..
С этими словами Гитлер встает, большими шагами идет к двери и распахивает ее.
— Кейтель!
На пороге появляется запыхавшийся начальник штаба ОКВ в сопровождении генералов Рейхенау и Шперля.
Зачем потребовался Гитлеру такой великолепный эскорт? Когда Кейтеля спрашивают об этом в Нюрнберге, он пытается убедить суд в том, что до сих пор никак не может понять, зачем фюрер «пригласил» его. Но еще несколько вопросов обвинителей, оглашение показаний участников этой встречи, и фельдмаршал сникает:
— В течение дня мне стало ясно, что присутствие трех представителей армии являлось по крайней мере военной демонстрацией.
Кейтель признает, что его появление в кабинете Гитлера произвело «уничтожающее впечатление» на Шушнинга, который тут же подписал «соглашение».
Но это еще не был захват Австрии. Требовалось произвести некоторые действия, чтобы окончательно сломить австрийское правительство и заставить его принять аншлюс. И Кейтель старается. По его указанию распускаются ложные слухи, будто германское командование отменило отпуска для военнослужащих 7-й армии и концентрирует на германо-австрийской границе подвижной железнодорожный состав. Для распространения этих слухов широко используются вся агентурная сеть в Австрии и таможенные чиновники.
12 марта 1938 года Австрия капитулировала.
Наступают чехословацкие события. В генеральном штабе уже разработан «план Грюн». Но Гитлер, пользуясь поддержкой мюнхенцев, решил захватить страну без единого выстрела. С чехословацким правительством поступают на австрийский манер. Гитлер вызывает президента Гаху в Берлин. Здесь ему подготовлена достойная встреча. Регламент разработан до деталей. Начальник штаба ОКВ убедил фюрера, что если Шушнинга пугали только вторжением германских войск, то Гахе надо кое-что продемонстрировать наглядно. Спланирован захват вооруженными силами двух чехословацких городов.
14 марта 1938 года престарелый Гаха едет в Берлин. И в тот же день Кейтель отдает приказ о захвате Моравской Остравы и Витковице.
— Да, но ведь президент Гаха ехал в Берлин, чтобы вести переговоры с Гитлером? — спрашивает Руденко.
Кейтель молчит.
— Это ведь вероломство! — точно квалифицирует советский обвинитель поведение Кейтеля.
Кейтель опять угрюмо отмалчивается.
Его заставляют вспомнить еще об одном эпизоде, связанном с Чехословакией. Читателю уже известно, что нацисты, создавая повод для вторжения, решили убить своего посла в Праге. Кейтеля спрашивают об этом. Он не может оспаривать самого факта, но прикидывается плохо осведомленным.
— Говорили только, что может иметь место убийство какого-то посланника или что-то вроде этого. Мне кажется, Гитлер ответил на это, что в тысяча девятьсот четырнадцатом году война так же была вызвана убийством посла в Сараево. Такие случаи ведь могут произойти...
Экая наивность! Кейтель, в руках которого концентрировалась вся подготовка агрессии против Чехословакии, никак не может разобраться, о каком убийстве шла тогда речь.
К лету 1939 года Австрия и Чехословакия перестали существовать как независимые государства и германский генеральный штаб разработал уже «план Вейс» — нападение на Польшу. Кейтель делает все, чтобы обеспечить успешное осуществление и этой акции. Он озабочен подготовкой новой провокации. Начальник штаба ОКВ выступает в качестве одного из режиссеров гнусной инсценировки «нападения» поляков на германскую радиостанцию в немецком городе Глейвиц. Читатель уже знает, что «нападение» это осуществлялось несколькими заключенными из немецких концлагерей, переодетыми в польскую форму. Произошло оно 31 августа 1939 года. А 1 сентября германские войска вторглись в Польшу. И в тот же день во всех немецких газетах появилось сенсационное сообщение:
«Германское информационное бюро. Бреславль. 31 августа. Сегодня, около 8 часов вечера, поляки напали и захватили радиостанцию в Глейвице. Силой ворвавшись внутрь здания, поляки успели прочитать на польском и частично на немецком языках воззвание, обращенное к населению. Полиция была вынуждена применить оружие. Со стороны захватчиков есть убитые».
Дальше все пошло как по нотам. Нацисты зашумели на весь мир, что одновременно с нападением на радиостанцию польские войска в ряде мест перешли германскую границу, ввиду чего вермахт должен был предпринять ответные меры.
