Многие испанские конкистадоры в поисках этой химеры уходили в дикие, неизвестные места и больше не возвращались.
В 1595 году Рейли, попавшему в немилость и томившемуся в Тауэре, удалось уговорить английский королевский двор снарядить экспедицию в этот сказочный город. Теперь не команда, а капитан прибыл на корабль прямо из тюрьмы.
Добыча, с которой Рейли вернулся из похода, была скудной, и он снова угодил в Тауэр. И все же с помощью такого же проекта ему еще раз удалось освободиться из тюрьмы. Под обещание разыскать золотые рудники он последний раз был послан в море королем Яковом I. Однако и эта экспедиция окончилась неудачей. В 1618 году, когда Рейли вернулся из похода с пустыми трюмами он был приговорен к смерти и отправлен на эшафот. Последним его желанием было выкурить трубку виргинского табака.
Ныне можно только удивляться, что прошедшие огонь и воду английские моряки XVI столетия творили чудовищные насилия с именем господа на устах. Известный своими грязными делами работорговец Хаукинс перевозил черных рабов, составив себе этим промыслом огромное состояние, на судне, называвшемся «Иисус». Капитанам одной из своих невольничьих флотилий он давал следующие наставления: «Ежедневно совершайте богослужение, встречайте друг друга с любовью, следите за провиантом». Некий его компаньон писал впоследствии об одном из таких походов за живым товаром и другой добычей: «За весь рейс мы потеряли только 20 человек. Благодарение небу за то, что мы смогли доставить в целости большие сокровища: золото, серебро, драгоценные камни. Имя Хаукинса да будет славно навеки. Аминь!» Королева возвысила работорговца, возведя его в дворянское сословие. Это был тот самый Хаукинс, который впоследствии в качестве вице-адмирала выступил в Ла-Манше против испанской Армады.
Новый час необыкновенных капитанов настал, когда Европа заинтересовалась Тихим океаном, особенно его экваториальными и южными районами. Тихий океан поистине грандиозен. Как Азия всегда притягивала к себе европейца, так и этот морской антипод величайшего из всех континентов обладал необыкновенной притягательной силой. Такие капитаны, как Байрон (прадед знаменитого поэта), Уоллис, Картерет, Тасман, Торрес, Бугенвилль, вдохновенно бороздили его синюю безбрежность. Особенно полюбился им волшебный мир островов Океании. Архипелаги представлялись им осколками суши, разлетевшимися под ударом кулака некоего великана. Ну где еще можно встретить восходы с такими легкими, как дуновение, нежно-перламутровыми облачками!
Ну а там, на баке? Матросы были не менее очарованы этими поднимающимися из темно-синей глубины атоллами, окруженными белой пеной прибоя, пьянящими ароматами цветов и обнаженными дочерьми Евы. Только так можно объяснить кажущийся чудом факт, что экипажи судов, возвращавшихся из рейсов в южные области Тихого океана, тотчас же добровольно нанимались в обратное плавание. Команда капитана Уоллиса в полном составе перешла к Куку. При этом их не останавливало то, что Тихий океан бывал не так уж безобиден, как обещало его название. Коралловые рифы оказались роковыми не только для обоих исследовательских кораблей Лаперуза, но и для многих других. Не менее печальной известностью пользуются тихоокеанские шквалистые ветры, налетающие внезапно, как гром средь ясного неба, и ломающие такелаж.
Многие европейские экспедиционные суда потерпели крушение в Тихом океане. До середины XVIII века ни один капитан не смог составить себе даже приблизительного представления об архипелагах Полинезии. Даже координаты открытых островов были весьма неточными. Когда, например, мятежники «Баунти» пытались отыскать остров Питкэрн по тем координатам, что были указаны Картеретом, они не нашли ничего, кроме воды. В этом поиске они потеряли многие месяцы.
Добраться до «белых пятен» на карте мира, а заодно и до таинственной, лежащей в южной части Тихого океана «терра австралис», одной из утопий географии, – такова была цель второй волны эпохи Великих географических открытий, когда были совершены подвиги, сделавшие имена некоторых капитанов бессмертными. Этот список возглавляет Джеймс Кук. Первым из мореплавателей он вышел в море с хронометром для точного измерения времени и пройденных расстояний и целым штатом естествоиспытателей, астрономов и рисовальщиков на борту. Рисовальщики были фоторепортерами тех времен, именно им обязаны мы красивыми и ценными в историко-культурном отношении путевыми зарисовками.
Кук родился в многодетной семье. Четырнадцати лет, бросив обучение у мелкого лавочника, он нанялся на угольщик. На угольщике он в течение 15 лет сперва рядовым матросом, а затем и шкипером претерпевал все невзгоды и тяготы суровой службы, которую он впоследствии стремился облегчить своим подчиненным. Георг Форстер, сопровождавший Кука в его второй тихоокеанской экспедиции, сделал много весьма метких замечаний, характеризующих этого капитана-самоучку, в том числе и следующее: «С помощью мудрых мероприятий Кук сумел победить цингу, эту чуму моряков, уносившую на флотах больше жертв, чем кровопролитнейшая война». Ни одному из судовых врачей до этого не удавалось совершить такого гуманного деяния. С самого начала трансокеанских плаваний и вплоть до эпохи клиперов гуманные капитаны встречались так же редко, как ветер в «конских широтах». Кук относился к этим похвальным исключениям. Когда английское Адмиралтейство не захотело отпускать денег на бочки кислой капусты, фруктового сиропа, лимонного сока и компота, заказанные им для второй экспедиции, он вычеркнул их из расходов на провиант и включил в расходный список на лекарства. Это не было ловким трюком или насмешкой над незадачливыми начальниками. Цинготным больным фрукты и соки были необходимы, как томящимся жаждой – вода!
Кук заботился о здоровье экипажа потому, что был настоящим, порядочным человеком. Это отличало его от многих капитанов, приобретших известность своей жестокостью.
Не подлежит сомнению и то, что на отношении Кука к людям отразился также и дух времени. Мимо этого начитанного автодидакта не прошли бесследно идеи философов-гуманистов, широко распространившиеся в XVIII столетии. На мачтах его кораблей, так сказать, развевалось знамя Руссо. Во время этого похода старались не применять оружие. Кук строжайше запретил обижать островитян Южных морей. Даже когда во время третьего кругосветного плавания на пляже Вайкики гавайцы угрожали ему самому, он попытался увещевать их словами – просчет, стоивший ему жизни.
Впервые Кук привлек к себе внимание адмиралтейства во время осады английским флотом Квебека, когда он под ядрами французских фортов бесстрашно производил промеры глубин в заливе Святого Лаврентия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74