— попросил Денис.
Заметив загоревшийся в его глазах охотничий азарт, Глеб Бычков усмехнулся:
— Похоже, молодежь снова рвется в бой. Из этой истории могла бы выйти отличная статья. «Гиббонами подкидывают труп — такое не каждый день случается.»
— Из нее и сериал может получиться, — задумчиво произнес Психоз.
— Сериал? — удивился Колюня. — Какой еще сериал?
— Про ментов, — пояснил синяевский авторитет. — Я собираюсь купить киностудию и сделать сериал «Менты как они есть». Никакого вранья. Одну горькую правду жизни.
— Ничего не получится, — возразил Чупрун. — Правду снимать нельзя по трем причинам: во-первых, она никому не нужна; во-вторых, правды в мире нет; и в-третьих, никто такой сериал смотреть не будет.
— Отчасти он прав, — кивнул Бык. — Знать правду выгодно только шантажисту. Во всех остальных случаях народ предпочитает необременительную иллюзию. Иначе зачем русскому человеку столько пить?
Майор Зюзин за соседним столиком приоткрыл затуманенный печалью глаз.
— Од-дни едят, ч-тобы жить, другие живут, ч-чтобы пить, — изрек он и снова заснул.
— Ладно, мне пора, — прихватив рукопись «Всех грехов мира», Психоз поднялся из-за стола.
— Ничего, если я подключусь к расследованию? — вопросительно посмотрел на него Денис. — Уж больно история интересная. Паша, до того как заснуть, нам все рассказал.
— Не возражаю, — сказал Губанов. — Свяжусь с тобой, как только дочитаю твой опус.
Красный «Феррари» Психоза осторожно пересек необъятную мутно-бурую лужу, перекрывающую выезд на Дачный проспект, набрал скорость и, свернув в направлении Перелыгино, запрыгал по покрытой выбоинами дороге.
Колюня Чупрун в три глотка осушил кружку пива, крякнул, промокнул губы рукавом и, удовлетворенно вздохнув, обернулся к Зыкову:
— Ну что, напарник, прогуляемся? Как насчет того, чтобы вспомнить старые добрые времена?
* * *
— Скотина, — прошипела Алиса Гусева. — Какая же все-таки он скотина!
— Я тебя предупреждала, — пожала плечами Наташа Лиганова. — Все мужики скоты, и твой драгоценный Шарль — не исключение.
Совершив марш-бросок по магазинам, утомленные шопингом подруги решили передохнуть в уютном кафе, расположенном неподалеку от ГУМа.
— Нет, но каков негодяй; — никак не могла успокоиться Алиса. — А казался таким вежливым, внимательным, искренним…
— Искренним? — язвительно усмехнулась Наталья. — Удивляешь ты меня, подруга. Сколько лет уже крутишься в этом дерьме, а ведешь себя так, словно вчера с луны свалилась. Давно пора уяснить, что не все то солнышко, что встает.
— Может, с ним что-нибудь случилось?
— С такими, как Шарль, ничего не случается, уж поверь мне, — уверенно заявила Лиганова. — На свидание не явился, не звонит, мобильник отключил. Яснее ясного — отделаться от тебя хочет.
— Попробую-ка я еще раз позвонить в посольство.
— Попробуй, только сама знаешь, что толку от этого не будет. Эти бельгийские чукчи телефонную трубку снимают и оставляют на столе, чтобы все время занято было, а то им, видите ли, не нравится, когда российские граждане их по пустякам беспокоят.
— А ты откуда знаешь? — насторожилась Гусева.
— Как откуда? Шарль сказал.
— Когда он тебе это сказал?
— Да не помню я, — раздраженно отмахнулась Наталья. — Давно уже. Как-то к слову пришлось.
— Занято у чукчей, — вздохнула Алиса, складывая мобильный телефон. — Намертво занято.
— А я что говорила?
— Ничего, — угрожающе произнесла Гусева. — Если он и завтра не объявится, я лично заявлюсь в посольство, и пусть только попробуют меня оттуда выставить!
— Эх, подруга! — Лиганова укоризненно покачала головой. — Жаль мне тебя…
* * *
— Выходит, никаких документов при нем не оказалось? — сказал Денис.
— Никаких, — покачал головой Чупрун. — Если, конечно, не считать документами женские трусики. Они шли по асфальтовой дорожке вдоль Рузаевского озера, уже местами тронутого тоненькой корочкой льда.
— Он был в женских трусиках? — уточнил журналист.
— Да нет, в кармане у него лежали. Красивые. Дорогие. Могу даже фотографию показать.
Опер полез в карман и извлек из него несколько снимков.
— Да, выглядят неплохо. Кате бы понравились.
— Моей Верке такие на голень не налезут, — с сожалением вздохнул Колюня.
— Это даже к лучшему, — утешил опера Зыков. — Известно ведь, что хорошего человека должно быть много.
— И то верно, — согласился Чупрун. — В конце концов, мужчина не собака, на кости не бросается.
— Покажи-ка мне еще разок фотографию убитого, — попросил Денис. — Когда ты мне ее дал первый раз, у меня возникло смутное ощущение, что где-то я его видел.
