Блеском волос и нежностью тонкого лица Юния напомнила Калигуле весталку Домитиллу. Только, вместо белой повязки жрицы Весты, волосы девушки украшали две серебрянные полоски диадемы. Воспоминание о Домитилле неприятно царапнуло сердце, но тут же исчезло.
— У тебя красивая дочь, Марк Юний, — заметил Калигула, указывая на девушку обгрызанной фазаньей ножкой.
Юния ещё ниже опустила голову, смущённо улыбаясь похвале. Отец уже не скрывал буйной радости.
— О, да! Красотою она пошла в мать! — возбуждённо лепетал он, не заметив насмешливого взгляда Гая, пущенного в сторону увесистой матроны. — Кроме того, Юния воспитана в старинных традициях. Она умеет ткать, прясть, вышивать золотыми нитями, варить сладости…
«Надо же, сколько достоинств! — легкомысленно хмыкнул Калигула. — И все они мне безразличны. Единственное, что мне важно: хороша ли она в любви».
Наевшись до отвала, Калигула ополоснул запачканные жиром руки в розовой воде.
— Юния, отведи гостя в сад, — немедленно велел Силан. — Покажи благородному Гаю вишню, привезённую из Тавриды.
Тавридская вишня росла в самом отдалённом уголке сада, за фонтаном и густым кустарником. Калигула, скучая, осмотрел тощее деревце, коричневая кора которого слегка отливала красным.
— Что ещё растёт в твоём саду? — спросил он у Юнии.
— Есть водяные лилии, цветущие в пруду, — ответила девушка, указывая на водоём.
Калигула издалека оценил пруд: он был хорошо виден из окон Силанова дома. А вишня скрывалась за густым кустарником. И что творилось в зарослях — не могли различить Юний Силан с супругой, прячущиеся за деревянными створками окна.
— Нет. Побудем здесь, — решил Калигула, сообразив почему хитрый сенатор велел дочери показать гостю именно незаметную вишню, а не лилии или аравийские пальмы, посаженные у входа в сад.
— Как тебе угодно, Гай Цезарь, — охотно согласилась Юния.
— Зови меня Калигула, — ответил Гай. — Это прозвище дали мне солдаты в германском походе. Близкие друзья зовут меня так.
— Благородный Калигула, — послушно повторила девушка. — Я буду звать тебя, как ты прикажешь.
— Вот как! — ухмыльнулся он. — Ты готова сделать все, что прикажу?
Юния удивлённо молчала.
— Тогда я приказываю тебе поцеловать меня! — велел Гай, обнимая испуганную девушку.
Юния не противилась настойчивому поцелую. Широко раскрыв карие глаза, она прижалась к Калигуле. Стройный, высокий, золотоволосый юноша понравился ей. Дурные слухи о его образе жизни ещё не достигли ушей девушки.
— Ну же, приоткрой рот, — шептал он, настойчиво стараясь раздвинуть языком мягкие покорные губы.
Юния наивно последовала приказанию.
— Ты не умеешь целоваться, — заметил Калигула, основательно облизав полость её рта.
— Я никогда прежде не целовалась, — залилась краской стыда девушка.
— Это хорошо, — одобрил Калигула. — Мне не нужна жена, которая целуется с кем попало. Но обещай научиться любовным ласкам, которые мне по нраву.
— Обещаю, — пролепетала Юния Клавдилла, сладко млея: «Жена?!. Неужели внук императора хочет жениться на мне? О Венера, какое счастье!»
— Тогда целуй меня, как я только что показал!
Юния послушно прильнула к Калигуле приоткрытыми губами.
— Уже лучше! — взволнованно заметил он. — А теперь подними тунику!
— Нет, — просительно откликнулась девушка.
— Ты стеснительна! — отметил Гай, сползая губами по её шее. — Для жены это хорошо!
Рука его бесстыдно полезла в вырез голубой туники. Юния неловко высвободилась и отбежала на несколько шагов.
— Я сделаю все, что ты пожелаешь, благородный Гай Калигула, — пообещала она. — Но только после свадьбы.
— Я женюсь на тебе. Ты мне нравишься, — убеждённо заявил Гай. — «А деньги твоего отца — ещё больше!» — подумал он.
XLIX
Луций Кассий Лонгин возвращался домой с нетерпеливой радостью. Проведя утренние часы на Форуме или в Комициях, он успевал стосковаться о юной жене. Говорил ли он о политике или о частных делах, мысленно видел перед собою Юлию Друзиллу.
Кассий переступил порог и улыбнулся, заметив жену, привычно ждущую его в атриуме. Подошёл к ней и поцеловал в губы со спокойной, удовлетворённой страстью. Друзилла с непритворной нежностью ответила на поцелуй мужа. Но Кассий заметил её печальный и вялый вид.
— Чем занималась ты в моё отсутствие? — спросил он, скрывая пытливость за улыбкой.
— Я посетила родственницу, Эмилию Лепиду, — вздохнув, ответила она. — Её дом изысканно красив. В атриуме — большие вазы с заморскими деревьями. И множество цветов — базилик, фиалки, жёлтые дамасские розы… Их аромат расходится по всему дому. Дикий виноград ползёт вверх по мраморным колоннам, и разноцветные африканские птицы сидят в золочённых клетках! А у нас все украшения — эта нелепая, никому не нужная прялка и уродливые лары у закопченого очага!
— Не говори так о хранителях рода! — Кассий виновато посмотрел на глиняные фигурки. — Уродливые или нет, но их лепили мои предки с доброй памятью об умерших. А что касается прялки… Если она тебе не по нраву — я велю отнести её в помещение рабынь. Хочешь цветов и деревьев? Я дам тебе денег на их покупку. Ты хозяйка в этом доме и можешь украсить его, как твоей душе угодно. Только ларов не трогай!
«Ничего, я прикрою уродцев зеленью», — обрадованно подумала Друзилла. И прижалась к мужу с обезоруживающей благодарностью.
— Посмотри, что я купил тебе сегодня в лавочке у портика Ливии, — Кассий протянул жене золотой браслет с изумрудами. — Камни сияют, как твои глаза!
Друзилла восторженно взвизгнула и, любуясь браслетом, надела его на тонкую руку.
— Спасибо, милый Луций! — она ласкалась к мужу, по-кошачьему изгибая спину и щуря зеленые глаза.
— Знаешь, какую новость я услышал на Форуме? — Кассий Лонгин ласково притянул Друзиллу на колени.
— Какую?
— Твой брат Гай женится на дочери сенатора Юния Силана.
Друзилла снова поскучнела. Взгляд потух, стал невыразительным. Исчезло желание играть в мартовскую кошку. Кассий подумал, что к жене снова вернулась вялость, вызванная завистью к Эмилии Лепиде.
— К его свадьбе я куплю тебе красивые украшения и ткани, которые ты сама выберешь, — заверил он.
Друзилла постаралась улыбнуться.
— Луций, идём в опочивальню, — пряча лицо в складках мужниной тоги, просительно шептала она.
— Но сейчас подадут обед, — целуя её шею, ответил Кассий.
— Пообедаем потом. Когда вода в клепсидре доберётся до следующей чёрточки, — томно изгибаясь, ответила Друзилла.
И Луций Кассий Лонгин сдался, как всегда. Подхватив на руки худощавое, лёгкое тело жены, он нёс её в опочивальню и готов был кричать на весь город о небывалом счастье, выпавшем ему.
— Люби меня, Луций! — страстно шептала Юлия Друзилла, отдаваясь мужу. — Люби меня так, чтобы я забыла обо всем, кроме твоей любви!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93