Слово «преступник» я употреблял очень часто, но не по адресу Гитлера, а по адресу Рема. Того я неоднократно называл преступником, таково было мое мнение.
— Значит, вы считали, что преступником был Рем, а шарлатаном фюрер, это правильно? — продолжает допрос обвинитель.
Иодль. Да, в такой форме это правильно. Так я считал в то время.
Обвинитель. Чем же объяснить, что вы согласились занимать руководящие посты в военной машине германского рейха, после того как к власти пришел человек, которого вы сами назвали шарлатаном?
Иодль. Тем, что с течением времени я убедился в том, что Гитлер не шарлатан, а гигантская личность...
Итак, Иодль называл Гитлера шарлатаном в 1933 году. Затем, как известно, последовал разгром демократии в Германии, создание концлагерей, массовые казни немецких патриотов, разработка агрессивных планов, разбойничьи нападения на многие страны, чудовищный террор на оккупированных территориях. Именно эти обстоятельства, очевидно, и побудили Иодля изменить свое первоначальное мнение и считать, что перед ним действительно «гигантская личность». Впрочем, все это весьма логично: как раз такой «шарлатан» и такая «гигантская личность» нужны были прусским милитаристам. Да, прав Джефри Нокс, который, будучи председателем Международной комиссии в Сааре, сказал:
— Мы должны прежде всего понять, что нацистская партия до тех пор, пока ее не подобрали руководители прусской военщины, была всего лишь жалкой шайкой сводников и бродяг, не имевшей ни малейшего значения.
Нокс утрирует, но совершенно очевидно, что, не будь Людендорфа, Бломберга, Кейтеля, Иодля и им подобных, Германия осталась бы Германией, а мир был бы избавлен от Гитлера. Иодль называл Гитлера шарлатаном, но, как только этот удачливый шарлатан пришел к власти, он поторопился впрячься с ним в одну упряжку.
Мы еще увидим, как Иодль снова «прозреет» и вновь назовет своего фюрера преступником. Оба они, и Кейтель и Иодль, будут чрезвычайно раздражены, что здесь, на процессе, их якобы вынуждают отвечать не только за свои действия, но и за преступления Гитлера.
«Он обманул нас! Он оставил нас одних!»
8 августа 1945 года Кейтель, давая показания следователю и стараясь представить себя идейным человеком, говорил о своей приверженности Гитлеру. Но на процессе он изменил курс и уже почем зря ругал своего фюрера. Кейтель осуждал, в частности, как бесчестный шаг самоубийство Гитлера.
— Если Гитлер хотел быть главнокомандующим, — заявил бывший фельдмаршал Джильберту, — то он должен был бы им оставаться до конца. Он отдавал нам приказы. Он говорил: «Я беру ответственность на себя!» А теперь, когда настало время, чтобы отвечать за все это, он нас оставил одних...
А дальше следовали уже причитания:
— Это несправедливо... Он обманул нас! Он говорил нам неправду. Таково мое убеждение, и никто не может разубедить меня в этом. Он обманным образом заставлял нас воевать.
Какая чудовищная смесь лицемерия и истерики! Гитлер обманул легковерного Кейтеля! Того самого Кейтеля, который своими приказами требовал уничтожить сотни тысяч людей и в ответ на протесты своих же подчиненных писал: «Мне наплевать».
Различными методами осуществляли свою защиту Кейтель и Иодль. Но в одном они сошлись. Оба пытались убедить суд, что многолетнее сотрудничество с Гитлером было для них цепью трагических противоречий, рискованных попыток смягчить нрав фюрера и уменьшить тяжелые последствия многих его приказов.
Почему же тогда эти благородные зигфриды не ушли в отставку? Доктор Нельте сообщил суду, будто Кейтель пять раз пытался покинуть свой пост, а один раз даже принял решение покончить жизнь самоубийством. Но весь ход процесса в Нюрнберге неопровержимо доказал, что у Кейтеля даже и мысли такой не возникало.
Много позже я прочел в сочинениях известного западногерманского историка Герлица, будто Кейтель не решался уйти в отставку лишь потому, мол, что опасался, как бы руководство вермахтом не захватили эсэсовцы. Экая низкопробная ложь! Надо отдать справедливость Кейтелю — сам он до такой ахинеи в Нюрнберге не договорился. И не мог договориться. Как-никак именно по его поручению генерал Вагнер подписал от имени ОКБ соглашение с СС о сотрудничестве в массовом истреблении советского населения...
Иодль тоже хотел создать впечатление, что вступал в решительные схватки с Гитлером по поводу тех или иных приказов. Нет, он не согласен, что с Гитлером нельзя было спорить, что ему не полагалось противоречить:
— Я много, много раз в самой резкой форме противоречил ему.
