— А я испытал Венуса, сделав ему, будто и вправду, кое-какие предложения, и убедился, что он, в общем, вполне порядочный человек.
— Мистер Боффин говорит так по своей доброте, — сказал Венус. — А я все же запачкал руки в этом грязном деле, и час-другой они у меня были не такие чистые, как бы мне хотелось. Но свою вину я загладил вскоре же, и, надеюсь, полностью.
— Загладили, Венус, — сказал мистер Боффин. — Загладили, загладили.
Преисполненный благодарности, Венус почтительно склонил голову.
— Спасибо, сэр. Весьма вам, сэр, признателен за все. За ваши добрые слова, за то, как вы меня приняли и подбодрили, когда я впервые к вам обратился, и за воздействие, которое вы оказали на одну леди — и вы и мистер Джон Гармон. — И, назвав это имя, он поклонился и его обладателю.
Вегг не пропустил этого имени мимо ушей, поклон не укрылся от его зорких глаз, и тень подобострастия уже скользнула по его наглой физиономии, но тут ему пришлось снова устремить внимание на своего бывшего компаньона.
— Все остальное, надеюсь, вам теперь понятно, мистер Вегг, — сказал Венус, — и дальше, сэр, объясняйтесь сами, потому что я умолкаю. Однако во избежание каких-либо неприятностей или кривотолков по поводу одного важного, на мой взгляд, пункта, и чтобы вам окончательно все стало ясно под конец нашего знакомства, позволю себе — с согласия мистера Боффина и мистера Джона Гармона — повторить то, что я уже имел удовольствие сказать здесь. Сайлас Вегг, вы отъявленный негодяй!
— А вы болван! — крикнул Вегг, прищелкнув пальцами. — И я давно бы с вами развязался, если бы мог. Будьте уверены, намеренье такое у меня было. А теперь скатертью дорожка. Мне же больше достанется. Потому что со мной посчитаются, — тут он удостоил взглядом мистера Боффина и мистера Гармона, — и я по своему счету получу сполна. Очень даже хорошо, что он пошел на попятный. Чего же еще ждать от этой анатомической кишки, — кивок в сторону мистера Венуса. — Но со мной шутки плохи. Давайте мне отступного, цену себе я уже назначил. Итак, подходит — соглашайтесь, не подходит — дело ваше.
— Не подходит, Вегг, — со смехом ответил мистер Боффин. — Поскольку это касается меня, то не подходит.
— Боффин! — вскричал Вегг, свирепо уставившись на него. — Я понимаю, почему вы вдруг осмелели. Медь-то проступает под вашей серебряной чеканкой! Вас оттерли, вам теперь терять нечего, вот вы и задрали нос. Все ваши мыслишки как сквозь грязное стекло проступают. Но мистер Гармон дело другое. Мистеру Гармону действительно есть что терять. До меня дошли слухи о мистере Гармоне, и в газетах кое на что намекают. Поэтому на вас, Боффин, мне наплевать. Я лучше спрошу мистера Гармона, известно ли ему, что это за документ?
— Это завещание моего покойного отца, более позднее, чем то, которое было оставлено мистеру Боффину… если вы будете грубить мистеру Боффину, я вас поколочу. Согласно этому более позднему документу мой отец оставил все свое состояние казне, — невозмутимо проговорил Джон Гармон, поскольку невозмутимость способна сочетаться с суровостью.
— Правильно! — крикнул Вегг. — В таком случае, — он скособочился, перенеся всю тяжесть тела на деревянную ногу, скособочил свою деревянную башку и скосил глаза на Джона Гармона. — В таком случае, разрешите вас спросить, сколько стоит этот документ?
— Ничего не стоит, — ответил Джон Гармон.
Вегг повторил эти слова с презрительным смешком, хотел было отпустить какую-то ядовитую шуточку и вдруг, к величайшему своему удивлению, почувствовал, как его схватили за галстук, встряхнули так, что у него зубы лязгнули, протащили через всю комнату и ткнули в угол.
— Подлец! — крикнул Джон Гармон, чьи по-матросски сильные руки сжимали Сайласа точно в тисках.
— Вы стучите моей головой об стену, — еле выговорил ют.
— Да, стучу. И буду стучать, — ответил Джон Гармон, подкрепляя свои слова действием. — А за удовольствие вышибить тебе мозги я не пожалел бы и тысячи фунтов. Слушай, подлец, и смотри на эту флягу!
Флягу, в назидание Сайласу, показывал Хлюп.
