В зыбком мареве полусна услышал Паша Зюзин мужские голоса.
— Гуляй, Тротил, гуляй!
— Фу, Пахан, не смей жрать эту гадость!
— Ну почему эти кобели не успокоятся, пока все вокруг не обоссут?
— Свою территорию метят. Совсем как люди. Некоторое время беседа текла в том же ключе, и майор почти было отключился, как его затуманенное сознание встрепенулось, автоматически выхватив из бессмысленного потока слов весьма болезненную для Паши фразу.
— Слышал, как «гиббонам» к посту жмурика подкинули со свечкой? — осведомился более низкий голос.
— Кто же про это не слышал? — усмехнулся неприятный режущий тенор. — Вся Москва уже два дня хохочет, остановиться не может. Так им, козлам, и надо. Вчера на Варшавке полсотни баксов с меня срубили ни за что ни про что. Я уж думаю — может, моего «мерина» под «запора» замаскировать?
— Крутая задумка, — оценил баритон. — Так и напиши крупными буквами на боку у своего «шестисотого»: «Запорожец». Мадэ ин Хохляндия. Баксов нет".
— Вот-вот. А в качестве эмблемы нарисую кусок сала.
— Так я к чему о трупе заговорил-то. Знаешь, чьих рук это дело?
— Нет.
— Я вчера был в ресторане и случайно услышал, как пьяный Клоп похвалялся, что это он так схохмил.
— И ты на это клюнул? — усмехнулся тенор. — Клопу и трезвому нельзя верить, а уж когда выпьет, он тебе такие байки сочинит — любой фантаст обзавидуется.
Голоса становились все глуше, Паша Зюзин, качаясь на мягких волнах, уплывал в безбрежный голубой океан. Милицейский жезл в его руке превратился в сияющий меч, правда, тоже полосатый.
— Стой! — размахивая мечом, кричал майор проплывающим мимо крейсерам и линкорам. — Вы превысили скорость! Развернулись в неположенном месте! А у вас почему корма плохо вымыта? Непорядок! А фары где? Где, я вас спрашиваю, передние фары? А ну-ка, платите штраф, штраф, штраф, штраф, штраф…
Где-то на краю сознания пьяного майора затаилось неясное воспоминание о том, что тело бельгийского атташе на его пост подбросил некий Клоп.
* * *
— Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, синяя? — мрачно пробормотал Колюня Чупрун, глядя на бледную до синевы Наталью, чинно возлежащую на кровати поверх одеяла.
Ее тело уже успело окоченеть. Девушка, одетая в короткую полупрозрачную ночную рубашку, лежала в классической позе покойника в гробу. В сложенных на груди руках она держала свечу, правда, на этот раз не зажженную.
— Тот же почерк, что и в деле об убийстве атташе, — заметил Игорь Белокуров.
— Это ничего не значит, — возразил Колюня. — История с подкинутым «гиббонам» покойником, особенно после операции захвата в «Контрольном выстреле», стала притчей во языцех, так сказать, образцом бандитского юмора. Это мог быть и подражатель.
— Где, интересно, она ухитрилась так вывозиться? — спросил Игорь. — В квартире вроде идеальная чистота.
Ночная сорочка девушки была покрыта серыми пятнами, в белоснежных кружевах застряла пыль и комочки грязи. Было очевидно, что из квартиры она выходила.
— Хотел бы я знать, куда ее носило в ночной сорочке, — покачал головой Белокуров. — И как она ухитрилась незаметно выбраться из дома?
— Не носило, а носили, — поправил Чупрун.
— Ты хочешь сказать, что убийца вынес ее из квартиры, извозил в грязи, а потом притащил обратно и убил? Но мы же вели наблюдение! Это совершенно нереально. В доме нет второго выхода!
Наморщив лоб, Колюня смотрел на точеные бедра Натальи. Смуглые, упругие и легкие, они были чудо как хороши. У самого края сорочки сквозь полупрозрачную ткань дразняще просвечивал темный треугольник. Тугие, как наливные яблоки, груди вызывающе торчали, вонзая в тонкие кружева твердые острия сосков.
Помимо воли, опера охватывало возбуждение, мешавшее ему сосредоточиться. Ему хотелось схватить девушку, впиться поцелуем ей в рот, встряхнуть, разбудить от сна, как спящую красавицу из сказки. Несправедливо, что такая красота должна исчезнуть, разложиться, истлеть, превратиться в прах.
«О чем я только думаю, — одернул себя Чупрун. — Совсем сдурел от этой работы. Мозгами шевелить надо, а не слюни над трупом пускать. Так. Значит, из дома никто не выходил, но Наталью бесшумно забрали и вернули в квартиру. Вчера убийца Айма тоже не вышел из дома. Он ушел через подвал. Вот оно!»
— Надо осмотреть подвал, — Колюня резко повернулся к Белокурову. — Держу пари, что убийца прятал Наталью там. Вот и объяснение грязным пятнам. Оставайся здесь и жди следственную бригаду, а я прослежу, чтобы жильцы около подвала не топтались.
— Надо же, подвал! — хмыкнул Игорь. — Действительно, очевидно. Странно, что я сам об этом не подумал.
* * *
Паша Зюзин очнулся от холода. В голове немного прояснилось, и, поморщившись от бьющего в нос запаха мочи, он понял, что волшебная избушка на курьих ножках оказалась самым обычным домиком, стоящим в центре детской площадки.
Это означало, что баба-яга не прилетит, чтобы накормить, напоить и попарить в баньке исстрадавшегося майора.
Болезненно поморщившись, Паша встал на четвереньки и, пятясь задом, выбрался на волю. Порыв колючего ветра хлестнул его по лицу.
«Как отвратительно в России по утрам», — подумал Зюзин, хотя было уже далеко не утро.
Покачиваясь под ударами ветра, майор пытался сообразить, где он находится и как он вообще здесь оказался. Кажется, он шел домой. Шел, но так и не дошел. И где же его дом?
Оглянувшись по сторонам, Паша попытался сориентироваться, и удача, казалось, навек от него отвернувшаяся, на этот раз улыбнулась опальному «гиббону». В глаза Зюзину бросилась яркая вывеска: «Медицинский центр „Мадонна“. Аборты в день обращения».
Теперь майор знал, где он находится. В соседнем дворе жил Денис, журналист, написавший книгу для Психоза. Паша однажды заходил к нему в гости — «обмыть» права, которые он по дружбе выписал для жены Зыкова за полцены.
Сонный мозг майора заработал, извлекая из глубин подсознания смутные обрывки ассоциаций.
Он слышал, как Психоз беседовал с Денисом. Где это было? Кажется, в «Космосе-2». Кажется, речь шла о книге. А потом? О чем же они говорили потом?
Некая исключительно важная мысль юрким мотыльком металась в голове Паши, но вялому и неповоротливому сознанию никак не удавалось ее ухватить.
Ага! Вот оно! Психоз упомянул о сценарии! Кажется, он хочет снять сериал: «Менты как они есть».
В голове у майора неожиданно прояснилось. Он понял, в чем заключалась особая важность ускользавшей мысли.
Второй раз за этот день Зюзин ответил на вопрос: «А что потом?», и второй ответ оказался несравнимо лучше первого.
Сериал! Кино! Это же настоящая куча денег! А кто знает ментов лучше Паши Зюзина? Да никто!
Стоит только пристроиться к киношно-писательской кормушке, и майор заживет не хуже, чем в отделе по выписыванию прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44