Степан, заметив мой сигнал, тут как тут. Выскочил из кустарника и давай дорогу рассматривать.
– Чего тут смотреть? – говорю ему и на озеро показываю. – Надо идти направо, через дамбу. Здесь втрое ближе.
– Правильно, – соглашается Таскиров.
– Нет, не правильно, – возражает вдруг Степан и приказывает нам разговаривать шепотом. – Там на засаду нарвемся.
– Откуда это известно? – удивляюсь я.
А Степан на дорогу указывает.
– Глядите, след бронетранспортера.
– Так, может, он влево поехал, – не сдаюсь я.
Но Степан, вижу, стоит на своем:
– Косые зубцы по краям следа указывают направление… Так куда он поехал? – спрашивает он.
– Вправо, – уже соглашается с Левадой Таскиров.
– Верно, – говорит Степан. – Значит, надо идти влево.
Степан возвращается к отделению, а я смотрю ему вслед и удивляюсь.
– Откуда он знает все? – спрашиваю у Таскирова.
А Таскиров отвечает без всякого уважения к старшему дозорному:
– Он не пишет, – говорит, – на занятиях писем Марусе.
– Разговорчики! – обрываю его. – Наблюдайте вперед!
Пошли мы дальше. Начали огибать озеро. Здесь дозорному пришлось идти почти рядом с ядром отделения. Справа и слева камыш шелестит, а под ногами вода хлюпает. Чувствую, что пятка моя не на шутку начинает болеть. А доложить Степану неудобно – ведь старший дозорный я. И вдруг… (тут и о пятке своей позабыл) справа, на другом конце озера, как полоснет пулеметная очередь! Эхо кругом пошло, а я даже присел. В чем дело? Раздвигаю в стороны камыш и замечаю: далеко на дамбе бронетранспортер, вспышки выстрелов и суетня.
– Кто-то из наших нарвался, – спокойно говорит Левада.
И так мне неловко стало, что я предлагал идти через дамбу.
– Лопухи, – говорю о тех, кто нарвался на засаду и должен возвратиться ни с чем. А сам на Степана кошусь:
«Помнит он или нет о моем предложении?»
Чувствую, Таскиров меня локтем под бок толкает. Повернулся я к нему, а он шепчет:
– Камандыр, – и кивает головой в сторону Степана.
Да-а, верно. Голова у Степана вроде работает. Надо бы и мне подтянуться. Ведь солдатская служба – дело-то серьезное, нужное. Там, в Яблонивке, небось думают, что Максим Перепелица уже офицером скоро станет, а я того… Впрочем, не такое уж великое дело отделением командовать. Подумаешь, следы бронетранспортера разгадал! Мы тоже еще себя покажем! Вот только пятка…
За озером перебежали быстро через небольшое мелколесье, и перед нами раскинулась широкая болотистая долина. В долине той колышется пожухлая прошлогодняя осока, а среди нее пробивается к солнцу молоденькая осока – тоненькая и густая, как грива коня.
Перед долиной остановились мы. Степан выполз чуть вперед и с таким важным видом рассматривает ее, что просто смех: вроде генерал вражеские укрепления.
– Чего на нее глядеть? – спрашиваю. – Перебежим быстро, и точка. Жалко – ноги запачкаем.
А Степан молчит, наблюдает. Потом поворачивается к нам и приказывает:
– Всем ползти по-пластунски!
Сдурел Степан! Совсем сдурел! Там же болото, вымажемся, как черти. Я уже рот раскрыл, чтоб сказать ему об этом, как меня опередил Илько Самусь.
– Тут целый день ползти надо, – говорит он. – К сроку не поспеем.
А Степан ему в ответ:
– Кто здесь командир? Может, вы будете командовать, товарищ Самусь?.. За мной!
Не захотелось мне после этого вступать в разговор, и пополз я вслед за Степаном. Так даже лучше – пятка моя отдохнет.
Но не очень-то легко ползти по болоту. Уже через минуту почувствовал я, как на локтях и на груди вода пробралась к телу. Потом – на коленках. Да и спина от пота все больше мокнет. Рубашка так и прилипает к ней.
С этим можно было б еще мириться, если б в нос не бил такой противный запах тины и плесени. Тошнит!
Приходится терпеть. Ползу я, попеременно подтягиваю под себя ноги и бросаю тело вперед, а автомат, который лежит на правой руке, то за куст чернотала цепляется, то за кочку. Попросил я у Степана разрешения забросить оружие за спину. Не разрешил: нужно быть в боевой готовности на территории «противника». Ну, думаю, черт с тобой. Вырвусь сейчас вперед и первым на ту сторону выползу. Знай наших. И только чуть-чуть взял в сторону, как из-под моего локтя плеснула тина и прямо мне в лицо! Ослеп я и от злости оглох.
– Дай дурню волю, – ругаю тихо Степана и продираю глаза. Продрал, оглядываюсь на товарищей и вдруг вижу, что такая же история с Ежиковым приключилась. Грязный он, как порося! Я даже захохотал.
– Чего ты? – спрашивает у меня Самусь.
– Ежиков утонул, – отвечаю.
А Самусю не до шуток. Тоже из сил выбился и промок весь.
– Кому это нужно? – шепчет он. – Перебежали бы быстро, и все.
– Вы же, дурни, не хотели, чтоб я командовал отделением, – у меня бы не ползали так.
Вдруг Левада как зашипит на нас:
– Тише!.. – и взглядом вправо указывает.
Повернул я голову вправо и обмер. Сквозь осоку увидел на краю лощины замаскированный танк. Пушка его в нашу сторону развернута, а над башней торчит танкист и в бинокль смотрит. Кажется, смотрит прямо на меня. Я так и врос в болото.
В это время в небе стрекот моторов послышался… Ну, беда! Два вертолета откуда-то вырвались. И прямо на лощину, где мы лежим, курс держат. Один потом замер в воздухе на одном месте, видать болото просматривал. Затем дальше повилял хвостом.
Вот тут мы все поняли, что шутки плохи. Я уже так старательно полз – прямо носом борозду среди кочек прокладывал. И не зря. Слева заметили еще одну засаду. Но и возле нее проползли без единого выстрела, как и требовалось.
И когда из нас уже выходил последний дух, выбрались мы на опушку леса.
– Встать! – шепотом командует Степан.
А у меня сил нет.
– Не могу, – отвечаю. – Привык… На пузе легче.
Однако подняться пришлось. Поднялся… охнул и сел. На пятку не наступить.
– Снимайте сапог, – уже на «вы» обращается ко мне Степан.
Разуваюсь. Глянул на свою ногу и ахнул. Растер до крови. И, как всегда, первым Ежиков подкалывает меня:
– Солдат… Портянку наматывать не умеет.
– На язык бы тебе такого болячку, – огрызаюсь и достаю индивидуальный пакет.
А Степан на часы смотрит. Видать, приближается время атаки. Роща «Фигурная» уже рядом.
Что делать? С бинтом ногу в сапог не сунешь? Придется в одном сапоге бежать.
Так мне пришлось и сделать. Намотал поверх бинта портянку, привязал ее другим бинтом и вперед. В одной руке автомат, в другой – сапог. Потом додумался за поясной ремень сапог заткнуть.
Но все же отстал я от отделения. Добежал до оврага, что у рощи «Фигурная», когда наши уже разгромили там штаб «противника» и выстроились для разбора занятий.
Стоят солдаты в строю – подтянутые, подобранные (правда, солдаты только тех отделений, которые сквозь засады прошли). Стоят в тени ветвистых елей, а я бреду по крутой тропинке – грязный, усталый, в одном сапоге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54