У правого глаза Блэкбёрда мелькнул наконечник, и конь прыгнул вперед, вытянув шею и изо всех сил наддав задними ногами. Скакун начинал стареть, но хорошо знал свое дело. Сойдясь с врагом, он сгруппировался и взлетел над землей, перепрыгивая канаву. Копье Рожера вошло прямо в ребра низкорослого коня, который в последний момент попытался развернуться. Юноша отпустил древко и выхватил меч. Атака катилась вверх по склону, рыцари не могли послать лошадей прямо на врага, как они сделали бы это на равнине, и потому несколько минут топтались на месте, перемешавшись с турками. Рожер размахивал мечом, клинок которого раз за разом погружался в чужую плоть, а Блэкбёрд, встав на дыбы, крушил врагов передними копытами и перекусывал бедра вопящим неверным. В тылу у турок раздалось: «Deus vult!» — это подоспели фламандцы. Вскоре турки поняли, что без доспехов, с одними легкими мечами не смогут совладать с тяжеловооруженными всадниками. Все, кто остался в живых, бросились наутек, и Рожер успел остановить свой меч в считанных сантиметрах от щита фламандца. Послышался крик графа Тарентского. С непокрытой головой, откинув оберк на плечи, он пробивался сквозь гущу рыцарей, и его красное лицо было грязным и потным. Он приказывал всем следовать за ним и сбросить турок с южного отрога хребта.
В стане неверных началась паника. Их низкорослые лошадки, привыкшие к маневрам лучников, боялись злобно визжавших западных жеребцов. Южный отрог хребта заканчивался крутым каменистым обрывом. Ни одна лошадь не могла бы спуститься по нему галопом, и обратившегося в бегство врага ждала полная катастрофа. Кое-кто пытался спуститься по этому обрыву верхом и кубарем скатывался в пропасть, другие в нерешительности останавливались на краю и попадали под копья христиан, самые ловкие спрыгивали с лошадей и спускались на своих двоих… Вскоре граф Тарентский привел своих рыцарей вниз по более пологому восточному склону в то самое ущелье, которое они миновали перед тем, как их догнали турки. Он галопом скакал на юг — туда, откуда они отступали. Его догадка оказалась правильной: среди турецкого войска, собранного второпях для отражения набега, были отряды, которые шли на выручку к осажденной Антиохии и везли туда продовольствие. Через две мили они обнаружили стадо скота и телеги с зерном, брошенные смертельно напуганной стражей при первом известии о разгроме, о котором им поведали немногие оставшиеся в живых. Арбалетчикам послали приказ забрать добычу.
Отряд возвращался шагом, рыцари подгоняли мычащих коров и весело переговаривались, ощущая сладкий вкус победы и миновавшей опасности. Рожер, уверенный, что Роберт всегда выйдет сухим из воды, принялся искать кузена. Конечно, тот ехал в толпе итальянцев. Он сделал из копья что-то вроде бунчука, привязав к нему турецкий кушак. С луки его седла свисала кожаная сумка.
— Добрый вечер, кузен Рожер, — весело улыбаясь, приветствовал его Роберт. — Рад видеть тебя живым и здоровым. Удалось тебе что-нибудь добыть во время этой маленькой стычки? Я, например, доволен собой. Но наш граф-то, а? Каков хитрец! Не жалеешь, что раздумал служить под его знаменами?
Рожер испытал легкую досаду.
— Мой сеньор — глава всех норманнов, — ответил он, — а я его прямой вассал. Что же до графа Тарентского, то с его стороны было очень смело идти в атаку без шлема, да и вел он нас быстро и далеко. Но победу нам обеспечили мечи и доспехи, потому что сражались мы с лучниками в одних шерстяных хламидах. Я целый день не слезал с коня, потому и не получил никакой добычи. Надеюсь, этот обоз доберется до графа Блуа, потому что сейчас главное для пилигримов — это провизия.
— О да, она облегчит нам жизнь. Но я думал, ты знаешь, что турки носят деньги в кушаках. Я спешился на вершине скалы, пока ты скакал в ущелье, и снял эту сумку с человека в шелковых одеждах, который выглядел богаче прочих. Она такая тяжелая, что мне следовало окрестить его, перед тем как перерезать глотку: тогда бы он попал прямиком в Царствие Небесное. Жаль, святой воды под рукой не оказалось! Если хочешь, чтобы паломничество когда-нибудь закончилось, нужно уметь пользоваться любой удобной возможностью поправить свои дела. Коли ты и дальше будешь таким недотепой, не рассчитывай, что я буду горстями сыпать серебро госпоже Анне!
Рожер разозлился и обиделся. Но Роберт был прав: он опять не подумал о деньгах. Правда, если кузен хотел проявить благородство, мог бы не напоминать ему о своей щедрости! И все же ссориться с ним не следовало.
— Ты здорово натаскался во время итальянских войн. Где уж нам, выросшим в мирной Англии, тягаться с южными норманнами! — спокойно сказал он, скрывая гнев. — Кстати, я не заметил, чтобы граф Тарентский предпринимал что-нибудь особенное. Он просто возглавлял атаку, как и положено полководцу.
— Не заметил? — снисходительно улыбнулся кузен. — А какой у него глаз, ты не оценил? Мы проскакали через это ущелье, даже не определив удобную позицию на случай драки. Но как только появились турки, граф тут же погнал нас на этот хребет. Он увидел пропасть и просчитал все до конца. Он сообразил, что сигнал, поданный с вершины холма, увидят и в том и в другом ущелье, и составил план еще до того, как турки построились в боевой порядок. Каждый знает, что этих скотов можно напугать хорошей атакой, но подлинное искусство заключается в том, чтобы загнать их туда, откуда невозможно бежать. Все наши считают, что сегодня видели одну из самых ловких штук на свете.
Итальянцы улыбнулись и дружно закивали.
Награбленных запасов еды пилигримам хватило ненадолго, и вскоре они снова начали голодать, вновь довольствуясь опостылевшими ячменными лепешками и просяной кашей. После трех месяцев стоянки в лагере стояла отвратительная вонь, от которой не спасала даже близость реки. Ничто не могло заставить пехотинцев выбрасывать мусор подальше. Свалку устроили на полпути между лагерем и стенами города, и в результате каждый день кто-нибудь умирал. Паломников не утешали донесения шпионов, что в городе свирепствует та же болезнь: с юга и востока к туркам постоянно подходили подкрепления, а Запад, откуда к пилигримам могла прийти помощь, был на другом конце света.
Как-то в середине января Рожер, вернувшись после ужина, с удивлением заметил, что его дожидается кузен. Он забыл, когда тот приходил в последний раз: кажется, это было давным-давно, еще во времена Анны. Кузен сразу взял быка за рога.
— Дорогой Рожер, я пришел с плохими вестями. С госпожой Анной все в порядке — по крайней мере, так было вчера, когда я уезжал из порта Святого Симеона, — но госпожа Алиса умерла. Очевидно, она отравилась тухлой козлятиной, и у нее начался тот самый понос, от которого умерло столько людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99