А теперь пора вас познакомить с моими помощниками, которые станут помощниками и для вас. Капитана Бурдена и капитана Кооля вы уже знаете. Я им поручил отвечать за питание колонистов.
— Уверена, они прекрасно справятся с этим заданием, — включилась в разговор и Мария. — Особенно капитан Бурден. Он подарил нам яблочный пирог.
— Вот видите, капитан уже приступил к своим обязанностям. Мы все здесь знаем, какое у него доброе сердце. Теперь разрешите вам представить полковника Хейстанда. У него тоже предоброе сердце, хотя и очень суровый вид.
Уже потом, работая рука об руку с Хейстандом, Аллен не раз вспоминал слова генерала. Казалось, Хейстанд стесняется своей доброты. Может быть, он думал, что это качество несовместимо с его званием и должностью? Ведь он был командующим артиллерией береговой обороны. Но доброта этого человека пробивалась сквозь его суровость, как трава сквозь асфальт. Каждый день он появлялся нагруженный постельными принадлежностями, противомоскитными сетками, блокнотами и другими полезными вещами. Конечно, оставив свой полковничий мундир дома.
Но это было потом. А сейчас Хейстанд стоял перед Алленом строгий и невозмутимый, как скала.
Вслед за ним Аллену представился член военно-медицинского корпуса армии доктор Бурнам. Его обязанностью будет отвечать за госпиталь.
После того как все перезнакомились, генерал Буллард сказал:
— Ну, а теперь пойдемте знакомиться с лагерем.
Территория форта расположилась на красивом участке острова.
Небольшой холм, кустарники, фруктовые деревья, аккуратно подстриженная трава, цветочные клумбы… Все это очень понравилось Аллену и Марии. Но еще больше им понравились бытовые условия. Светлые помещения, современные ванные и санузлы, кинотеатр, просторные столовая и кухня…
Вся территория лагеря обнесена сетчатой изгородью и охраняется военными патрулями. Аллен и Буллард договорились, что проход в лагерь будет осуществляться только по пропускам Красного Креста.
Генерал видел, что гости довольны. И это ему было приятно.
Лето в этом году выдалось в Нью-Йорке жаркое. Но здесь, на острове, жара не ощущалась. Воздух охлаждался бризами, дувшими со стороны моря. Ничто не нарушало тишины. Даже близость города. Но скоро все изменится.
Буллард пригласил Райли и Марию вместе поужинать. Но они отказались:
— Спасибо, генерал. Но у нас другие планы. Мы хотим поехать в русскую церковь.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
БОЛЬШОЕ ЯБЛОКО
ГЛАВА ПЕРВАЯ
НЬЮ-ЙОРК… НЬЮ-ЙОРК…
Из рассказа Ирины Венерт:
— Атлантика оказалась не такой приветливой, как Тихий океан. Она несла черно-белые волны. Погода была туманной. Именно в такой мрачный поздний вечер мы подходили к Нью-Йорку.
На палубе дул холодный ветер. Судно покачивало. И мало кому хотелось вылезать из трюма. Кроме меня и Марии Сорокиной, других желающих не нашлось.
Укрываясь кофточками от дождя и ветра, мы вылезли на верхнюю палубу. И — о, ужас! Мы наткнулись на доктора Коултера.
Придется вернуться обратно в трюм. Но доктор прикрыл нас своим непромокаемым плащом и на ломаном русском языке стал описывать красоту нью-йоркской гавани. Больше всего слов он посвятил статуе Свободы. «Ее факел сияет, как бриллиант», — сказал Коултер.
Мы кое-что знали о статуе. Нам хотелось увидеть ее. Целая россыпь огней сияла вокруг. Но ни один из них не выделялся. Как мы ни вглядывались.
Спустя полчаса судно встало на отведенное ему место для таможенного досмотра. А мы отправились в трюм досыпать. Но сон длился недолго. Нас разбудил якорь, лучше всякого будильника. Подхваченный буксирами, «Йоми Мару» стал медленно двигаться к берегу.
Утро выдалось великолепным, просто праздничным. Огромные пароходы, гораздо больше нашего «Йоми Мару», стояли там и сям на тихой воде. Перед нами лежал залив, а за ним простирался Нью-Йорк. Издали, с моря, он был красив однообразной красотой сверхсовременного города. Кольцо бледно-розовых, светло-желтых, белых небоскребов опоясывало залив, и казалось, что эти 20-30-40-этажные здания растут из воды, как неведомые кораллы или рифы.
Не верилось, что мы действительно в самом сердце Америки, хотя и на краю континента. Не верилось, и в то же время мы знали, что это не сон. Мы в самом деле здесь. И скорее всего это никогда не повторится. Значит, надо запоминать все-все! И как видите, спустя многие годы я помню каждую подробность и краску.
«Йоми Мару» вошел в Гудзонов залив вечером 27 августа 1920 года. А ошвартовался на следующее утро.
