Прикованный наручниками к намертво привинченному к полу железному стулу Макеев яростно задергался.
Чупрун озадаченно смотрел на беснующегося подследственного. Столь бурная реакция несколько озадачила опера. На другие обвинения он так не реагировал.
Может, Наталью замочил не он?
Размышления Колюни прервал вошедший в комнату для допросов Белокуров.
— Как, твой еще дышит? — весело поинтересовался он. — А вот Клоп у Женьки уже двадцать минут, как, в отключке.
— Клоп раскололся?
— Пока нет, — покачал головой Игорь. — Впрочем" это не имеет значения. Привезли свидетеля для опознания.
— Вот и отлично, — кивнул Чупрун. — Сейчас мы во всем и разберемся.
* * *
Отвернувшись от окошка, за которым по приказу милиционера пятеро мужчин поворачивались то в профиль, то в фас перед большим, в полстены, зеркалом, Вера Матвеевна поджала губы и решительно покачала головой.
— Наташкиного хахаля тут нет.
— Как это нет? — растерялся полковник Обрыдлов и мрачно взглянул на Колюню. — Быть того не может!
— Присмотритесь к ним повнимательнее, — попросил Чупрун. — Вы же сами говорили — высокий, плотный, темноволосый, короткая стрижка.
— Правильно, так я и говорила, — кивнула головой старушка. — Только здесь его нет, уж не взыщите.
— Так ведь на улице темно было, — Иван Евсеевич, как за спасительную соломинку, ухватился за последнюю ускользающую надежду. — Может, все-таки приглядитесь?
— Подумаешь, темно, — фыркнула Вера Матвеевна. — Перед подъездом фонарь стоит, так что все, кто входит — как на ладони. Что я, Наташкиного хахаля не знаю? У него нос приплюснутый и на сторону скособоченный, а у этих — ровные.
— Перебитый, что ли, нос? — поморщившись, уточнил Колюня.
— Вот-вот! — обрадовалась старушка. — Видать, расплющили ему рубильник-то.
— Что ж вы раньше про нос не сказали?
— Так ведь не спрашивали!
— А из этих мужчин вы никого около дома не видели?
— Нет, — покачала головой Вера Матвеевна. — Этих точно не было.
— Твою мать! Опять облажались! — поник головой полковник Обрыдлов.
— И это еще не конец, — мрачно пробормотал Колюня Чупрун.
* * *
— Что, не опознал меня твой свидетель? — злобно ухмыльнулся Фугас.
— Это еще ничего не означает, — без особой убежденности произнес Колюня.
— Понятно. Решил пытать, пока не подмахну признание? Даже если я его подпишу, радости тебе от этого не будет — алиби у меня железобетонное. На суде адвокат вас вывернет и высушит, а уж я позабочусь о том, чтобы тебя самого за решетку запрятали за истязания.
— Ладно, — вздохнул Чупрун. — Какое там у тебя алиби?
— А сразу нельзя было спросить, вместо того чтобы почки опускать?
— Ты мне тут права не качай, — окрысился опер. — Считай, что еще легко отделался. На тебе столько дерьма, что на пожизненное заключение хватит.
— Так и сажай меня за это дерьмо, а чужие грехи нечего на меня вешать.
— Ладно, выкладывай свое алиби. Макеев шмыгнул носом.
— Слышь, а насчет Натальи… Ну, что ее убили… Ты это специально сказал? На пушку меня взять хотел?
— Такими вещами не шутят, — покачал головой Колюня. — Сегодня утром тело Натальи Лигановой было обнаружено в ее квартире. Кто-то свернул ей шею, уложил на кровать в позе покойницы в гробу, а в руки вставил свечку.
— Свечку? — вскинулся Фугас. — Твою мать! Какого черта?
— А что, свеча имеет какое-то особое значение? — Макеев закусил губу.
— Знал бы, какая падла Наташку пришила, зубами порвал бы суку.
— Что, у вас любовь была?
— Да какая любовь, — махнул рукой Филипп. — Сеструха она мне, правда, сводная, но любил, как родную, гадом буду! Маленькой в коляске ее возил, конфеты для нее воровал, а как выросла, нос от меня воротить стала, уголовником обзывала, бандитом. Почти не виделись мы с ней.
— Не так уж она была и не права, — заметил Чупрун.
— Бандит-то бандит, а как жареным запахло, первым делом ко мне кинулась — спаси, мол, дорогой братик, не знаю, мол, что и делать!
— Когда это она к тебе кинулась? — мгновенно отреагировал опер.
Макеев пристально посмотрел на Чупруна.
— Я хочу найти убийцу.
— Я тоже. Как видишь, в этом наши интересы совпадают.
— Так, может, заключим сделку? — предложил Фугас. — Вины на мне нет, но за то, что я сделал, при желании на годик упечь меня можно. Вот и договоримся: я расскажу тебе все как на духу, а ты меня отпускаешь. Идет?
— Идет, — кивнул Колюня. — Но только если ты не замешан в убийствах. Так что там все-таки со свечкой?
— Моя была идея, — покаялся Филипп. — Это я придумал мертвому бельгийцу ради хохмы свечку в руки вставить. Представить себе не мог, что какая-то падла проделает то же самое с Натальей…
* * *
— Жаль, что нельзя повесить убийство Айма на Фугаса, — печально сказал полковник Обрыдлов.
— Но он действительно не убивал, — возразил Колюня Чупрун. — Сечкин проверил его алиби. Все чисто, не подкопаешься.
— Айма он, может, и не убивал, зато других… Бригадир ореховской группировки далеко не невинная овечка.
— Не пойман — не вор, — пожал плечами опер. Иван Евсеевич подошел к сейфу. Колюня молча следил, как шеф достал оттуда бутылку красного вина и разлил его по стаканам.
— А водка что же?
— Кончилась, — вздохнул полковник. — Ладно, рассказывай, что там тебе наплел Макеев.
— Фугас, Клоп и Рэмбо резались в стадт-покер в казино «Винсо Гранд» на Таганке. Макееву карта так и перла, ставки делались по-крупному, и вокруг собралось немало зевак, в том числе завсегдатаев заведения. Около половины первого ночи Фугасу на мобильный позвонила Наталья. Она была в панике, сказала, что у нее крупные неприятности, и умоляла поскорее приехать.
На всякий случай Макеев прихватил с собой приятелей. Они поехали втроем на «Ауди» Рэмбо, поскольку он в тот вечер не пил, а по ночам ГИБДД особенно зверствует.
В квартиру Натальи Фугас зашел один. Сестра отвела его в спальню, где на кровати лежал труп Шарля. Изо рта атташе торчал красный бюстгальтер Лигановой.
Фугас грешным делом подумал, что это Наталья укокошила любовника, но та клялась, что понятия не имеет, отчего он умер и как тело попало в ее квартиру.
По словам Лигановой, она под каким-то предлогом заманила к себе Шарля: сестричка Фугаса категорически не хотела, чтобы это заморское сокровище досталось Алисе Гусевой.
Квартиру для Натальи снимал некий Кирилл, с которым она сошлась около восьми месяцев назад, причем он поставил ей одно условие: категорически запретил приводить к себе в квартиру посторонних мужчин. Похоже, что Кирилл был парень крутой, и Лиганова беспрекословно выполняла его требование. С Аймом она впервые нарушила запрет — слишком велико оказалось желание отбить у подруги жениха.
Наталья и Шарль поднялись в квартиру около одиннадцати и почти сразу очутились в постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44