«Милорд, я честный человек». Посадите меня где угодно на свидетельскую скамью — я скажу то же самое его милости господину судье, и книгу поцелую. Не обшлаг свой поцелую: я поцелую книгу.
Не столько из уважения к такой положительной характеристике, сколько отчаянно хватаясь за всякую возможность приблизиться к тому, на чем было сосредоточено все его внимание, Брэдли Хэдстон ответил:
— Вам нечего обижаться. Я не собирался останавливать вас. Вы слишком громко кричали посреди улицы, вот и все.
— Третий Хозяин, — возразил мистер Райдергуд, смягченно и таинственно, — я знаю, что такое громко, и я знаю, что такое тихо. Само собой. Удивительно было бы, если б я не знал, когда меня зовут Роджер: так меня назвали по отцу, а того тоже по отцу, хотя кого в нашей семье первого так назвали и откуда взялось это имя, я уж не берусь вам сказать. И пожелаю вам, чтобы здоровье ваше было лучше, чем оно с виду кажется, должно быть внутри у вас совсем худо, ежели оно не лучше чем снаружи.
Пораженный намеком, что лицо слишком явно выдает его замыслы, Брэдли сделал усилие, чтобы разгладить морщины на лбу. Пожалуй, стоило узнать, какое дело у этого чудака к Лайтвуду или к Рэйбереу, а быть может, и к обоим, в такой поздний час. Он решил узнать, в чем оно состоит, ибо этот человек мог оказаться посыльным от Лиззи к тому, другому.
— Вы поздно заходите в Тэмпл, — заметил он, делая неудачную попытку казаться спокойным.
— Помереть мне на этом месте, если я не собирался спросить то же самое у вас, Третий Хозяин! — хрипло смеясь, воскликнул мистер Райдергуд.
— У меня это вышло случайно, — сказал Брэдли, растерянно оглядываясь вокруг.
— И у меня тоже вышло случайно, — сказал Райдергуд. — Ну да я вам скажу, не скрою. Почему бы и не сказать? Я помощник шлюзового сторожа там, выше по реке, нынче у меня свободный день, а завтра я буду дежурный.
— Да?
— Да, вот я и пришел в Лондон по своим делам. Мои личные дела, это, во-первых, получить место сторожа при шлюзе, а во-вторых, подать в суд на пароход, который потопил меня ниже моста. Я этого не допущу, чтобы меня топили, да еще даром!
Брэдли посмотрел на него, словно спрашивая, уж не выдает ли он себя за привидение.
— Пароход на меня наехал и потопил меня, — упрямо повторил мистер Райдергуд. — Посторонние помогли мне выбраться; а я и не просил их помогать, и пароход тоже их не просил. Я хочу, чтобы мне уплатили за то, что пароход погубил мою жизнь.
— По этому делу вы и явились к мистеру Лайтвуду среди ночи? — спросил Брэдли, недоверчиво глядя на Райдергуда.
— Да, по этому, и еще надо написать прошение насчет места первого сторожа при шлюзе. Раз там нужна письменная рекомендация, кто же еще может мне ее дать? Вот я и говорю в этом письме, что написала моя дочка, а я поставил крест, чтоб все было по закону, кто же, кроме вас, адвокат Лайтвуд, может подать эту самую бумагу и кто еще, кроме вас, может присудить мне убытки с парохода? Потому что (так я говорю, и крест под этим поставил) довольно у меня было неприятностей из-за вас и вашего приятеля. Если бы вы, адвокат Лайтвуд, поддержали меня, как оно следует, да если б Другой Хозяин записал мои слова правильно (так я говорю, и крест под этим поставил), я бы теперь был при деньгах, а вместо того на меня навешали кличек и обвинений целую баржу, а мои слова заставили взять обратно. Я их и проглотил, а какая уж Это еда, при хорошем-то аппетите! А ежели вы говорите «среди ночи», Третий Хозяин, — проворчал мистер Райдергуд, заканчивая это несколько монотонное перечисление своих обид, — так взгляните на этот узелок у меня под мышкой и зарубите себе на носу, что я иду обратно на свой шлюз, а Тэмпл у меня по дороге.
Брэдли Хэдстон не раз переменился в лице, слушая этот рассказ, и теперь наблюдал за рассказчиком более сосредоточенно и внимательно.
— А знаете ли вы, — сказал он после паузы, в продолжение которой они молча шли рядом, — что я мог бы назвать ваше имя, если бы захотел?
— Докажите, — ответил Райдергуд, останавливаясь и воззрившись на него. — Попытайтесь.
— Ваше имя — Райдергуд.
— Черт меня возьми, если не так, — отвечал тот. — А вот вас я не знаю как звать.
— Это совсем другое дело, — сказал Брэдли. — Я так и думал, что вы не знаете!
Брэдли шел, погрузившись в размышления, а Плут, что-то бормоча, не отставал от него. Смысл бормотанья был приблизительно такой: «Кажется, теперь Плут Райдергуд, ей-богу, достался всем во владение, и всякий, кто только вздумает, пользуется его именем, словно ручкой насоса». Смысл же размышлений был таков: «Вот орудие, и я им воспользуюсь!»