Коултер уверял девочек, которые снова поднялись на палубу, что пароход выйдет встречать полгорода. Многие газеты сообщили о приходе судна. Ньюйоркцы — народ любопытный. Каждому захочется увидеть колонистов. Особенно детям.
Наверно, так думал не один Коултер. Вот почему высадку назначили на раннее утро. Меньше встречающих — меньше проблем.
Дети проснулись раньше Нью-Йорка. Не проснулась только одна девочка. В ту же минуту, когда замер двигатель парохода, остановилось и сердце десятилетней Лены Александровой. Вот такое горькое совпадение…
С тех пор, как Леночку укусила ядовитая муха, Петя Александров жил в постоянной тревоге — сначала за здоровье сестры, а затем и за ее жизнь. Оставалась надежда на Нью-Йорк. Там ей обязательно помогут. Только бы добраться до берега. И вот берег рядом. Теперь все будет хорошо…
Это была первая ночь за последнюю неделю, когда мальчик спая спокойно.
Он проснулся вместе с другими. И первым делом пошел в лазарет. Леночкина койка пустовала.
— Ваша сестра уже на берегу, — сказал доктор. — Ее увезла санитарная машина.
Бедный Петя! Услышав эти слова, он обрадовался. Теперь здоровье Леночки вне опасности.
В этот день он не узнал правды. И счастливый, побежал завтракать. Лишь несколько человек знали о смерти девочки. Всей колонии, и Пете в том числе, станет известно о кончине Леночки лишь сутки спустя. Так решили Грегори Эверсол, Барл Бремхолл и Ханна Кемпбелл. Пусть это печальное событие не омрачит радость прибытия в Нью-Йорк.
— Нью-Йорк огромный город. Здесь легко потеряться даже слону. Я боюсь, что наших сорванцов не удастся удержать на месте. Они разбегутся, как муравьи, — сказал Бремхолл.
— Если так, то нечего беспокоиться, — невозмутимо ответила ему мамаша Кемпбелл.
— Как вас понять, Ханна?
— Хорошо известно, что муравьи обязательно возвращаются в свой муравейник. Как бы далеко ни убежали.
— На это трудно возразить. И все же каждому из детей, прежде чем они покинут пароход, я надену на шею личный номерок.
Барл замолчал. Он и Ханна посмотрели в глаза друг другу. Они подумали об одном и том же. Один из номерков окажется невостребованным. Список колонистов уменьшился на одну строчку.
Два друга, Борис Моржов и Павел Николаев, надеялись, что пароход поставят в самом лучшем месте, рядом с небоскребами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
— Уверена, они прекрасно справятся с этим заданием, — включилась в разговор и Мария. — Особенно капитан Бурден. Он подарил нам яблочный пирог.
— Вот видите, капитан уже приступил к своим обязанностям. Мы все здесь знаем, какое у него доброе сердце. Теперь разрешите вам представить полковника Хейстанда. У него тоже предоброе сердце, хотя и очень суровый вид.
Уже потом, работая рука об руку с Хейстандом, Аллен не раз вспоминал слова генерала. Казалось, Хейстанд стесняется своей доброты. Может быть, он думал, что это качество несовместимо с его званием и должностью? Ведь он был командующим артиллерией береговой обороны. Но доброта этого человека пробивалась сквозь его суровость, как трава сквозь асфальт. Каждый день он появлялся нагруженный постельными принадлежностями, противомоскитными сетками, блокнотами и другими полезными вещами. Конечно, оставив свой полковничий мундир дома.
Но это было потом. А сейчас Хейстанд стоял перед Алленом строгий и невозмутимый, как скала.
Вслед за ним Аллену представился член военно-медицинского корпуса армии доктор Бурнам. Его обязанностью будет отвечать за госпиталь.
После того как все перезнакомились, генерал Буллард сказал:
— Ну, а теперь пойдемте знакомиться с лагерем.
Территория форта расположилась на красивом участке острова.
Небольшой холм, кустарники, фруктовые деревья, аккуратно подстриженная трава, цветочные клумбы… Все это очень понравилось Аллену и Марии. Но еще больше им понравились бытовые условия. Светлые помещения, современные ванные и санузлы, кинотеатр, просторные столовая и кухня…
Вся территория лагеря обнесена сетчатой изгородью и охраняется военными патрулями. Аллен и Буллард договорились, что проход в лагерь будет осуществляться только по пропускам Красного Креста.
Генерал видел, что гости довольны. И это ему было приятно.
Лето в этом году выдалось в Нью-Йорке жаркое. Но здесь, на острове, жара не ощущалась. Воздух охлаждался бризами, дувшими со стороны моря. Ничто не нарушало тишины. Даже близость города. Но скоро все изменится.
