И добавил с гордостью: — Леа была бы отомщена!
— Опозорена, — поправил Терра и махнул рукой подъезжавшему экипажу.
Куршмид был водворен в экипаж.
— Проваливайте! — грозно прошипел ему Терра прямо в осунувшееся лицо. — Проваливайте! Поняли?
— Учитель, я ваш до последнего вздоха. — Под глазами у него мерцали синеватые полукруги. С тем он и отбыл.
Когда Терра вошел в ризницу, ситуация была такова: несчастная жертва, Беллона, возлежала на скамье для хора, скрытая стаей дам, успокаивавших ее. Господа Ланна и Кнак защищали вход от свадебных гостей, шумевших в церкви. Свадьба будто бы отложена, в воздухе пахло скандалом. Рейхсканцлер опровергал слухи. Кнак убеждал гостей поверить слову такого человека.
Всеми забытый новобрачный одиноко жался за раскрытой створкой двери.
Хмурясь, он подозвал Терра:
— Я сразу же хотел тебе сказать: твое вмешательство было лишним… Ну, все равно благодарю тебя. А его нет? — спросил он и, не в силах дождаться ответа: — Все уже известно?
Терра отер лоб; он был возмущен за друга, равно как и за сестру.
— Этот субъект всех нас подвел.
— Слава богу, что он не выбрал время перед гражданским бракосочетанием! — сказал Мангольф.
— Для Леи это просто смерть, — подхватил Терра тоном искусителя. — Даже идиоту понятно, что после сегодняшнего скандала вам надо бежать друг от друга, как от чумы, иначе в самом деле одному из вас несдобровать. — А взгляд его впивался в глаза Мангольфа.
Мангольф ничего не возразил.
— Его уже нет? — помолчав, спросил он снова, и Терра утвердительно кивнул.
Потом заговорил, глядя прямо в глаза Мангольфу:
— Этот субъект явился в мир, как воплощенное недоразумение, каждый факт он неизменно умудрялся толковать самым извращенным образом. Стоит ли проявлять столько осмотрительности и такта в житейских делах, чтобы в итоге какой-то фанатичный болван размахивал у тебя под носом кинжалом?
— Именно кинжалом, какая пошлость! — пробормотал Мангольф, при этом он становился все бледнее и бледнее, взгляд Терра жег его.
— Пошлость можно бы еще перенести, если бы она была доведена до конца, — изрек Терра замогильным голосом. Он показал, что кинжал у него в кармане. — Тогда бы и Леа не зависела от превратностей твоей карьеры, — добавил он, скрежеща зубами.
Обороняясь, Мангольф выставил вперед руку, но сейчас же опомнился:
— Нет уж, только не ты, — сказал он, заискивающе смеясь. — На твою дружбу я рассчитываю больше, чем когда-либо. Надо избежать огласки. Пусть газеты в крайнем случае опубликуют ложные сведения. — Он схватил друга за лацканы сюртука, жест совсем ему непривычный. — Вспомни, что благодаря своей женитьбе я ближайший кандидат на пост помощника статс-секретаря.
Терра стоял обезоруженный, раскрыв рот. «Браво!» — произнес он затем. Оба облегченно вздохнули и отошли друг от друга.
— Только спаси меня! — напоследок повторил Мангольф.
Дверь, скрывавшая их, затворилась. Рейхсканцлер увидел Терра и отвел его в сторону. Лицо его, сиявшее доброжелательством, пока он закрывал дверь, сразу стало обиженным и очень недовольным.
— Нужно мне было для этого являться! — заявил он с видом дамы, которая не встретила привычного уважения.
— Весьма прискорбное неуважение к особе вашего сиятельства, — в тон ответил Терра.
— А все моя пресловутая любезность. Другой бы не попал в подобную историю, да еще ради подчиненного, — проворчал Ланна со злобным взглядом в сторону Мангольфа, который сделал вид, будто ничего не замечает. Рейхсканцлер круто повернулся к нему спиной, а Мангольф настойчиво повторил одними губами: «Спаси меня!», и Терра внял ему.
— Я беру на себя смелость почтительнейше представить вашему сиятельству краткий отчет. Преступник у меня на глазах был отправлен в наемном экипаже.
— Надеюсь, без участия полиции?
— Без чьего-либо содействия. Преступник исчезнет бесследно, я отвечаю за это перед вашим сиятельством.
— Благодарю вас, господин адвокат. С этой стороны я теперь совершенно спокоен. Я знаю вас.
— А вот другая сторона дела! — сказал Терра, не ожидая приглашения. — Многим репортерам я уже изложил происшествие в самом невинном свете.
— Вы мне друг, — почти непроизвольно вырвалось у Ланна. — И почему именно друзей никогда не видишь у себя? Однажды я уже хотел лично поблагодарить вас, но вы не пришли. Если вы не придете и после сегодняшнего вашего одолжения, я сочту это признаком враждебности. — И добавил, в то время как Терра отвешивал глубокий поклон: — Мне кажется, я смогу порадовать вас.