Они прошли по Стрэнду, миновали Пэлл-Мэлл и поднялись к Гайд-парку; Брэдли Хэдстон не отставал от Райдергуда, предоставляя ему выбирать дорогу. Так медленно работал мозг учителя и так неясны были его цели, подчиненные единой всепоглощающей цели — вернее, подобно силуэтам темных деревьев на грозовом небе, они только окаймляли длинную дорогу, а в перспективе он видел те две фигуры — Рэйберна и Лиззи, — что было пройдено по меньшей мере еще добрых полмили, прежде чем он заговорил. Но даже и тогда он только спросил:
— Где ваш шлюз?
— Милях в двадцати с чем-нибудь, ежели хотите, даже милях в двадцати пяти с чем-нибудь вверх по реке, — ответил Райдергуд угрюмо.
— Как он называется?
— Шлюз Плэшуотер-Уир-Милл.
— А если я вам предложу пять шиллингов, что тогда?
— Что ж, я их возьму, — сказал Райдергуд.
Учитель опустил руку в карман, достал две полукроны и опустил их на ладонь Райдергуда; тот остановился у первого подходящего крыльца и звякнул ими о каменную ступеньку, прежде чем окончательно принять деньги.
— Одно за вами имеется, Третий Хозяин, — сказал Райдергуд, снова пускаясь в путь, — оно не плохо как будто и для будущего. Вы человек не скупой. Ну, а за что это? — спросил он, хорошенько припрятав монеты с той стороны, которая была подальше от его нового приятеля.
— Это вам.
— Ну, конечно, это-то я знаю, — сказал Райдергуд, словно о чем-то совершенно бесспорном. — Конечно, ни один человек в здравом уме не подумает, что я отдам деньги обратно, раз я их уже получил. Ну, а чего вы за это хотите?
— Не знаю, хочу ли я за это чего-нибудь. Или если хочу, так еще не знаю, чего именно. — Брэдли отвечал таким безучастным, отсутствующим тоном, словно разговаривал сам с собой, что Райдергуду показалось в высшей степени странным.
— Вы не любите этого Рэйберна, — сказал Брэдли, произнося это имя как-то неохотно, словно по принуждению.
— Да, не люблю.
— Я тоже.
Райдергуд кивнул и спросил:
— Так разве за это?
— Столько же за это, сколько за другое. Тут нужно как следует договориться, раз одна мысль нейдет из головы и занимает все внимание.
— Вам-то она не на пользу, — резко возразил мистер Райдергуд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Не столько из уважения к такой положительной характеристике, сколько отчаянно хватаясь за всякую возможность приблизиться к тому, на чем было сосредоточено все его внимание, Брэдли Хэдстон ответил:
— Вам нечего обижаться. Я не собирался останавливать вас. Вы слишком громко кричали посреди улицы, вот и все.
— Третий Хозяин, — возразил мистер Райдергуд, смягченно и таинственно, — я знаю, что такое громко, и я знаю, что такое тихо. Само собой. Удивительно было бы, если б я не знал, когда меня зовут Роджер: так меня назвали по отцу, а того тоже по отцу, хотя кого в нашей семье первого так назвали и откуда взялось это имя, я уж не берусь вам сказать. И пожелаю вам, чтобы здоровье ваше было лучше, чем оно с виду кажется, должно быть внутри у вас совсем худо, ежели оно не лучше чем снаружи.
Пораженный намеком, что лицо слишком явно выдает его замыслы, Брэдли сделал усилие, чтобы разгладить морщины на лбу. Пожалуй, стоило узнать, какое дело у этого чудака к Лайтвуду или к Рэйбереу, а быть может, и к обоим, в такой поздний час. Он решил узнать, в чем оно состоит, ибо этот человек мог оказаться посыльным от Лиззи к тому, другому.
— Вы поздно заходите в Тэмпл, — заметил он, делая неудачную попытку казаться спокойным.
— Помереть мне на этом месте, если я не собирался спросить то же самое у вас, Третий Хозяин! — хрипло смеясь, воскликнул мистер Райдергуд.
— У меня это вышло случайно, — сказал Брэдли, растерянно оглядываясь вокруг.
— И у меня тоже вышло случайно, — сказал Райдергуд. — Ну да я вам скажу, не скрою. Почему бы и не сказать? Я помощник шлюзового сторожа там, выше по реке, нынче у меня свободный день, а завтра я буду дежурный.
— Да?
— Да, вот я и пришел в Лондон по своим делам. Мои личные дела, это, во-первых, получить место сторожа при шлюзе, а во-вторых, подать в суд на пароход, который потопил меня ниже моста. Я этого не допущу, чтобы меня топили, да еще даром!
Брэдли посмотрел на него, словно спрашивая, уж не выдает ли он себя за привидение.
