Услаждали жизнь другие растения – от цветов, чарующих взор красками и формой, до виноградной лозы, дающей волшебный солнечный напиток.
Немаловажную роль сыграли и такие культуры, как картофель и табак, проделавшие на парусниках путь через «большой пруд». Когда отчаянные парни с кораблей первооткрывателей впервые ступили на землю Нового Света, ничто не озадачило их больше, чем диковинный обычай островитян «носить в руках раскаленные угольки благовонных злаков, из которых они сосут дым и от этого пьянеют». В другом месте Колумб говорит о маленьких тлеющих кореньях, дымом которых женщины наслаждаются так же, как и мужчины. Это были скрутки из листьев, называемых туземцами «табакко», которые они вставляли не в рот, а в ноздрю, вдыхали несколько раз испускаемый ими дым и затем выбрасывали.
Колумб не придал бы этой странной привычке никакого значения, не застань он однажды половину своего экипажа валяющейся на палубе в совершенно недееспособном состоянии. Оказалось, что матросы отобрали у индейцев их скрутки из листьев и попробовали сами. И хотя это непривычное занятие подействовало на них весьма скверно, они отвечали разгневанному капитану, что отказаться от «дьявольского злака» теперь уже не в силах. И примирившийся Колумб отмечает в своем дневнике: «Что за прибыль имеют они от сосания тлеющей трубки, не понимаю».
Итак, первыми курящими европейцами стали моряки, и именно среди них новое средство наслаждения нашло своих главных потребителей. Заботами морского витязя Рейли, основавшего в 1584 году в Северной Америке английскую колонию Вирджиния, в Европу попала первая курительная трубка. Лишь тогда табак стал «витамином души» для корабельного люда. Ведь моряк не мог в непогоду и ветер работать с зажженной сигарой или сигаретой из-за опасения вызвать пожар. Трубка способствовала победному шествию табака по свету.
Сигары тоже претерпели много трудностей, пока получили признание. Первый немецкий сигарный фабрикант, Шлоттман из Гамбурга, вынужден был резать свои «ядовитые макароны» на трубочный табак, ибо сбыть их было невозможно. Только после того, как к каждой пачке табака он стал добавлять бесплатно, в виде премии, две сигары, ему удалось мало-помалу приобрести друзей сигары в Германии. А сигарета – всего лишь дитя по сравнению с почтенным возрастом трубочного табака.
Зато в Англии со времен Рейли в культуре курения мало что изменилось. Следуя традициям мореплавателей, англичанин с давних пор сохранил верность трубке. В США, напротив, уже несколько десятилетий наблюдается тенденция к спаду потребления трубочного табака, несмотря на то что эта страна наряду с Голландией является родиной высокосортных смесей трубочных табаков.
Итак, курительная трубка – дар североамериканских индейцев, которые употребляли главным образом трубки из камня. Каменоломни красного мела возле Пайптауна в Миннесоте, камни из которых шли на изготовление этих трубок, почитались всеми североамериканскими племенами как святилища.
Однако индейцы не были заядлыми курильщиками. Употребление табака было скорее данью определенным обстоятельствам. Знаменитая трубка мира пускалась по кругу главным образом при заключении договоров. Курение в первую очередь было культово-церемониальным обычаем, посредством которого вызывали бога Манито. Отсюда и индейское название трубочного дыма – «дыхание богов».
Как бы следуя древнему ритуалу трубки мира, распространившемуся и на корабли, морской волк протягивал вновь принятому в команду товарищу по мучениям свою зажженную трубку, вытерев сперва ее мундштук рукавом куртки. Таков был матросский обычай еще в XVIII веке.
С тех самых пор, как табак покорил корабли, курение трубки сделалось сугубо мужской формой употребления табака: ведь сигареты курят и женщины. Если сигарета стала наглядным воплощением чахоточной нервозности материковой цивилизации, то трубка являет собой символ невозмутимости и мужества. У неспокойных душой она просто не держалась бы во рту.
Удивительно, с какой быстротой распространилось «питье табака», как называли иногда курение. Уже в конце XVI века только в Лондоне имелось семь тысяч табачных лавок. А в сохранившемся с 1595 года Гамбургском указе говорится: «Да не осмелится никто до утренней молитвы упоминать о табаке, тем паче пить его».
Вскоре с табаком стали проделывать столь же блестящие коммерческие операции, что и с заморскими пряностями, которые некогда послужили толчком для географических открытий и кругосветных путешествий. Европа наживалась не только на золоте инков, но и на табаке. Очень быстро народные массы оказались в рабстве у этого зелья. Об этом можно узнать из донесений одного иезуита, относящихся к XVIII столетию. Вот что писал этот разгневанный противник курения: «Если такой корабль с табаком из дальних стран входит в гавань, они не могут дождаться, покуда будет разгружен его вонючий товар. Чтобы получить его, они садятся в ближайшую лодку и правят к судну. Им должны вскрыть ящики и разрезать свертки. Затем они пробуют эти плевела на зуб и вгрызаются в них, словно это – лучшее лакомство. Если они находят что-либо доставленное по их желанию, то загораются от вожделения и от радости не помнят сами себя.
После долгого глазения начинается купля и продажа. Требуют дукат или золотой гульден – дают: для них это не слишком много. Они не раскаиваются ни в одном геллере, вложенном в этот товар… Обычно деньги чтятся выше добродетели. Однако у них табак почитается выше денег».
С некоторой завистью читаешь ныне старые сводки о ценах и ассортименте одурманивающего людей зелья. Едва табачная торговля взяла хороший разбег, «кнастер» был причислен к разряду пфенниговых товаров. В 1630 году фунт английского табака стоил два пенса! А прусская табачная монополия предлагала в 1780 году следующий наглядный ассортимент: «„Кнастер“ в свертках и в свинцовых банках, „Порто-Рико“, „Петум Оптимум“, „Батавия“, „Штадтлендер“, „Три короля“, несколько сортов коричневого и желтого „Виргинского“, „Свицент“ – высший сорт и ординарный, „Жандармский“ табак, „Ланд-табак“ – ординарный и в кульках». Еще более значительным был выбор нюхательных табаков.
Но едва Европа успела испытать одурманивающее блаженство от курения заморского листа, как появились первые противники табака. Впереди этих поборников добродетели маршировал английский король Яков I.
Однако ни запреты, ни даже такие наказания, как отрезание ушей, не могли отвратить от курения детей порока. Тем более моряков. Поэтому вполне можно приписать творчеству какого-нибудь остряка с бака следующее изречение: «Я так много читал о вреде курения табака, что решил покончить с чтением».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74