливочек, — льстиво упрашивала хозяйка.
Но тщетно няня, схватив с подноса повара фарфоровую чашечку, подносила ее собачке. Та только капризно скулила в ответ на все уговоры и предложения. Хозяйка подняла взгляд, полный слез, на врача.
— Сильное нервное потрясение, — заявил тот. — Бедное животное травмировано. Рана, правда, не представляет особой опасности — слегка ободрано ухо и поврежден кончик хвоста, но возможен шок. Я советую дать ей полный покой. Сон — лучшее средство в подобных случаях. Затем я проинструктирую повара, какие блюда ей готовить, чтоб они не действовали раздражающе на нервную систему больной.
— Она… не умрет?.. — ломая руки, спросила хозяйка.
— Я приму все меры, — ответил врач. — Рану я обработаю кварцевыми лучами, и, если будет нужно, введу пенициллин.
Скорбно вздохнув, владелица Эльси поднялась и, увидев Васю, Валерика и Кюльжан, недовольно поморщилась.
— Вы еще здесь, — удивилась она. — Ах да! Девочка! Моя Эльси наверно почувствовала к тебе симпатию. Она так смирно лежала у тебя на руках всю эту мучительную дорогу. Я. приказала уже уволить горничную, от которой убежала моя собачка. Животные очень чутки к людям, а моя Эльси вся соткана из нервов. Она ведь из породы брюссельских граффонов. Если хочешь, я приму тебя к ней в горничные.
Кюльжан молча, но очень выразительно замотала головой.
— Ты отказываешься? — удивленно спросила владелица особняка. — Ты, верно, не знаешь, что горничная Эльси получает столько же жалованья, сколько старший инженер, работающий на заводе моего мужа. Вывозить на прогулку мою собачку ты будешь в специальном экипаже, питаться кушаньями с моего стола. Купать и вычесывать Эльси, а также делать ей маникюр, убирать за ней — это обязанность няни. Ты должна только поддерживать в ней хорошее настроение духа и следить за ее костюмами.
— Костюмами? — невольно вырвалось у Кюльжан
— Ну, конечно. У Эльси есть домашние сапожки и сапожки для улицы со шнуровкой до колен. Есть домашние попоны, попоны для прогулок, зимние шубки, подбитые горностаем. В каждой попонке есть кармашек для платочка. Ты должна будешь одевать Эльси в те цвета, которые одеваю я, когда беру ее к себе. И, конечно, беречь ошейники. У моей Эльси есть ошейники в десять тысяч долларов. Драгоценные камни на них подобраны под цвет попонок. Ну как! Согласна!
— Простите, — вступился Вася, — но нам пора идти. К величайшему сожалению, сестра не может принять вашего приглашения.
— Почему!
— Она уже дала согласие на работу в качестве кошачьей няни у внучки этого… как его… Рокфеллера, и ей надо торопиться к месту назначения. Так что до свидания.
Схватив за руку Кюльжан, Вася поспешил к выходу. Валерик, задыхаясь от смеха, шел за ними.
— Ах, ах, какую блестящую возможность сделать здесь карьеру помешал тебе Вася; — покатывался Валерик. — А может, передумаешь и вернешься. А!
— А здорово я ее разыграл, — радовался Вася. — Я думал, что ее удар хватит. Вряд ли ее муж богаче Рокфеллера.
— А мне не смешно, — сердито сказала Кюльжан. — Это не смешно, а страшно, когда в одном и том же городе собак пичкают сливками, а дети не могут выпить стакана молока. Знала бы я, что это за собачонка, ни за что бы не стала ее брать на руки. Пусть бы ее слопал этот пес.
— При чем тут собачка, это люди виноваты.
— Все равно… Мне противно! Ой! Смотрите, мальчики. Там кто-то дерется!
— Не дерутся, а боксируют, — поправил Вася, всмотревшись. — Пойдемте поближе. Посмотрим.
Они подошли к большой толпе, окружившей боксирующую по всем правилам пару. Однако боксеры явно не соответствовали друг другу. Один геркулесовского сложения, с шапкой кудрявых черных с проседью волос, был негр. Другой, далеко уступавший своему партнеру по мускулатуре и технике ударов, — белый. Казалось, что негру было бы совсем нетрудно взять верх над своим противником. Но, к удивлению зрителей, белый определенно побеждал.