Буллард пригласил Райли и Марию вместе поужинать. Но они отказались:
— Спасибо, генерал. Но у нас другие планы. Мы хотим поехать в русскую церковь.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
БОЛЬШОЕ ЯБЛОКО
ГЛАВА ПЕРВАЯ
НЬЮ-ЙОРК… НЬЮ-ЙОРК…
Из рассказа Ирины Венерт:
— Атлантика оказалась не такой приветливой, как Тихий океан. Она несла черно-белые волны. Погода была туманной. Именно в такой мрачный поздний вечер мы подходили к Нью-Йорку.
На палубе дул холодный ветер. Судно покачивало. И мало кому хотелось вылезать из трюма. Кроме меня и Марии Сорокиной, других желающих не нашлось.
Укрываясь кофточками от дождя и ветра, мы вылезли на верхнюю палубу. И — о, ужас! Мы наткнулись на доктора Коултера.
Придется вернуться обратно в трюм. Но доктор прикрыл нас своим непромокаемым плащом и на ломаном русском языке стал описывать красоту нью-йоркской гавани. Больше всего слов он посвятил статуе Свободы. «Ее факел сияет, как бриллиант», — сказал Коултер.
Мы кое-что знали о статуе. Нам хотелось увидеть ее. Целая россыпь огней сияла вокруг. Но ни один из них не выделялся. Как мы ни вглядывались.
Спустя полчаса судно встало на отведенное ему место для таможенного досмотра. А мы отправились в трюм досыпать. Но сон длился недолго. Нас разбудил якорь, лучше всякого будильника. Подхваченный буксирами, «Йоми Мару» стал медленно двигаться к берегу.
Утро выдалось великолепным, просто праздничным. Огромные пароходы, гораздо больше нашего «Йоми Мару», стояли там и сям на тихой воде. Перед нами лежал залив, а за ним простирался Нью-Йорк. Издали, с моря, он был красив однообразной красотой сверхсовременного города. Кольцо бледно-розовых, светло-желтых, белых небоскребов опоясывало залив, и казалось, что эти 20-30-40-этажные здания растут из воды, как неведомые кораллы или рифы.
Не верилось, что мы действительно в самом сердце Америки, хотя и на краю континента. Не верилось, и в то же время мы знали, что это не сон. Мы в самом деле здесь. И скорее всего это никогда не повторится. Значит, надо запоминать все-все! И как видите, спустя многие годы я помню каждую подробность и краску.
«Йоми Мару» вошел в Гудзонов залив вечером 27 августа 1920 года. А ошвартовался на следующее утро.
Коултер уверял девочек, которые снова поднялись на палубу, что пароход выйдет встречать полгорода. Многие газеты сообщили о приходе судна. Ньюйоркцы — народ любопытный. Каждому захочется увидеть колонистов. Особенно детям.
Наверно, так думал не один Коултер. Вот почему высадку назначили на раннее утро. Меньше встречающих — меньше проблем.
Дети проснулись раньше Нью-Йорка. Не проснулась только одна девочка. В ту же минуту, когда замер двигатель парохода, остановилось и сердце десятилетней Лены Александровой. Вот такое горькое совпадение…
С тех пор, как Леночку укусила ядовитая муха, Петя Александров жил в постоянной тревоге — сначала за здоровье сестры, а затем и за ее жизнь. Оставалась надежда на Нью-Йорк. Там ей обязательно помогут. Только бы добраться до берега. И вот берег рядом. Теперь все будет хорошо…
Это была первая ночь за последнюю неделю, когда мальчик спая спокойно.
Он проснулся вместе с другими. И первым делом пошел в лазарет. Леночкина койка пустовала.
— Ваша сестра уже на берегу, — сказал доктор. — Ее увезла санитарная машина.
Бедный Петя! Услышав эти слова, он обрадовался. Теперь здоровье Леночки вне опасности.
В этот день он не узнал правды. И счастливый, побежал завтракать. Лишь несколько человек знали о смерти девочки. Всей колонии, и Пете в том числе, станет известно о кончине Леночки лишь сутки спустя. Так решили Грегори Эверсол, Барл Бремхолл и Ханна Кемпбелл. Пусть это печальное событие не омрачит радость прибытия в Нью-Йорк.
— Нью-Йорк огромный город. Здесь легко потеряться даже слону. Я боюсь, что наших сорванцов не удастся удержать на месте. Они разбегутся, как муравьи, — сказал Бремхолл.
— Если так, то нечего беспокоиться, — невозмутимо ответила ему мамаша Кемпбелл.
— Как вас понять, Ханна?
— Хорошо известно, что муравьи обязательно возвращаются в свой муравейник. Как бы далеко ни убежали.
— На это трудно возразить. И все же каждому из детей, прежде чем они покинут пароход, я надену на шею личный номерок.
Барл замолчал. Он и Ханна посмотрели в глаза друг другу. Они подумали об одном и том же. Один из номерков окажется невостребованным. Список колонистов уменьшился на одну строчку.
Два друга, Борис Моржов и Павел Николаев, надеялись, что пароход поставят в самом лучшем месте, рядом с небоскребами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202