Но, как на грех, каждый раз оказывается, что споры между Иодлем и Гитлером касались главным образом вопросов оперативно-стратегического характера.
В августе 1942 года Иодль решился выступить перед Гитлером в защиту генерал-полковника Гальдера. Сам Иодль признал, что и в данном случае «дело касалось оперативной проблемы». Он ничего не добился, лишь привел Гитлера в бешенство, и, о ужас! — «с этого дня Гитлер больше никогда уже до самого конца войны не ел с нами вместе». Более того, подсудимый утверждает:
— Начиная с этого дня на каждом докладе об обстановке стал присутствовать офицер СС. С этого дня появились восемь стенографов, которые записывали каждое произносившееся слово. Фюрер вообще не стал подавать мне руки. Он со мной больше не здоровался или же едва здоровался. Он попросил фельдмаршала Кейтеля сказать мне, что больше не может со мной работать и что я буду заменен генералом Паулюсом, как только тот возьмет Сталинград.
Вот ведь до чего дошло! Но долго ли длилась такая немилость? Долго ли находился начальник личного штаба Гитлера под таким дамокловым мечом? Иодль неохотно отвечает:
— Такое положение продолжалось до тридцатого января тысяча девятьсот сорок третьего года.
Что это за сакраментальная дата? Ах, это же десятая годовщина прихода Гитлера к власти. 30 января считалось в нацистской Германии праздником. В этот день Гитлер награждал наиболее близких из своих подручных. И в числе их оказался и Иодль, тот самый Иодль, которого Гитлер якобы боялся и готов был отрешить от должности. 30 января 1943 года фюрер жалует генерал-полковника Иодля высшей партийной наградой (запомним: партийной, а не военной!) — золотым нацистским значком.
Плохо, очень плохо выглядел Иодль в тот момент, когда должен был стыдливо признать это. Как-то сразу поблекли все его прежние аргументы в свою защиту. А некоторые выглядели теперь просто смешными.
Много было допрошено в Нюрнберге разных гитлеровских генералов. И все они, даже те, которые выгораживали Кейтеля и Иодля, не отрицали факта, что именно эти два лица до последнего дня были самыми близкими Гитлеру военными людьми. Когда 20 июля 1944 года в бункере имперской канцелярии раздался взрыв, Иодль оказался одним из первых, кто неистово поздравлял чудом уцелевшего Гитлера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
— Значит, вы считали, что преступником был Рем, а шарлатаном фюрер, это правильно? — продолжает допрос обвинитель.
Иодль. Да, в такой форме это правильно. Так я считал в то время.
Обвинитель. Чем же объяснить, что вы согласились занимать руководящие посты в военной машине германского рейха, после того как к власти пришел человек, которого вы сами назвали шарлатаном?
Иодль. Тем, что с течением времени я убедился в том, что Гитлер не шарлатан, а гигантская личность...
Итак, Иодль называл Гитлера шарлатаном в 1933 году. Затем, как известно, последовал разгром демократии в Германии, создание концлагерей, массовые казни немецких патриотов, разработка агрессивных планов, разбойничьи нападения на многие страны, чудовищный террор на оккупированных территориях. Именно эти обстоятельства, очевидно, и побудили Иодля изменить свое первоначальное мнение и считать, что перед ним действительно «гигантская личность». Впрочем, все это весьма логично: как раз такой «шарлатан» и такая «гигантская личность» нужны были прусским милитаристам. Да, прав Джефри Нокс, который, будучи председателем Международной комиссии в Сааре, сказал:
— Мы должны прежде всего понять, что нацистская партия до тех пор, пока ее не подобрали руководители прусской военщины, была всего лишь жалкой шайкой сводников и бродяг, не имевшей ни малейшего значения.
Нокс утрирует, но совершенно очевидно, что, не будь Людендорфа, Бломберга, Кейтеля, Иодля и им подобных, Германия осталась бы Германией, а мир был бы избавлен от Гитлера. Иодль называл Гитлера шарлатаном, но, как только этот удачливый шарлатан пришел к власти, он поторопился впрячься с ним в одну упряжку.
Мы еще увидим, как Иодль снова «прозреет» и вновь назовет своего фюрера преступником. Оба они, и Кейтель и Иодль, будут чрезвычайно раздражены, что здесь, на процессе, их якобы вынуждают отвечать не только за свои действия, но и за преступления Гитлера.
«Он обманул нас! Он оставил нас одних!»
8 августа 1945 года Кейтель, давая показания следователю и стараясь представить себя идейным человеком, говорил о своей приверженности Гитлеру. Но на процессе он изменил курс и уже почем зря ругал своего фюрера. Кейтель осуждал, в частности, как бесчестный шаг самоубийство Гитлера.