Все лицо негра уже было залито кровью. Он шатался, дыша, как загнанное животное и, в конце концов, после удара, нанесенного ему в солнечное сплетение, упал и больше не поднялся. Толпа встретила его поражение криками удовлетворения и быстро растаяла. Каждый спешил по своим делам, брезгливо обходя лежавшего вниз лицом окровавленного человека. Партнер негра наклонился над ним, покачал головой, сунул в карман лежавшего рядом пиджака какую-то бумажку и также удалился. Дети переглянулись.
— Если бы вы перевернули его на спину, я, может быть, сумела бы помочь, — дрожащим голосом сказала Кюльжан.
Мальчики с готовностью выполнили ее просьбу.
— Нужна вода — обмыть лицо, — заявила девочка. — Как же он сможет открыть глаза, когда у него ресницы слиплись от крови?
Вася беспомощно оглянулся. Где здесь достать воды, он не знал.
— Просто постучи в какую-нибудь дверь и попроси дать воды, — уже нетерпеливо сказала Кюльжан.
Следуя ее совету, Вася нажал кнопку электрического звонка ближней к ним парадной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Наконец, машина остановилась у бронзовой решетки парка, окружавшего особняк, занимавший чуть не полквартала. К ней сейчас же подбежали два лакея. Один распахнул дверцу машины, второй помог выйти из нее владелице собачки и Кюльжан и проводил их до входа в вестибюль. Вася и Валерик двигались следом, делая на ходу успокоительные знаки своей оробевшей подруге. С середины вестибюля поднималась вверх широкая лестница, устланная белым плюшевым ковром. Хозяйка собачки устремилась по ней, на ходу отдавая приказания встретившим ее горничным:
— Немедленно вызвать моего хирурга… Эльси ранена…
— Эти дети ее спасли от смерти… Приведите их в порядок и проводите ко мне…
— Отнесите Эльси в ее комнату и сдайте няне…
— Однако… Важную особу мы, оказывается, спасли, — прошептал Вася.
Спустя полчаса Васю, Валерика и Кюльжан, с еще влажными после купанья волосами, повели к хозяйке особняка. Она оказалась в комнате Эльси, по своему убранству походившей на игрушечный замок. На окнах висели кружевные занавеси, пол был устлан огромным пушистым ковром. Везде стояли низенькие, обитые бархатом, диванчики. Постелью собачке служила корзинка, обитая мехом снаружи и внутри. В ней сейчас и находилась четвероногая любимица. Хозяйка Эльси, уже переодетая в легкое платье ярко-желтого цвета, стояла на коленях перед корзинкой. Тут же присутствовала дородная, вся в белом няня собачки, врач и повар, державший на подносе маленькие золотые тарелочки с какими-то кушаньями.
— Эльси, — взвыла сквозь слезы толстая няня. — Скушай, милочка, хоть эту котлетку!
Но Эльси упорно отворачивала свой черный носик от предлагаемого ей блюда.
— Сливочек! Моя Эльси лучше выпьет сливочек, — льстиво упрашивала хозяйка.
Но тщетно няня, схватив с подноса повара фарфоровую чашечку, подносила ее собачке. Та только капризно скулила в ответ на все уговоры и предложения. Хозяйка подняла взгляд, полный слез, на врача.
— Сильное нервное потрясение, — заявил тот. — Бедное животное травмировано. Рана, правда, не представляет особой опасности — слегка ободрано ухо и поврежден кончик хвоста, но возможен шок. Я советую дать ей полный покой. Сон — лучшее средство в подобных случаях. Затем я проинструктирую повара, какие блюда ей готовить, чтоб они не действовали раздражающе на нервную систему больной.
— Она… не умрет?.. — ломая руки, спросила хозяйка.
— Я приму все меры, — ответил врач. — Рану я обработаю кварцевыми лучами, и, если будет нужно, введу пенициллин.
Скорбно вздохнув, владелица Эльси поднялась и, увидев Васю, Валерика и Кюльжан, недовольно поморщилась.