И вот в Нюрнберге Кейтеля спрашивают о глейвицкой провокации. Он прикидывается, будто ничего не знал о ней. Тогда вызывается на допрос один из сотрудников штаба ОКВ — заместитель начальника германской военной разведки генерал Лахузен.
— То дело, — говорит Лахузен, — по которому я сейчас даю свидетельские показания, является одним из наиболее таинственных дел. Это было в середине августа. Как отдел контрразведки номер один, так и мой отдел контрразведки номер два получили распоряжение доставить польские мундиры и снаряжение, а также удостоверения личности и тому подобное для операции «Гиммлер»... Канарис поставил нас в известность о том, что эти мундиры были выданы людям из концентрационных лагерей...
Слово за слово, и Кейтель, без указания которого ни один немецкий солдат не мог двинуться на Польшу, человек, который вместе с Гитлером утвердил «план Вейс», уже не может отрицать своей причастности к глейвицкой провокации.
— Адмирал Канарис сказал мне тогда, что ему нужно несколько польских мундиров... Мы решили, что эти мундиры предназначались для какой-то секретной операции...
Жребий брошен
С каждой новой провокацией на мундире Кейтеля появляются новые ордена, он повышается в чине.
Разгромлены Норвегия, Бельгия, Голландия, Франция. Кейтель — фельдмаршал.
1941 год. Гитлеровская Германия хозяйничает почти во всей Европе. Грудь Кейтеля украшается еще несколькими наградами. Он получает от Гитлера все увеличивающиеся по своим размерам «дотации». Потомственный помещик округляет свои владения — ему преподносят в подарок большое поместье.
Кейтель вовсе не устал от славы. Его не тяготят лавры. Но при всей своей политической и военной близорукости он постепенно постигает, что дальнейшее расширение программы экспансии, наряду с возможными новыми успехами, таит в себе и неожиданности, которые могут поставить под угрозу все уже достигнутое Германией и лично им (что не менее важно!). При всем авантюризме, свойственном германским милитаристам, Кейтель предпочел бы закрепиться на занятых позициях, во всяком случае, не делать ничего, что угрожало бы их потерей. Но как на грех, еще в конце лета 1940 года Гитлер сообщил ему о своем решении напасть на Советский Союз и приказал готовиться к «новой операции».
На процессе в Нюрнберге Кейтель заявил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
С этими словами Гитлер встает, большими шагами идет к двери и распахивает ее.
— Кейтель!
На пороге появляется запыхавшийся начальник штаба ОКВ в сопровождении генералов Рейхенау и Шперля.
Зачем потребовался Гитлеру такой великолепный эскорт? Когда Кейтеля спрашивают об этом в Нюрнберге, он пытается убедить суд в том, что до сих пор никак не может понять, зачем фюрер «пригласил» его. Но еще несколько вопросов обвинителей, оглашение показаний участников этой встречи, и фельдмаршал сникает:
— В течение дня мне стало ясно, что присутствие трех представителей армии являлось по крайней мере военной демонстрацией.
Кейтель признает, что его появление в кабинете Гитлера произвело «уничтожающее впечатление» на Шушнинга, который тут же подписал «соглашение».
Но это еще не был захват Австрии. Требовалось произвести некоторые действия, чтобы окончательно сломить австрийское правительство и заставить его принять аншлюс. И Кейтель старается. По его указанию распускаются ложные слухи, будто германское командование отменило отпуска для военнослужащих 7-й армии и концентрирует на германо-австрийской границе подвижной железнодорожный состав. Для распространения этих слухов широко используются вся агентурная сеть в Австрии и таможенные чиновники.
12 марта 1938 года Австрия капитулировала.
Наступают чехословацкие события. В генеральном штабе уже разработан «план Грюн». Но Гитлер, пользуясь поддержкой мюнхенцев, решил захватить страну без единого выстрела. С чехословацким правительством поступают на австрийский манер. Гитлер вызывает президента Гаху в Берлин. Здесь ему подготовлена достойная встреча. Регламент разработан до деталей. Начальник штаба ОКВ убедил фюрера, что если Шушнинга пугали только вторжением германских войск, то Гахе надо кое-что продемонстрировать наглядно. Спланирован захват вооруженными силами двух чехословацких городов.
14 марта 1938 года престарелый Гаха едет в Берлин. И в тот же день Кейтель отдает приказ о захвате Моравской Остравы и Витковице.
— Да, но ведь президент Гаха ехал в Берлин, чтобы вести переговоры с Гитлером? — спрашивает Руденко.
Кейтель молчит.