— Где-то видел? — насторожился опер. — Ты уверен?
— В том-то и дело, что не уверен. Да и ощущение это не сразу появилось, а чуть позже, когда Психоз о сценариях заговорил.
— Вот, возьми, присмотрись получше.
— Видел я его, — внимательно изучив снимок, решительно заявил журналист. — Теперь я в этом уверен.
— Где? Когда? Зыков развел руками:
— А вот этого я, к сожалению, сказать не могу.
— Напрягись. Попробуй вспомнить.
— Я пробую, — вздохнул Денис. — Думаешь, мне самому не интересно? Только ничего не выходит.
— Ладно, — сдался опер. — Мне пора в управление. Может, уже готовы данные экспертизы. Оставь себе эти две фотографии — вдруг пригодятся. Вспомнишь что-то — сразу же звони.
— Обязательно, — пообещал Зыков, засовывая снимки в карман. — И все-таки, где же я его видел?
К большому сожалению Зыкова, его жены дома не оказалось. Оставленная на столе записка объяснила, что неожиданно позвонил новый клиент, желающий частным образом дрессировать свою собаку и Катя отправилась знакомиться с шестимесячным бернским зенненхундом.
«Выведи Мавра. Я не успела», — значилось в постскриптуме.
Черного терьера Мавра, впечатляющей родословной которого запросто могли позавидовать многие монархи Европы, преподнес Денису на свадьбу Глеб Бычков. Почти годовалый пес отличался невероятным уровнем интеллекта и яркой индивидуальностью. Возможно, именно по этой причине Мавр не слишком любил дисциплину, в занятиях был немного ленив, зато во всем остальном весьма активен и хитер не по возрасту.
Пока журналист читал записку, пес сбегал в прихожую и вернулся, сжимая в зубах поводок и ошейник.
— Да успокойся ты, уже идем. Не вертись, дай хоть ошейник застегнуть, — уговаривал пса Зыков.
Добравшись до небольшого зеленого сквера, разбитого неподалеку от его дома, Денис отстегнул поводок.
— Гуляй!
Пару минут Мавр, вознаграждая себя за долгое и безрадостное заточение в квартире, с безумным видом носился взад-вперед по усыпанным пожухлыми листьями дорожкам. Избавившись от излишка энергии, он подобрал валяющуюся на газоне ветку и сунул ее в руки хозяину.
Денис, поглощенный размышлениями о том, где он мог видеть убитого, на предложение поиграть не отреагировал и только равнодушно повторил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Заметив загоревшийся в его глазах охотничий азарт, Глеб Бычков усмехнулся:
— Похоже, молодежь снова рвется в бой. Из этой истории могла бы выйти отличная статья. «Гиббонами подкидывают труп — такое не каждый день случается.»
— Из нее и сериал может получиться, — задумчиво произнес Психоз.
— Сериал? — удивился Колюня. — Какой еще сериал?
— Про ментов, — пояснил синяевский авторитет. — Я собираюсь купить киностудию и сделать сериал «Менты как они есть». Никакого вранья. Одну горькую правду жизни.
— Ничего не получится, — возразил Чупрун. — Правду снимать нельзя по трем причинам: во-первых, она никому не нужна; во-вторых, правды в мире нет; и в-третьих, никто такой сериал смотреть не будет.
— Отчасти он прав, — кивнул Бык. — Знать правду выгодно только шантажисту. Во всех остальных случаях народ предпочитает необременительную иллюзию. Иначе зачем русскому человеку столько пить?
Майор Зюзин за соседним столиком приоткрыл затуманенный печалью глаз.
— Од-дни едят, ч-тобы жить, другие живут, ч-чтобы пить, — изрек он и снова заснул.
— Ладно, мне пора, — прихватив рукопись «Всех грехов мира», Психоз поднялся из-за стола.
— Ничего, если я подключусь к расследованию? — вопросительно посмотрел на него Денис. — Уж больно история интересная. Паша, до того как заснуть, нам все рассказал.
— Не возражаю, — сказал Губанов. — Свяжусь с тобой, как только дочитаю твой опус.
Красный «Феррари» Психоза осторожно пересек необъятную мутно-бурую лужу, перекрывающую выезд на Дачный проспект, набрал скорость и, свернув в направлении Перелыгино, запрыгал по покрытой выбоинами дороге.
Колюня Чупрун в три глотка осушил кружку пива, крякнул, промокнул губы рукавом и, удовлетворенно вздохнув, обернулся к Зыкову:
— Ну что, напарник, прогуляемся? Как насчет того, чтобы вспомнить старые добрые времена?
* * *
— Скотина, — прошипела Алиса Гусева. — Какая же все-таки он скотина!
— Я тебя предупреждала, — пожала плечами Наташа Лиганова. — Все мужики скоты, и твой драгоценный Шарль — не исключение.
Совершив марш-бросок по магазинам, утомленные шопингом подруги решили передохнуть в уютном кафе, расположенном неподалеку от ГУМа.
