Да, вероятно, это так и есть, если считать, что Берингар не убивал Николаса Фэнтри. Но если убийца он, то в его планах должна быть предусмотрена одна немаловажная деталь. Он непременно постарался бы, чтобы, в отличие от Годит, которой надлежало послужить приманкой для своего отца, Торольд Бланд попал в руки королевских солдат не живым, а мертвым. Мертвые молчат. Второе убийство было необходимо, чтобы скрыть первое.
«Да, звучит это мрачно, — подумал Кадфаэль, на удивление ничуть не встревоженный. — Только за всеми этими загадками может крыться нечто совершенно иное. Да, так оно и есть — или меня зовут не Кадфаэль, и нечего мне тягаться с таким хитроумным молодцом».
Приведя таким образом мысли в порядок, монах вернулся в свой сад, приготовившись провести еще одну бессонную ночь. Торольд вскочил и, удостоверившись, что это Кадфаэль, быстро отодвинул засов.
— Уже пора? Может, обойдем вокруг дома? Ты решил, что нам нужно делать?
Юноша был как на иголках, и Кадфаэль понял, что он не успокоится, пока не увидит Годит, не коснется ее и не убедится в том, что с ней ничего не стряслось.
— Выход всегда найдется, — урезонил его монах, — но пока еще недостаточно стемнело, а потому отдыхай да набирайся сил. Тебе придется тащить кое-что на загривке, пока мы не доберемся до лошадей. Сейчас мне нужно идти и укладываться спать вместе с остальными братьями. Да не огорчайся ты — я вернусь. Как только все разбредутся и залягут на боковую, уйти будет совсем нетрудно. Я сплю рядом с черной лестницей, а приор в другом конце, и уж кто-кто, а он спит как убитый. У нас в церкви есть дверь для прихожан-мирян, не живущих в обители, — это единственная дверь, которая выходит за монастырские стены. Оттуда до дома мистрисс Сивард рукой подать. А ты что же, и впрямь думаешь, что привратник обращает внимание на всякого горожанина, проходящего в ворота в поздний час?
— Но тогда, значит, эта девушка, Элин Сивард, вполне могла попасть в церковь на мессу через эту дверь, как и прочие миряне? — удивился Торольд.
— То-то и оно, но тогда бы ей не представилось случая заговорить со мной, да к тому же она решила показать фламандцам, что знакома с Адамом Курселем, и с ней надо считаться — вот уж умница так умница. У тебя, Торольд, есть своя славная девушка, и я надеюсь, что ты будешь относиться к ней как истинный рыцарь. Но эта Элин — она еще только расправляет крылья, чтобы проверить, чего она стоит и на что способна, и поверь — из нее еще выйдет вторая Годит.
В теплом сумраке хижины Торольд улыбнулся: не переставая тревожиться о девушке, он был уверен в том, что такой, как Годит, на свете нет и быть не может.
— Ты сказал, что привратник вряд ли обратит внимание на припозднившихся горожан, но думаю, он приметит всякого в бенедиктинской рясе.
— А кто тут говорит о бенедиктинских рясах? Ты, паренек, сам пойдешь за Годит. Приходскую дверь никогда не запирают, да и нет в том нужды: ведь ворота с привратницкой совсем рядом. Как только придет время, я тебя выпущу. Иди к мельнице, и там, в крайнем маленьком домике, найдешь Годит. Забирай ее, да и лодку тоже, и спускайся от пруда вниз — туда, где протока снова впадает в ручей. Я буду ждать вас там.
— Этот дом — крайний по нашей стороне, — прошептал сияющий Торольд. — Я знаю его, я, найду!
Теплая волна благодарности и восторга нахлынула на юношу, сливаясь с витавшими в сарайчике цветочными ароматами. — Он, и никто другой, заберет Годит, похитит ее — вот здорово! Это не то что обыкновенная свадьба!
— А ты будешь на монастырском берегу, когда мы спустимся к ручью? — спросил он Кадфаэля.
— Да, и без меня никуда ни шагу! А сейчас приляг на часок, да не запирайся, а то еще заснешь крепко и не услышишь, как я за тобой приду. Зачем мне стучаться да посреди ночи шум поднимать?
Замысел брата Кадфаэля сработал без сучка и без задоринки. День выдался нелегкий, и все были рады поскорей закрыть ставни, загасить свечи, и, заперевшись на ночь, улечься спать. Только Торольд не спал, сгорая от нетерпения, и когда Кадфаэль заглянул в сарайчик, юноша сразу вскочил. Они прошли по саду, пересекли маленький дворик между странноприимным домом и покоями аббата и через южную дверь вошли в храм. Вокруг царили тишина и покой, подобающие этому месту, где ход времени измеряется не сменою дня и ночи, а богослужениями по церковному календарю. Так и не перемолвившись ни словом, они прошли по церкви и оказались под высокой колокольней у западной стены, где находилась массивная дверь. Кадфаэль приоткрыл ее и прислушался. Затем он опасливо выглянул — ворота аббатства были закрыты, но маленькая калитка оставалась приоткрытой, пропуская свет, едва рассеивавший ночной мрак.
— Все тихо, ступай. Я буду ждать вас у ручья.
Юноша выскользнул в приоткрытую дверь и метнулся на середину дороги, где его можно было принять за запоздалого путника. Кадфаэль осторожно, дюйм за дюймом, закрыл дверь, а потом удалился так же неспешно, как и пришел. Он прошел по саду под мерцающим светом звезд и двинулся вниз по полю вдоль берега ручья, пока не добрался до места. Потом он уселся на прибрежном выпасе, поросшем травой и горошком, и стал терпеливо ждать. Августовская ночь была тиха и тепла, и лишь легкое дуновение ветерка слегка шевелило кусты и заставляло еле слышно вздыхать деревья. Но и шелест листвы может скрыть шаги осторожного и опытного человека. Правда, сегодня ночью вряд ли стоит опасаться слежки... Нет в этом надобности! Ведь тот, кто мог бы его выслеживать, уже наверняка сидит в засаде, дожидаясь своей добычи.
Констанс отворила дверь, вздрогнула и застыла при виде молодого человека, которого никак не ожидала увидеть вместо пожилого монаха. Но Годит, стоявшая рядом, бросилась к нему и, всхлипнув, упала ему на грудь. Она снова переоделась мальчиком, но для него она уже всегда будет только Годит, хотя он еще ни разу не видел ее в девичьем наряде. Девушка повисла у него на шее: она смеялась, плакала, обнимала его, бранила, грозила ему, нежно касалась его забинтованного плеча, требовала немедленно все объяснить, и тут же заявляла, что не желает ничего слышать — и все это разом. Неожиданно она умолкла и подняла на него заплаканные глаза в ожидании поцелуя. Ошеломленный Торольд понял этот призыв и откликнулся на него.
— Ты, должно быть, и есть Торольд, — раздался позади голос Элин. Она произнесла это так уверенно, будто знала о его отношениях с Годит больше, чем он сам. — Закрой дверь, Констанс, все в порядке.
Она оглядела юношу и, со свойственным ей женским чутьем, пришла к заключению, что он очень даже неплох. Элин улыбнулась и сказала:
— Я ждала брата Кадфаэля. Годит хотела сама вернуться тем же путем, каким пришла, но я ее не пустила. Брат Кадфаэль сказал, что сам придет за ней, я и не думала, что он пришлет тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67