– Может, и нет, – отозвался Соломон. – Но это еще не все.
– А что еще? – спросил Джон, перестав утирать лицо фартуком. – Что еще вы нам расскажете?
– То, что видел.
– Видел! – повторили хором все три слушателя и наклонились ближе.
– Хочу я, значит, выйти из церкви, – сказал Соломон с таким выражением лица, что невозможно было усомниться в его искренности, – открываю дверь, очень быстро открываю, чтобы захлопнуть ее раньше, чем опять налетит ветер, – и вдруг мимо меня промелькнула какая-то фигура, так близко, что стоило мне протянуть палец, и я мог бы до нее дотронуться. Голова у этого человека была непокрыта – в такую-то непогоду! – и он, пробегая, обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Это было привидение – да, призрак!
– Чей же? – в один голос крикнули все трое.
Рассказчик, дрожа, откинулся на спинку стула и отмахивался рукой, словно умоляя, чтобы его больше ни о чем не спрашивали. Он был в таком волнении, что ответ его расслышал один только Джон Уиллет, сидевший с ним рядом. – Да кто же, кто это был? – повторяли Паркс и Том Кобб, с жадным любопытством глядя то на Соломона, то на мистера Уиллета.
– Джентльмены, – сказал, наконец, мистер Уиллет. помолчав, – нечего и спрашивать. Это был призрак убитого. Сегодня ведь девятнадцатое марта.
Некоторое время царило глубокое молчание.
– Если хотите знать мое мнение, – подал голос Джон, – всем нам лучше держать язык за зубами. Такие истории не понравятся в Уоррене. Будем все помалкивать, иначе наживем беды, а Соломон может потерять место. Так ли это было, как он рассказывает, или ему только померещилось, – все равно никто ему не поверит. Да я и сам не думаю, – тут мистер Уиллет оглядел все углы, и по лицу его видно было, что он, как некоторые другие философы, вовсе не так уж верит в свою теорию, – не думаю, чтобы дух разумного человека стал бродить в такую погоду. Во всяком случае, я на его месте не стал бы.
Однако эта еретическая теория вызвала горячие протесты трех друзей Джона, и они привели множество примеров, доказывающих, что призраки любят появляться именно в ненастные ночи. А мистер Паркс (у которого в роду с материнской стороны имелось фамильное привидение) при обсуждении этого вопроса приводил такие глубокомысленные доводы и яркие примеры, что Джону пришлось бы позорно капитулировать, если бы его не спасло своевременное появление на столе ужина, за который все принялись с ужасающим аппетитом. Даже Соломон Дэйзи под живительным действием света, тепла, бренди и приятного общества настолько оправился от потрясения, что мог уже с самым похвальным усердием орудовать ножом и вилкой и так энергично отдавал честь яствам и напиткам, что нечего было опасаться никаких вредных последствий пережитого им испуга.
После ужина они снова уселись перед камином и, как водится в таких случаях, Соломону стали наперебой задавать «наводящие» вопросы, рассчитанные на то, чтобы разукрасить его приключение еще новыми, страшными и необычайными подробностями. Однако Соломон Дэйэи, несмотря на все искушения, стойко держался своей первой версии и повторял ее много раз с очень незначительными изменениями и клятвенными уверениями, что все это – истинная правда. Так что в конце концов эта история стала казаться слушателям еще более поразительной. Соломон был совершенно согласен с Джоном Уиллетом, что разглашать ее не следует, только, если призрак появится снова, надо будет немедленно посоветоваться со священником. Они торжественно поклялись молчать обо всем. А так как большинству людей нравится быть посвященными в какую-либо тайну – ведь это как бы повышает их престиж, – то друзья Соломона приняли это решение с удивительным единодушием.
За разговорами они просидели гораздо позднее обычного часа, и пора было расходиться. Соломон Дэйзи, вставив в свой фонарь новую свечу, отправился домой под охраной долговязого Фила Паркса и мистера Кобба, трусивших еще больше, чем он сам. А мистер Уиллет, проводив их до дверей, вернулся на свое место, чтобы при помощи котла собраться с мыслями, и долго еще сидел у огня, прислушиваясь к плеску дождя и вою ветра, ярость которого ничуть не утихала.
Глава тридцать четвертая
Старый Джон не просидел и двадцати минут, глядя на котел, как ему уже удалось привести свои мысли в порядок и сосредоточить их на приключении Соломона Дэйзи. Чем дольше он думал об этом, тем больше восхищался собственной мудростью и тем сильнее хотелось ему поразить ею мистера Хардейла. Наконец, желая сыграть во всем этом главную роль, опередить Соломона и других приятелей, усилиями которых, как он знал, вся история в сильно приукрашенном виде завтра же утром станет известна по меньшей мере двум десяткам людей, а по всей вероятности и самому мистеру Хардейлу, Джон решил сейчас же, до того как лечь спать, сходить в Уоррен.
«Я же его арендатор, – рассуждал Джон, ставя свечу в угол, куда не достигал ветер, и открывая окно, выходившее на двор к конюшням. – В последние годы мы виделись не так часто, как прежде, из-за всяких перемен в их доме… а мне желательно сохранить с ним самые лучшие отношения… Это мне придаст весу… Если люди начнут шушукаться насчет привидения, он здорово разгневается. А человека с таким характером не мешает расположить к себе, заслужить его доверие».
– Эй, Хью! Эй!
Лишь после того как он прокричал это раз десять, разбудив и переполошив всех голубей, в одном из полуразрушенных надворных строений открылась дверь, и грубый голос спросил, что случилось и почему даже ночью человеку не дают спокойно поспать.
– Вот как! Значит, тебя нельзя поднять, если это нужно, в кои-то веки раз? Мало ты еще дрыхнешь, грубиян? – сказал Джон.
– Мало. Я и наполовину не выспался, – отвечал Хью, зевая и потягиваясь.
– Я вообще не понимаю, как ты можешь спать, когда ветер воет над ухом и черепицы летят, как щепки, – сказал Джон. – Ну, да все равно. Накинь на себя что-нибудь и ступай сюда. Пойдешь со мной в Уоррен. Да живее пошевеливайся!
Ворча что-то себе под нос, Хью ушел в свою берлогу и затем снова появился с фонарем и дубинкой, укутанный с головы до ног в грязную и ветхую попону. Мистер Уиллет впустил его с черного хода, затем облачился в несколько теплых кафтанов и плащей и так замотал лицо платками и шарфами, что было непонятно, как он еще мог дышать.
– Хозяин, вы же не потащите человека из дому в такую погоду, да еще в полночь, не дав ему подкрепиться? – сказал Хью.
– Потащу, – возразил мистер Уиллет. – А подкрепиться, как ты это называешь, я дам тебе, когда ты благополучно доставишь меня обратно домой. Тогда будет уже не так важно, крепко ты держишься на ногах или нет. Держи фонарь повыше и ступай вперед, освещай мне дорогу.
Хью вышел довольно неохотно, с вожделением посмотрев на бутылки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205