— Нет, но каков негодяй; — никак не могла успокоиться Алиса. — А казался таким вежливым, внимательным, искренним…
— Искренним? — язвительно усмехнулась Наталья. — Удивляешь ты меня, подруга. Сколько лет уже крутишься в этом дерьме, а ведешь себя так, словно вчера с луны свалилась. Давно пора уяснить, что не все то солнышко, что встает.
— Может, с ним что-нибудь случилось?
— С такими, как Шарль, ничего не случается, уж поверь мне, — уверенно заявила Лиганова. — На свидание не явился, не звонит, мобильник отключил. Яснее ясного — отделаться от тебя хочет.
— Попробую-ка я еще раз позвонить в посольство.
— Попробуй, только сама знаешь, что толку от этого не будет. Эти бельгийские чукчи телефонную трубку снимают и оставляют на столе, чтобы все время занято было, а то им, видите ли, не нравится, когда российские граждане их по пустякам беспокоят.
— А ты откуда знаешь? — насторожилась Гусева.
— Как откуда? Шарль сказал.
— Когда он тебе это сказал?
— Да не помню я, — раздраженно отмахнулась Наталья. — Давно уже. Как-то к слову пришлось.
— Занято у чукчей, — вздохнула Алиса, складывая мобильный телефон. — Намертво занято.
— А я что говорила?
— Ничего, — угрожающе произнесла Гусева. — Если он и завтра не объявится, я лично заявлюсь в посольство, и пусть только попробуют меня оттуда выставить!
— Эх, подруга! — Лиганова укоризненно покачала головой. — Жаль мне тебя…
* * *
— Выходит, никаких документов при нем не оказалось? — сказал Денис.
— Никаких, — покачал головой Чупрун. — Если, конечно, не считать документами женские трусики. Они шли по асфальтовой дорожке вдоль Рузаевского озера, уже местами тронутого тоненькой корочкой льда.
— Он был в женских трусиках? — уточнил журналист.
— Да нет, в кармане у него лежали. Красивые. Дорогие. Могу даже фотографию показать.
Опер полез в карман и извлек из него несколько снимков.
— Да, выглядят неплохо. Кате бы понравились.
— Моей Верке такие на голень не налезут, — с сожалением вздохнул Колюня.
— Это даже к лучшему, — утешил опера Зыков. — Известно ведь, что хорошего человека должно быть много.
— И то верно, — согласился Чупрун. — В конце концов, мужчина не собака, на кости не бросается.
— Покажи-ка мне еще разок фотографию убитого, — попросил Денис. — Когда ты мне ее дал первый раз, у меня возникло смутное ощущение, что где-то я его видел.
— Где-то видел? — насторожился опер. — Ты уверен?
— В том-то и дело, что не уверен. Да и ощущение это не сразу появилось, а чуть позже, когда Психоз о сценариях заговорил.
— Вот, возьми, присмотрись получше.
— Видел я его, — внимательно изучив снимок, решительно заявил журналист. — Теперь я в этом уверен.
— Где? Когда? Зыков развел руками:
— А вот этого я, к сожалению, сказать не могу.
— Напрягись. Попробуй вспомнить.
— Я пробую, — вздохнул Денис. — Думаешь, мне самому не интересно? Только ничего не выходит.
— Ладно, — сдался опер. — Мне пора в управление. Может, уже готовы данные экспертизы. Оставь себе эти две фотографии — вдруг пригодятся. Вспомнишь что-то — сразу же звони.
— Обязательно, — пообещал Зыков, засовывая снимки в карман. — И все-таки, где же я его видел?
К большому сожалению Зыкова, его жены дома не оказалось. Оставленная на столе записка объяснила, что неожиданно позвонил новый клиент, желающий частным образом дрессировать свою собаку и Катя отправилась знакомиться с шестимесячным бернским зенненхундом.
«Выведи Мавра. Я не успела», — значилось в постскриптуме.
Черного терьера Мавра, впечатляющей родословной которого запросто могли позавидовать многие монархи Европы, преподнес Денису на свадьбу Глеб Бычков. Почти годовалый пес отличался невероятным уровнем интеллекта и яркой индивидуальностью. Возможно, именно по этой причине Мавр не слишком любил дисциплину, в занятиях был немного ленив, зато во всем остальном весьма активен и хитер не по возрасту.
Пока журналист читал записку, пес сбегал в прихожую и вернулся, сжимая в зубах поводок и ошейник.
— Да успокойся ты, уже идем. Не вертись, дай хоть ошейник застегнуть, — уговаривал пса Зыков.
Добравшись до небольшого зеленого сквера, разбитого неподалеку от его дома, Денис отстегнул поводок.
— Гуляй!
Пару минут Мавр, вознаграждая себя за долгое и безрадостное заточение в квартире, с безумным видом носился взад-вперед по усыпанным пожухлыми листьями дорожкам. Избавившись от излишка энергии, он подобрал валяющуюся на газоне ветку и сунул ее в руки хозяину.
Денис, поглощенный размышлениями о том, где он мог видеть убитого, на предложение поиграть не отреагировал и только равнодушно повторил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44