— Вы еще здесь, — удивилась она. — Ах да! Девочка! Моя Эльси наверно почувствовала к тебе симпатию. Она так смирно лежала у тебя на руках всю эту мучительную дорогу. Я. приказала уже уволить горничную, от которой убежала моя собачка. Животные очень чутки к людям, а моя Эльси вся соткана из нервов. Она ведь из породы брюссельских граффонов. Если хочешь, я приму тебя к ней в горничные.
Кюльжан молча, но очень выразительно замотала головой.
— Ты отказываешься? — удивленно спросила владелица особняка. — Ты, верно, не знаешь, что горничная Эльси получает столько же жалованья, сколько старший инженер, работающий на заводе моего мужа. Вывозить на прогулку мою собачку ты будешь в специальном экипаже, питаться кушаньями с моего стола. Купать и вычесывать Эльси, а также делать ей маникюр, убирать за ней — это обязанность няни. Ты должна только поддерживать в ней хорошее настроение духа и следить за ее костюмами.
— Костюмами? — невольно вырвалось у Кюльжан
— Ну, конечно. У Эльси есть домашние сапожки и сапожки для улицы со шнуровкой до колен. Есть домашние попоны, попоны для прогулок, зимние шубки, подбитые горностаем. В каждой попонке есть кармашек для платочка. Ты должна будешь одевать Эльси в те цвета, которые одеваю я, когда беру ее к себе. И, конечно, беречь ошейники. У моей Эльси есть ошейники в десять тысяч долларов. Драгоценные камни на них подобраны под цвет попонок. Ну как! Согласна!
— Простите, — вступился Вася, — но нам пора идти. К величайшему сожалению, сестра не может принять вашего приглашения.
— Почему!
— Она уже дала согласие на работу в качестве кошачьей няни у внучки этого… как его… Рокфеллера, и ей надо торопиться к месту назначения. Так что до свидания.
Схватив за руку Кюльжан, Вася поспешил к выходу. Валерик, задыхаясь от смеха, шел за ними.
— Ах, ах, какую блестящую возможность сделать здесь карьеру помешал тебе Вася; — покатывался Валерик. — А может, передумаешь и вернешься. А!
— А здорово я ее разыграл, — радовался Вася. — Я думал, что ее удар хватит. Вряд ли ее муж богаче Рокфеллера.
— А мне не смешно, — сердито сказала Кюльжан. — Это не смешно, а страшно, когда в одном и том же городе собак пичкают сливками, а дети не могут выпить стакана молока. Знала бы я, что это за собачонка, ни за что бы не стала ее брать на руки. Пусть бы ее слопал этот пес.
— При чем тут собачка, это люди виноваты.
— Все равно… Мне противно! Ой! Смотрите, мальчики. Там кто-то дерется!
— Не дерутся, а боксируют, — поправил Вася, всмотревшись. — Пойдемте поближе. Посмотрим.
Они подошли к большой толпе, окружившей боксирующую по всем правилам пару. Однако боксеры явно не соответствовали друг другу. Один геркулесовского сложения, с шапкой кудрявых черных с проседью волос, был негр. Другой, далеко уступавший своему партнеру по мускулатуре и технике ударов, — белый. Казалось, что негру было бы совсем нетрудно взять верх над своим противником. Но, к удивлению зрителей, белый определенно побеждал.
Все лицо негра уже было залито кровью. Он шатался, дыша, как загнанное животное и, в конце концов, после удара, нанесенного ему в солнечное сплетение, упал и больше не поднялся. Толпа встретила его поражение криками удовлетворения и быстро растаяла. Каждый спешил по своим делам, брезгливо обходя лежавшего вниз лицом окровавленного человека. Партнер негра наклонился над ним, покачал головой, сунул в карман лежавшего рядом пиджака какую-то бумажку и также удалился. Дети переглянулись.
— Если бы вы перевернули его на спину, я, может быть, сумела бы помочь, — дрожащим голосом сказала Кюльжан.
Мальчики с готовностью выполнили ее просьбу.
— Нужна вода — обмыть лицо, — заявила девочка. — Как же он сможет открыть глаза, когда у него ресницы слиплись от крови?
Вася беспомощно оглянулся. Где здесь достать воды, он не знал.
— Просто постучи в какую-нибудь дверь и попроси дать воды, — уже нетерпеливо сказала Кюльжан.
Следуя ее совету, Вася нажал кнопку электрического звонка ближней к ним парадной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86