— Пароход на меня наехал и потопил меня, — упрямо повторил мистер Райдергуд. — Посторонние помогли мне выбраться; а я и не просил их помогать, и пароход тоже их не просил. Я хочу, чтобы мне уплатили за то, что пароход погубил мою жизнь.
— По этому делу вы и явились к мистеру Лайтвуду среди ночи? — спросил Брэдли, недоверчиво глядя на Райдергуда.
— Да, по этому, и еще надо написать прошение насчет места первого сторожа при шлюзе. Раз там нужна письменная рекомендация, кто же еще может мне ее дать? Вот я и говорю в этом письме, что написала моя дочка, а я поставил крест, чтоб все было по закону, кто же, кроме вас, адвокат Лайтвуд, может подать эту самую бумагу и кто еще, кроме вас, может присудить мне убытки с парохода? Потому что (так я говорю, и крест под этим поставил) довольно у меня было неприятностей из-за вас и вашего приятеля. Если бы вы, адвокат Лайтвуд, поддержали меня, как оно следует, да если б Другой Хозяин записал мои слова правильно (так я говорю, и крест под этим поставил), я бы теперь был при деньгах, а вместо того на меня навешали кличек и обвинений целую баржу, а мои слова заставили взять обратно. Я их и проглотил, а какая уж Это еда, при хорошем-то аппетите! А ежели вы говорите «среди ночи», Третий Хозяин, — проворчал мистер Райдергуд, заканчивая это несколько монотонное перечисление своих обид, — так взгляните на этот узелок у меня под мышкой и зарубите себе на носу, что я иду обратно на свой шлюз, а Тэмпл у меня по дороге.
Брэдли Хэдстон не раз переменился в лице, слушая этот рассказ, и теперь наблюдал за рассказчиком более сосредоточенно и внимательно.
— А знаете ли вы, — сказал он после паузы, в продолжение которой они молча шли рядом, — что я мог бы назвать ваше имя, если бы захотел?
— Докажите, — ответил Райдергуд, останавливаясь и воззрившись на него. — Попытайтесь.
— Ваше имя — Райдергуд.
— Черт меня возьми, если не так, — отвечал тот. — А вот вас я не знаю как звать.
— Это совсем другое дело, — сказал Брэдли. — Я так и думал, что вы не знаете!
Брэдли шел, погрузившись в размышления, а Плут, что-то бормоча, не отставал от него. Смысл бормотанья был приблизительно такой: «Кажется, теперь Плут Райдергуд, ей-богу, достался всем во владение, и всякий, кто только вздумает, пользуется его именем, словно ручкой насоса». Смысл же размышлений был таков: «Вот орудие, и я им воспользуюсь!»
Они прошли по Стрэнду, миновали Пэлл-Мэлл и поднялись к Гайд-парку; Брэдли Хэдстон не отставал от Райдергуда, предоставляя ему выбирать дорогу. Так медленно работал мозг учителя и так неясны были его цели, подчиненные единой всепоглощающей цели — вернее, подобно силуэтам темных деревьев на грозовом небе, они только окаймляли длинную дорогу, а в перспективе он видел те две фигуры — Рэйберна и Лиззи, — что было пройдено по меньшей мере еще добрых полмили, прежде чем он заговорил. Но даже и тогда он только спросил:
— Где ваш шлюз?
— Милях в двадцати с чем-нибудь, ежели хотите, даже милях в двадцати пяти с чем-нибудь вверх по реке, — ответил Райдергуд угрюмо.
— Как он называется?
— Шлюз Плэшуотер-Уир-Милл.
— А если я вам предложу пять шиллингов, что тогда?
— Что ж, я их возьму, — сказал Райдергуд.
Учитель опустил руку в карман, достал две полукроны и опустил их на ладонь Райдергуда; тот остановился у первого подходящего крыльца и звякнул ими о каменную ступеньку, прежде чем окончательно принять деньги.
— Одно за вами имеется, Третий Хозяин, — сказал Райдергуд, снова пускаясь в путь, — оно не плохо как будто и для будущего. Вы человек не скупой. Ну, а за что это? — спросил он, хорошенько припрятав монеты с той стороны, которая была подальше от его нового приятеля.
— Это вам.
— Ну, конечно, это-то я знаю, — сказал Райдергуд, словно о чем-то совершенно бесспорном. — Конечно, ни один человек в здравом уме не подумает, что я отдам деньги обратно, раз я их уже получил. Ну, а чего вы за это хотите?
— Не знаю, хочу ли я за это чего-нибудь. Или если хочу, так еще не знаю, чего именно. — Брэдли отвечал таким безучастным, отсутствующим тоном, словно разговаривал сам с собой, что Райдергуду показалось в высшей степени странным.
— Вы не любите этого Рэйберна, — сказал Брэдли, произнося это имя как-то неохотно, словно по принуждению.
— Да, не люблю.
— Я тоже.
Райдергуд кивнул и спросил:
— Так разве за это?
— Столько же за это, сколько за другое. Тут нужно как следует договориться, раз одна мысль нейдет из головы и занимает все внимание.
— Вам-то она не на пользу, — резко возразил мистер Райдергуд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129