— В этой фляге, подлец, хранилось самое последнее завещание моего несчастного, во всем изверившегося отца. В нем он отказал решительно все свое состояние моему и твоему благодетелю, мистеру Боффину, а меня и мою сестру (умершую от горя к тому времени) лишил наследства. Эту флягу мой и твой благодетель нашел уже после того, как вступил в права наследника. Такая находка безмерно огорчила его, потому что это завещание незаслуженно порочило память моей покойной сестры и мою, поскольку меня тоже считали покойником. Он закопал эту флягу в принадлежащей ему куче мусора, и там она лежала, когда ты рылся и шарил в двух шагах от нее. Он решил утаить найденное завещание, но уничтожить его, хоть и с благой целью, не посмел, боясь преступить закон. После того как здесь, в этом доме, узнали, кто я такой, мистер Боффип, все еще не успокоившись, поделился со мной своей тайной и заставил меня пойти на одно условие, которого такая собака, как ты, разумеется, оценить не можешь. Я убедил его откопать флягу и представить документ куда следует. Первое было сделано у тебя на глазах, второе — без твоего ведома. Поэтому бумажонка, шуршащая в твоих руках при каждой встряске… душу бы из тебя вытрясти! — не стоит и трухлявой пробки от этой фляги. Ну, все понял?
Судя по убитому виду Сайласа, голова которого самым неудобным образом моталась взад и вперед, он понял все.
— А теперь, подлец, — Джон Гармон снова изо всех сил тряхнул Вегга за галстук, не выпуская из угла, — теперь я добавлю еще кое-что, чтобы ты побольше мучился. Твое открытие было действительно самое настоящее открытие, потому что нам даже в голову не пришло поискать в том месте. И мы не подозревали об этой находке до тех пор, пока Венус не рассказал о ней мистеру Боффину, хотя я держал тебя под неусыпным наблюдением с первого же дня, как появился здесь, а Хлюп — тот считал своей основной обязанностью и самым большим удовольствием в жизни тенью следовать за тобой всюду. Другими словами, мы были настолько осведомлены о всех твоих делах, что нам ничего не стоило убедить мистера Боффипа по-прежнему держать тебя в заблуждении, с тем чтобы нанести тебе удар потяжелее. Вот мое первое добавление. Все понял?
Джон Гармон сопроводил свой вопрос еще одной встряской.
— Я скоро кончу, — продолжал он. — Теперь ты думаешь, подлец, что отцовское наследство принадлежит мне? Правильно. Но как, по-твоему, я его получил? По завещанию или по праву наследования? Ни то и ни другое. Щедрость мистера Боффина — вот чему я всем обязан. Условие, которое он поставил мне, прежде чем открыть свою тайну, было таково: я наследую отцовское состояние, а он только одну, завещанную ему кучу мусора, и больше ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
— Мистер Боффин говорит так по своей доброте, — сказал Венус. — А я все же запачкал руки в этом грязном деле, и час-другой они у меня были не такие чистые, как бы мне хотелось. Но свою вину я загладил вскоре же, и, надеюсь, полностью.
— Загладили, Венус, — сказал мистер Боффин. — Загладили, загладили.
Преисполненный благодарности, Венус почтительно склонил голову.
— Спасибо, сэр. Весьма вам, сэр, признателен за все. За ваши добрые слова, за то, как вы меня приняли и подбодрили, когда я впервые к вам обратился, и за воздействие, которое вы оказали на одну леди — и вы и мистер Джон Гармон. — И, назвав это имя, он поклонился и его обладателю.
Вегг не пропустил этого имени мимо ушей, поклон не укрылся от его зорких глаз, и тень подобострастия уже скользнула по его наглой физиономии, но тут ему пришлось снова устремить внимание на своего бывшего компаньона.
— Все остальное, надеюсь, вам теперь понятно, мистер Вегг, — сказал Венус, — и дальше, сэр, объясняйтесь сами, потому что я умолкаю. Однако во избежание каких-либо неприятностей или кривотолков по поводу одного важного, на мой взгляд, пункта, и чтобы вам окончательно все стало ясно под конец нашего знакомства, позволю себе — с согласия мистера Боффина и мистера Джона Гармона — повторить то, что я уже имел удовольствие сказать здесь. Сайлас Вегг, вы отъявленный негодяй!
— А вы болван! — крикнул Вегг, прищелкнув пальцами. — И я давно бы с вами развязался, если бы мог. Будьте уверены, намеренье такое у меня было. А теперь скатертью дорожка. Мне же больше достанется. Потому что со мной посчитаются, — тут он удостоил взглядом мистера Боффина и мистера Гармона, — и я по своему счету получу сполна. Очень даже хорошо, что он пошел на попятный. Чего же еще ждать от этой анатомической кишки, — кивок в сторону мистера Венуса. — Но со мной шутки плохи. Давайте мне отступного, цену себе я уже назначил. Итак, подходит — соглашайтесь, не подходит — дело ваше.
— Не подходит, Вегг, — со смехом ответил мистер Боффин. — Поскольку это касается меня, то не подходит.