У него снова появилась ямочка. Он самолично подвел ожившую новобрачную к супругу и даже похлопал Мангольфа по плечу.
Венчание сошло благополучно, завтрак в отеле начался блистательно, но Терра поспешил удалиться.
Он провел день со знакомыми репортерами, стараясь каждому сообщить о ходе событий по-иному. Он разузнал, что говорят, и прежде всего позаботился дать слухам такое направление, которое отвлекло бы их от Леи. Последняя его версия гласила, что зубной врач средних лет, с давних пор страдавший душевным расстройством из-за измены невесты, в силу болезненного состояния видел под каждым венчальным убором обманувшую его девицу. Случайно он именно сегодня сбежал из убежища для умалишенных. Вот причина, по которой на свадьбе одного из чинов министерства иностранных дел перед самым венчанием произошло легкое замешательство, почти никем, впрочем, не замеченное.
Вечером Терра был в театре, а Леа играла. Пьесу, в которой она имела когда-то большой успех, возобновили после некоторого перерыва, ей снова приходилось ликующе восклицать: «Не думаете ли вы, что обойдетесь без меня?» «Как она будет ликовать?» — спрашивал себя брат, сидя в партере.
Эффектная драма из жизни полусвета развертывалась своим чередом, за фривольным и несколько элегичным началом следовало бурное прощание героини с любовником номер один.
Он любил, терзал и беспрерывно обманывал ее. Она мучилась, мстила, возвращала и вновь отталкивала его. Теперь все кончилось. Вот она одна, разбитая, отчаявшаяся, напоенная смертельной горечью. Шаги. Она хочет бежать, ее манит только смерть.
Но вместо смерти является любовник номер два, томный молодой кавалер, который намерен отдать ей сердце. Он носится с душевными запросами и ищет каких-то небывалых переживаний в этом излюбленном месте встреч веселящейся молодежи. После нескольких неизбежных неудач он, наконец, находит то, что искал. Она соглашается на эту короткую передышку перед последним шагом, соглашается от усталости и оттого, что ей теперь все равно, — так это понимал брат. Тон пьесы начинает меняться.
Как примет сегодня его ухаживания это видавшее виды, но неземное создание? Сидя на краешке дивана, меж тем как на заднем плане ужинают их приятели, он высказывает ей свои изысканные желания, а она покоится на диване.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
— Опозорена, — поправил Терра и махнул рукой подъезжавшему экипажу.
Куршмид был водворен в экипаж.
— Проваливайте! — грозно прошипел ему Терра прямо в осунувшееся лицо. — Проваливайте! Поняли?
— Учитель, я ваш до последнего вздоха. — Под глазами у него мерцали синеватые полукруги. С тем он и отбыл.
Когда Терра вошел в ризницу, ситуация была такова: несчастная жертва, Беллона, возлежала на скамье для хора, скрытая стаей дам, успокаивавших ее. Господа Ланна и Кнак защищали вход от свадебных гостей, шумевших в церкви. Свадьба будто бы отложена, в воздухе пахло скандалом. Рейхсканцлер опровергал слухи. Кнак убеждал гостей поверить слову такого человека.
Всеми забытый новобрачный одиноко жался за раскрытой створкой двери.
Хмурясь, он подозвал Терра:
— Я сразу же хотел тебе сказать: твое вмешательство было лишним… Ну, все равно благодарю тебя. А его нет? — спросил он и, не в силах дождаться ответа: — Все уже известно?
Терра отер лоб; он был возмущен за друга, равно как и за сестру.
— Этот субъект всех нас подвел.
— Слава богу, что он не выбрал время перед гражданским бракосочетанием! — сказал Мангольф.
— Для Леи это просто смерть, — подхватил Терра тоном искусителя. — Даже идиоту понятно, что после сегодняшнего скандала вам надо бежать друг от друга, как от чумы, иначе в самом деле одному из вас несдобровать. — А взгляд его впивался в глаза Мангольфа.
Мангольф ничего не возразил.
— Его уже нет? — помолчав, спросил он снова, и Терра утвердительно кивнул.
Потом заговорил, глядя прямо в глаза Мангольфу:
— Этот субъект явился в мир, как воплощенное недоразумение, каждый факт он неизменно умудрялся толковать самым извращенным образом. Стоит ли проявлять столько осмотрительности и такта в житейских делах, чтобы в итоге какой-то фанатичный болван размахивал у тебя под носом кинжалом?
— Именно кинжалом, какая пошлость! — пробормотал Мангольф, при этом он становился все бледнее и бледнее, взгляд Терра жег его.
— Пошлость можно бы еще перенести, если бы она была доведена до конца, — изрек Терра замогильным голосом. Он показал, что кинжал у него в кармане. — Тогда бы и Леа не зависела от превратностей твоей карьеры, — добавил он, скрежеща зубами.