— Если Гитлер хотел быть главнокомандующим, — заявил бывший фельдмаршал Джильберту, — то он должен был бы им оставаться до конца. Он отдавал нам приказы. Он говорил: «Я беру ответственность на себя!» А теперь, когда настало время, чтобы отвечать за все это, он нас оставил одних...
А дальше следовали уже причитания:
— Это несправедливо... Он обманул нас! Он говорил нам неправду. Таково мое убеждение, и никто не может разубедить меня в этом. Он обманным образом заставлял нас воевать.
Какая чудовищная смесь лицемерия и истерики! Гитлер обманул легковерного Кейтеля! Того самого Кейтеля, который своими приказами требовал уничтожить сотни тысяч людей и в ответ на протесты своих же подчиненных писал: «Мне наплевать».
Различными методами осуществляли свою защиту Кейтель и Иодль. Но в одном они сошлись. Оба пытались убедить суд, что многолетнее сотрудничество с Гитлером было для них цепью трагических противоречий, рискованных попыток смягчить нрав фюрера и уменьшить тяжелые последствия многих его приказов.
Почему же тогда эти благородные зигфриды не ушли в отставку? Доктор Нельте сообщил суду, будто Кейтель пять раз пытался покинуть свой пост, а один раз даже принял решение покончить жизнь самоубийством. Но весь ход процесса в Нюрнберге неопровержимо доказал, что у Кейтеля даже и мысли такой не возникало.
Много позже я прочел в сочинениях известного западногерманского историка Герлица, будто Кейтель не решался уйти в отставку лишь потому, мол, что опасался, как бы руководство вермахтом не захватили эсэсовцы. Экая низкопробная ложь! Надо отдать справедливость Кейтелю — сам он до такой ахинеи в Нюрнберге не договорился. И не мог договориться. Как-никак именно по его поручению генерал Вагнер подписал от имени ОКБ соглашение с СС о сотрудничестве в массовом истреблении советского населения...
Иодль тоже хотел создать впечатление, что вступал в решительные схватки с Гитлером по поводу тех или иных приказов. Нет, он не согласен, что с Гитлером нельзя было спорить, что ему не полагалось противоречить:
— Я много, много раз в самой резкой форме противоречил ему.
Но, как на грех, каждый раз оказывается, что споры между Иодлем и Гитлером касались главным образом вопросов оперативно-стратегического характера.
В августе 1942 года Иодль решился выступить перед Гитлером в защиту генерал-полковника Гальдера. Сам Иодль признал, что и в данном случае «дело касалось оперативной проблемы». Он ничего не добился, лишь привел Гитлера в бешенство, и, о ужас! — «с этого дня Гитлер больше никогда уже до самого конца войны не ел с нами вместе». Более того, подсудимый утверждает:
— Начиная с этого дня на каждом докладе об обстановке стал присутствовать офицер СС. С этого дня появились восемь стенографов, которые записывали каждое произносившееся слово. Фюрер вообще не стал подавать мне руки. Он со мной больше не здоровался или же едва здоровался. Он попросил фельдмаршала Кейтеля сказать мне, что больше не может со мной работать и что я буду заменен генералом Паулюсом, как только тот возьмет Сталинград.
Вот ведь до чего дошло! Но долго ли длилась такая немилость? Долго ли находился начальник личного штаба Гитлера под таким дамокловым мечом? Иодль неохотно отвечает:
— Такое положение продолжалось до тридцатого января тысяча девятьсот сорок третьего года.
Что это за сакраментальная дата? Ах, это же десятая годовщина прихода Гитлера к власти. 30 января считалось в нацистской Германии праздником. В этот день Гитлер награждал наиболее близких из своих подручных. И в числе их оказался и Иодль, тот самый Иодль, которого Гитлер якобы боялся и готов был отрешить от должности. 30 января 1943 года фюрер жалует генерал-полковника Иодля высшей партийной наградой (запомним: партийной, а не военной!) — золотым нацистским значком.
Плохо, очень плохо выглядел Иодль в тот момент, когда должен был стыдливо признать это. Как-то сразу поблекли все его прежние аргументы в свою защиту. А некоторые выглядели теперь просто смешными.
Много было допрошено в Нюрнберге разных гитлеровских генералов. И все они, даже те, которые выгораживали Кейтеля и Иодля, не отрицали факта, что именно эти два лица до последнего дня были самыми близкими Гитлеру военными людьми. Когда 20 июля 1944 года в бункере имперской канцелярии раздался взрыв, Иодль оказался одним из первых, кто неистово поздравлял чудом уцелевшего Гитлера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165