— Это ведь вероломство! — точно квалифицирует советский обвинитель поведение Кейтеля.
Кейтель опять угрюмо отмалчивается.
Его заставляют вспомнить еще об одном эпизоде, связанном с Чехословакией. Читателю уже известно, что нацисты, создавая повод для вторжения, решили убить своего посла в Праге. Кейтеля спрашивают об этом. Он не может оспаривать самого факта, но прикидывается плохо осведомленным.
— Говорили только, что может иметь место убийство какого-то посланника или что-то вроде этого. Мне кажется, Гитлер ответил на это, что в тысяча девятьсот четырнадцатом году война так же была вызвана убийством посла в Сараево. Такие случаи ведь могут произойти...
Экая наивность! Кейтель, в руках которого концентрировалась вся подготовка агрессии против Чехословакии, никак не может разобраться, о каком убийстве шла тогда речь.
К лету 1939 года Австрия и Чехословакия перестали существовать как независимые государства и германский генеральный штаб разработал уже «план Вейс» — нападение на Польшу. Кейтель делает все, чтобы обеспечить успешное осуществление и этой акции. Он озабочен подготовкой новой провокации. Начальник штаба ОКВ выступает в качестве одного из режиссеров гнусной инсценировки «нападения» поляков на германскую радиостанцию в немецком городе Глейвиц. Читатель уже знает, что «нападение» это осуществлялось несколькими заключенными из немецких концлагерей, переодетыми в польскую форму. Произошло оно 31 августа 1939 года. А 1 сентября германские войска вторглись в Польшу. И в тот же день во всех немецких газетах появилось сенсационное сообщение:
«Германское информационное бюро. Бреславль. 31 августа. Сегодня, около 8 часов вечера, поляки напали и захватили радиостанцию в Глейвице. Силой ворвавшись внутрь здания, поляки успели прочитать на польском и частично на немецком языках воззвание, обращенное к населению. Полиция была вынуждена применить оружие. Со стороны захватчиков есть убитые».
Дальше все пошло как по нотам. Нацисты зашумели на весь мир, что одновременно с нападением на радиостанцию польские войска в ряде мест перешли германскую границу, ввиду чего вермахт должен был предпринять ответные меры.
И вот в Нюрнберге Кейтеля спрашивают о глейвицкой провокации. Он прикидывается, будто ничего не знал о ней. Тогда вызывается на допрос один из сотрудников штаба ОКВ — заместитель начальника германской военной разведки генерал Лахузен.
— То дело, — говорит Лахузен, — по которому я сейчас даю свидетельские показания, является одним из наиболее таинственных дел. Это было в середине августа. Как отдел контрразведки номер один, так и мой отдел контрразведки номер два получили распоряжение доставить польские мундиры и снаряжение, а также удостоверения личности и тому подобное для операции «Гиммлер»... Канарис поставил нас в известность о том, что эти мундиры были выданы людям из концентрационных лагерей...
Слово за слово, и Кейтель, без указания которого ни один немецкий солдат не мог двинуться на Польшу, человек, который вместе с Гитлером утвердил «план Вейс», уже не может отрицать своей причастности к глейвицкой провокации.
— Адмирал Канарис сказал мне тогда, что ему нужно несколько польских мундиров... Мы решили, что эти мундиры предназначались для какой-то секретной операции...
Жребий брошен
С каждой новой провокацией на мундире Кейтеля появляются новые ордена, он повышается в чине.
Разгромлены Норвегия, Бельгия, Голландия, Франция. Кейтель — фельдмаршал.
1941 год. Гитлеровская Германия хозяйничает почти во всей Европе. Грудь Кейтеля украшается еще несколькими наградами. Он получает от Гитлера все увеличивающиеся по своим размерам «дотации». Потомственный помещик округляет свои владения — ему преподносят в подарок большое поместье.
Кейтель вовсе не устал от славы. Его не тяготят лавры. Но при всей своей политической и военной близорукости он постепенно постигает, что дальнейшее расширение программы экспансии, наряду с возможными новыми успехами, таит в себе и неожиданности, которые могут поставить под угрозу все уже достигнутое Германией и лично им (что не менее важно!). При всем авантюризме, свойственном германским милитаристам, Кейтель предпочел бы закрепиться на занятых позициях, во всяком случае, не делать ничего, что угрожало бы их потерей. Но как на грех, еще в конце лета 1940 года Гитлер сообщил ему о своем решении напасть на Советский Союз и приказал готовиться к «новой операции».
На процессе в Нюрнберге Кейтель заявил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165