Обороняясь, Мангольф выставил вперед руку, но сейчас же опомнился:
— Нет уж, только не ты, — сказал он, заискивающе смеясь. — На твою дружбу я рассчитываю больше, чем когда-либо. Надо избежать огласки. Пусть газеты в крайнем случае опубликуют ложные сведения. — Он схватил друга за лацканы сюртука, жест совсем ему непривычный. — Вспомни, что благодаря своей женитьбе я ближайший кандидат на пост помощника статс-секретаря.
Терра стоял обезоруженный, раскрыв рот. «Браво!» — произнес он затем. Оба облегченно вздохнули и отошли друг от друга.
— Только спаси меня! — напоследок повторил Мангольф.
Дверь, скрывавшая их, затворилась. Рейхсканцлер увидел Терра и отвел его в сторону. Лицо его, сиявшее доброжелательством, пока он закрывал дверь, сразу стало обиженным и очень недовольным.
— Нужно мне было для этого являться! — заявил он с видом дамы, которая не встретила привычного уважения.
— Весьма прискорбное неуважение к особе вашего сиятельства, — в тон ответил Терра.
— А все моя пресловутая любезность. Другой бы не попал в подобную историю, да еще ради подчиненного, — проворчал Ланна со злобным взглядом в сторону Мангольфа, который сделал вид, будто ничего не замечает. Рейхсканцлер круто повернулся к нему спиной, а Мангольф настойчиво повторил одними губами: «Спаси меня!», и Терра внял ему.
— Я беру на себя смелость почтительнейше представить вашему сиятельству краткий отчет. Преступник у меня на глазах был отправлен в наемном экипаже.
— Надеюсь, без участия полиции?
— Без чьего-либо содействия. Преступник исчезнет бесследно, я отвечаю за это перед вашим сиятельством.
— Благодарю вас, господин адвокат. С этой стороны я теперь совершенно спокоен. Я знаю вас.
— А вот другая сторона дела! — сказал Терра, не ожидая приглашения. — Многим репортерам я уже изложил происшествие в самом невинном свете.
— Вы мне друг, — почти непроизвольно вырвалось у Ланна. — И почему именно друзей никогда не видишь у себя? Однажды я уже хотел лично поблагодарить вас, но вы не пришли. Если вы не придете и после сегодняшнего вашего одолжения, я сочту это признаком враждебности. — И добавил, в то время как Терра отвешивал глубокий поклон: — Мне кажется, я смогу порадовать вас.
У него снова появилась ямочка. Он самолично подвел ожившую новобрачную к супругу и даже похлопал Мангольфа по плечу.
Венчание сошло благополучно, завтрак в отеле начался блистательно, но Терра поспешил удалиться.
Он провел день со знакомыми репортерами, стараясь каждому сообщить о ходе событий по-иному. Он разузнал, что говорят, и прежде всего позаботился дать слухам такое направление, которое отвлекло бы их от Леи. Последняя его версия гласила, что зубной врач средних лет, с давних пор страдавший душевным расстройством из-за измены невесты, в силу болезненного состояния видел под каждым венчальным убором обманувшую его девицу. Случайно он именно сегодня сбежал из убежища для умалишенных. Вот причина, по которой на свадьбе одного из чинов министерства иностранных дел перед самым венчанием произошло легкое замешательство, почти никем, впрочем, не замеченное.
Вечером Терра был в театре, а Леа играла. Пьесу, в которой она имела когда-то большой успех, возобновили после некоторого перерыва, ей снова приходилось ликующе восклицать: «Не думаете ли вы, что обойдетесь без меня?» «Как она будет ликовать?» — спрашивал себя брат, сидя в партере.
Эффектная драма из жизни полусвета развертывалась своим чередом, за фривольным и несколько элегичным началом следовало бурное прощание героини с любовником номер один.
Он любил, терзал и беспрерывно обманывал ее. Она мучилась, мстила, возвращала и вновь отталкивала его. Теперь все кончилось. Вот она одна, разбитая, отчаявшаяся, напоенная смертельной горечью. Шаги. Она хочет бежать, ее манит только смерть.
Но вместо смерти является любовник номер два, томный молодой кавалер, который намерен отдать ей сердце. Он носится с душевными запросами и ищет каких-то небывалых переживаний в этом излюбленном месте встреч веселящейся молодежи. После нескольких неизбежных неудач он, наконец, находит то, что искал. Она соглашается на эту короткую передышку перед последним шагом, соглашается от усталости и оттого, что ей теперь все равно, — так это понимал брат. Тон пьесы начинает меняться.
Как примет сегодня его ухаживания это видавшее виды, но неземное создание? Сидя на краешке дивана, меж тем как на заднем плане ужинают их приятели, он высказывает ей свои изысканные желания, а она покоится на диване.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158