— Боффин! — вскричал Вегг, свирепо уставившись на него. — Я понимаю, почему вы вдруг осмелели. Медь-то проступает под вашей серебряной чеканкой! Вас оттерли, вам теперь терять нечего, вот вы и задрали нос. Все ваши мыслишки как сквозь грязное стекло проступают. Но мистер Гармон дело другое. Мистеру Гармону действительно есть что терять. До меня дошли слухи о мистере Гармоне, и в газетах кое на что намекают. Поэтому на вас, Боффин, мне наплевать. Я лучше спрошу мистера Гармона, известно ли ему, что это за документ?
— Это завещание моего покойного отца, более позднее, чем то, которое было оставлено мистеру Боффину… если вы будете грубить мистеру Боффину, я вас поколочу. Согласно этому более позднему документу мой отец оставил все свое состояние казне, — невозмутимо проговорил Джон Гармон, поскольку невозмутимость способна сочетаться с суровостью.
— Правильно! — крикнул Вегг. — В таком случае, — он скособочился, перенеся всю тяжесть тела на деревянную ногу, скособочил свою деревянную башку и скосил глаза на Джона Гармона. — В таком случае, разрешите вас спросить, сколько стоит этот документ?
— Ничего не стоит, — ответил Джон Гармон.
Вегг повторил эти слова с презрительным смешком, хотел было отпустить какую-то ядовитую шуточку и вдруг, к величайшему своему удивлению, почувствовал, как его схватили за галстук, встряхнули так, что у него зубы лязгнули, протащили через всю комнату и ткнули в угол.
— Подлец! — крикнул Джон Гармон, чьи по-матросски сильные руки сжимали Сайласа точно в тисках.
— Вы стучите моей головой об стену, — еле выговорил ют.
— Да, стучу. И буду стучать, — ответил Джон Гармон, подкрепляя свои слова действием. — А за удовольствие вышибить тебе мозги я не пожалел бы и тысячи фунтов. Слушай, подлец, и смотри на эту флягу!
Флягу, в назидание Сайласу, показывал Хлюп.
— В этой фляге, подлец, хранилось самое последнее завещание моего несчастного, во всем изверившегося отца. В нем он отказал решительно все свое состояние моему и твоему благодетелю, мистеру Боффину, а меня и мою сестру (умершую от горя к тому времени) лишил наследства. Эту флягу мой и твой благодетель нашел уже после того, как вступил в права наследника. Такая находка безмерно огорчила его, потому что это завещание незаслуженно порочило память моей покойной сестры и мою, поскольку меня тоже считали покойником. Он закопал эту флягу в принадлежащей ему куче мусора, и там она лежала, когда ты рылся и шарил в двух шагах от нее. Он решил утаить найденное завещание, но уничтожить его, хоть и с благой целью, не посмел, боясь преступить закон. После того как здесь, в этом доме, узнали, кто я такой, мистер Боффип, все еще не успокоившись, поделился со мной своей тайной и заставил меня пойти на одно условие, которого такая собака, как ты, разумеется, оценить не можешь. Я убедил его откопать флягу и представить документ куда следует. Первое было сделано у тебя на глазах, второе — без твоего ведома. Поэтому бумажонка, шуршащая в твоих руках при каждой встряске… душу бы из тебя вытрясти! — не стоит и трухлявой пробки от этой фляги. Ну, все понял?
Судя по убитому виду Сайласа, голова которого самым неудобным образом моталась взад и вперед, он понял все.
— А теперь, подлец, — Джон Гармон снова изо всех сил тряхнул Вегга за галстук, не выпуская из угла, — теперь я добавлю еще кое-что, чтобы ты побольше мучился. Твое открытие было действительно самое настоящее открытие, потому что нам даже в голову не пришло поискать в том месте. И мы не подозревали об этой находке до тех пор, пока Венус не рассказал о ней мистеру Боффину, хотя я держал тебя под неусыпным наблюдением с первого же дня, как появился здесь, а Хлюп — тот считал своей основной обязанностью и самым большим удовольствием в жизни тенью следовать за тобой всюду. Другими словами, мы были настолько осведомлены о всех твоих делах, что нам ничего не стоило убедить мистера Боффипа по-прежнему держать тебя в заблуждении, с тем чтобы нанести тебе удар потяжелее. Вот мое первое добавление. Все понял?
Джон Гармон сопроводил свой вопрос еще одной встряской.
— Я скоро кончу, — продолжал он. — Теперь ты думаешь, подлец, что отцовское наследство принадлежит мне? Правильно. Но как, по-твоему, я его получил? По завещанию или по праву наследования? Ни то и ни другое. Щедрость мистера Боффина — вот чему я всем обязан. Условие, которое он поставил мне, прежде чем открыть свою тайну, было таково: я наследую отцовское состояние, а он только одну, завещанную ему кучу мусора, и больше ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129