— Ну что же! — задорно проговорила Агриппина, вполоборота глядя на мужа. — Я хочу это, это, это… — браслеты, кольца и ожерелья посыпались из тонких смуглых рук в ларчик, подставленный обрадованным ювелиром. И с каждой новой драгоценностью, отобранной обиженной Агриппиной, Агенобарб мрачнел все сильнее.
— Вечером явишься к моему дому. Там я заплачу тебе, — сказал он, со скрытой ненавистью оглядывая довольного толстяка ювелира. — Поехали домой, дорогая, — Агенобарб с мягкой силой обхватил жену за талию.
— Но я ещё хотела посмотреть статуи! — попыталась возразить Агриппина.
— Я сказал: идём домой, — сердито посмотрел на неё Агенобарб.
Агриппина тяжело задышала, раздувая ноздри, как породистая скаковая лошадь. Дымчато-зеленые кошачьи глаза, не мигая, уставились на Агенобарба. Между супругами разгоралась тихая, ещё не заметная война.
— Ладно, идём! — неожиданно уступая, согласилась Агриппина. И, поднявшись с табурета, передала рабу наполненный драгоценностями ларчик.
Агенобарб увлекал Агриппину к носилкам, опасаясь, как бы ей не вздумалось посетить соседние лавочки. Кутаясь в тёплую шерстяную столу, девушка засмотрелась на легко одетых атлетов, устроивших состязание на Марсовом поле. Красивые мужчины в коротких греческих туниках, держащихся на одном плече, перебрасывали друг другу бронзовый диск. Звенел над палестрой молодой заливистый смех. Бугрились мускулы под здоровой гладкой кожей. Блестели в заходящем солнце стройные тела, смазанные оливковым маслом. А рядом с Агриппиной топал Агенобарб с грацией Ганнибалова слона!..
— Куда смотришь? — Гней Домиций щипнул Агриппину за руку, чуть повыше запястья. И тут же прикрыл покрасневшее место огромной ладонью — чтобы не заметили римляне и не донесли императору. Со стороны казалось: нежный муж поддерживает жену, чтобы не упала.
«Я отомщу тебе, когда вернёмся домой!» — мстительно думала Агриппина, сузив глаза. И мило улыбалась в ответ на приветствия знакомых. Лишь бы никто не догадался, что Агриппина несчастлива в браке! Иначе ей не перенести снисходительной, лицемерной жалости лукавых подружек! Ещё обиднее — знать, что за спиною насмешливо злословят. А ведь Агриппина сама выбрала себе мужа! Как теперь признаться, что выбор оказался плох?!
Неожиданно Агриппина замерла, хоть и продолжала шагать, опершись на руку мужа. Ноги, обутые в синие башмачки, послушно передвигались к носилкам. Но сердце дрогнуло, резко оборвалось и провалилось куда-то вниз. Она уловила неотступный, обжигающий до внутренностей взгляд мужчины.
Этот взгляд, настырный и умоляющий, нежный и невыносимый, преследовал Агриппину уже давно. На праздниках, на торжественных жертвоприношениях, на званых обедах, на прогулках она замечала мужчину, молодого, высокого, худощавого. Он одевал тунику с широкими рукавами и тогу с красной полосой. Повязывал завитые тёмные волосы розовой лентой. Носил алмазный перстень на среднем пальце левой руки. В обществе часто декламировал наизусть поэмы Катулла. Агриппина даже знала его имя — Гай Пассиен Крисп. Благородный молодой человек из хорошей семьи, скромный, изысканно элегантный. Таким Агриппина когда-то мечтала видеть Агенобарба, оказавшегося на самом деле чудовищем, безрассудным ревнивцем и пьяницей!
Домиций подтолкнул к носилкам замешкавшуюся жену. Агриппина напоследок оглянулась. Портики, переполненные возбуждённо шумящей толпой, напоминали пчелиные ульи. Молодые атлеты беззаботно выставляли напоказ красивые тела. А между колонн храма Согласия застыл, словно статуя, Пассиен Крисп. Именно ему предназначалась прощальная улыбка Агриппины.
— Жаль, что ты набрала мало побрякушек! — довольно засмеялся Агенобарб, устраиваясь в носилках рядом с Агриппиной. Он открыл ларчик и утопил руки в куче драгоценностей, сверкающей холодными огнями.
— Вот как? Неужели надо было брать больше? Чтобы ты раскричался, что я тебя разоряю? — равнодушно полюбопытствовала Агриппина, следя из-за занавесок за Криспом.
— Конечно! — воскликнул Агенобарб. — Я же не собираюсь платить глупцу ювелиру! Пусть только сунется ко мне вечером! Мои рабы ему все кости переломают!
Агриппина отвернулась и сжала виски тонкими пальцами. «Боги! Где были мои глаза? Кого я выбрала в мужья?!»
LIII
На следующий день Агриппина посетила сестру, Юлию Друзиллу.
— Ты изменила к лучшему старый дом Кассиев! — удовлетворённо заметила она, разглядывая заново обставленный атриум. В нишах стояли стройные этрусские и танагрские статуэтки, в мраморных вазах цвели заморские деревца. Источник посреди атриума был облицован зелёным мрамором и превращён в фонтан. В углу клевал пшеничные зёрна павлин, прикованный за ногу золотой цепочкой. Рабыня, приставленная к капризной птице, поспешно собирала испражнения, неприятный запах которых не смеет беспокоить госпожу и гостью.
— Да, Луций не жалеет денег на мои причуды, — улыбнувшись, заметила Друзилла.
— Счастливая… — вздохнула Агриппина, садясь в мягкое складное кресло. — Если бы ты знала, каким жадным оказался мой муж!
— Не может быть, — искренне удивилась сестра. — У тебя много новых украшений!..
— За которые Агенобарб не собирается платить! — злобно докончила Агриппина. — Ещё немного — и торговцы будут прятать товар при моем приближении.
— Бедная, — Друзилла погладила сестру по руке.
— Не жалей меня, — высокомерно отозвалась Агриппина, дотронувшись до нового опалового ожерелья. — Я найду сотню способов отомстить Агенобарбу!
Последние слова прозвучали очень резко, почти крикливо. Павлин удивлённо поднял голову, посмотрел на сестёр и противно заорал, открывая клюв и напряжённо шевеля языком.
— Замолчи, гадкая птица! — Друзилла швырнула в него недоеденным яблоком и засмеялась: павлин, казалось, ответил сварливой Агриппине, уловив в её голосе сходство со своим собственным.
— Помоги мне отомстить, сестра, — перейдя на шёпот, попросила Агриппина.
— Как? — тихо отозвалась Друзилла.
Агриппина помолчала, старательно жуя персик. Запила его разбавленным вином и, обретя нужную храбрость, заявила:
— Мне нравится некий молодой человек по имени Пассиен Крисп. Но Агенобарб следит за мной так пристально, что я не могу сказать ему ни слова. Он безотказно отпускает меня только в твой дом. Пригласи к себе Криспа, когда твой муж будет в отъезде, и извести меня запиской.
Агриппина умоляюще сложила ладони и состроила просительную гримасу.
— Хорошее ли это дело, сестра? — Друзилла покачала головой. — Если Агенобарб узнает — прибьёт и тебя, и Криспа!
— Тебе ли учить меня? — возмутилась Агриппина. — Не притворяйся передо мной верной женой! Я ведь видела, как братец Гай посещал тебя ночами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93