В просторной спальне он заглянул в гардеробную и пристально оглядел себя в зеркале. Прежде всего следует сбрить густую щетину, избавиться от привкуса бренди во рту, причесаться… Он мельком взглянул в сторону ванны, приготовленной вчера вечером и оставшейся нетронутой. Вода давно остыла, но, может, холод пойдет ему на пользу.
Через минуту он уже лежал в холодной воде, положив голову на край огромной ванны. К нему вновь вернулись мысли о Серинис. Излюбленных воспоминаний о ней у Бо не было: все, что он помнил, вызывало в нем трепет. Но если бы ему предложили выбрать самый памятный случай, он назвал бы поцелуй после церемонии бракосочетания. Учить Серинис целоваться оказалось соблазнительным, возбуждающим и на редкость благодарным занятием. На второе место он поставил бы момент, когда ласкал укромное местечко ее нежного тела и обнаружил, что тонкая преграда мешает проникнуть внутрь. Он возликовал, выяснив, что Серинис еще никогда не была близка с мужчиной. А потом ему вспомнился сон, в котором Серинис поднималась навстречу ему, впиваясь ногтями в его спину…
Бо выругался, обнаружив, что вновь думает о ней. Когда же это кончится?
Полчаса спустя он сдернул с кровати покрывало и улегся в постель нагишом. Сон почти сразу сморил его, но даже в сновидениях он видел картину, нарисованную щедрым воображением: Серинис сидела на корточках рядом с кроватью, а на ее полной груди играл мягкий отблеск лампы.
Стерлинг Кендолл поднялся в обычный час и машинально оделся, обдумывая то, что не имело никакого отношения к его обожаемым грекам. Уже покинув спальню и направившись по коридору к комнате племянницы, он продолжал размышлять, каким образом следует начать расспросы. Помедлив перед закрытой дверью, он вспомнил, что впервые увидел Серинис, когда ей исполнилось всего два дня от роду. Будучи бездетным и подозревая, что ему суждено остаться холостяком до конца своих дней, Стерлинг с первого взгляда полюбил прелестное крохотное существо.
Он наблюдал, как с годами Серинис превращается в необычно вдумчивого, умного ребенка, и втайне гордился ее успехами. Когда буря преждевременно унесла в могилу его любимого брата и невестку. Стерлинг отчаялся, не зная, как поступить с их дочерью. Лидия избавила его от мучительных сомнений, но за прошедшие пять лет он бессчетное множество раз сожалел о том, что отпустил Серинис в Англию.
Неожиданное возвращение племянницы переполнило его радостью. Тем более Стерлинг больше не мог игнорировать тот факт, что на племянницу обрушилась беда.
Простодушный человек, довольствующийся обществом книг и работой в саду, он ни в коем случае не был существом не от мира сего. Он наблюдал за жизнью окружающих и прочел множество книг. Он приобрел обширные познания о человеческой натуре, от него не ускользнуло напряжение, возникающее при встречах между Серинис и Бо Бирмингемом, Заметил он и то, чем занималась юная пара в тот момент, когда он открыл дверь и обнаружил ее на крыльце. А между тем племянница продолжала уверять, будто ее брак не осуществился! Стерлинг не сомневался, что таким было решение капитана, ибо ни одна женщина в здравом уме не согласилась бы смириться с судьбой, которая ждала Серинис.
Как бы ни хотелось Стерлингу поверить, что его опасения беспочвенны, откладывать разговор было невозможно. Решительно вздохнув, он поднял руку, чтобы постучать в дверь, но застыл, услышав звук, донесшийся из комнаты. Спустя мгновение звук повторился. Стерлинг уже собирался выбить дверь, когда его вдруг осенило: Серинис мучила рвота.
Стерлинг не стал разубеждать себя, предполагая, будто племянница съела что-то неподходящее. Распрямив плечи, он сжал пальцы в кулаки. Беспокоить Серинис ни к чему. Побеседовать следует с Бо Бирмингемом.
Открыв парадную дверь, месье Филипп объяснил миловидной гостье:
— Прошу прощения, мадемуазель, но капитан никого не ждет. По-моему, он до сих пор наверху.
— Вы дворецкий? Предположение насмешило Филиппа.
— О нет, мадемуазель! Я — шеф-повар капитана, Филипп Моне. Здесь нет дворецкого, только горничная, она моет пол в кухне. На лице Жермен Холлингсворт появилось озадаченное выражение. Зная о том, как богат Бо, она считала, что в его доме должна быть целая свита слуг. Став здешней хозяйкой, она намеревалась потребовать удовлетворения всех своих прихотей.
— Не кажется ли вам странным, что в таком большом доме работают лишь двое слуг?
— Скоро из Англии прибудут новые слуги, чтобы заменить прежних — те получили расчет, мадемуазель, — объяснил Филипп. — Прежняя прислуга слишком разленилась, пока капитан был в плавании. Он явился домой внезапно и обнаружил, что работой занята лишь горничная. — Филипп провел пальцем поперек шеи, намекая на то, что слуги-лентяи не сносили головы. — Остальные в два счета оказались на улице.
— Стало быть, у капитана Бирмингема нет рабов?
— О, что вы, мадемуазель!
Жермен мило улыбнулась, решив, что Бо вскоре откажется от прежних привычек.
— Не могли бы вы доложить капитану, что его спрашивает мисс Жермен Холлингсворт? Если он не прочь уделить мне несколько минут, я хотела бы поговорить с ним.
— Слушаюсь, мадемуазель. — Филипп указал на соседнюю дверь: — Не хотите ли пока пройти в гостиную?
— С удовольствием. — Жермен последовала за ним в гостиную и, дождавшись приглашения, грациозно опустилась на кушетку.
Через несколько минут Бо спустился в гостиную, одетый в бриджи, рубашку и низкие черные сапоги. Пребывая отнюдь не в лучшем настроении, он резко хмурился, поскольку успел проспать всего час, прежде чем Филипп постучал в дверь спальни. Временами Жермен казалась ему забавной: щебетала без умолку, а тем временем мысли Бо блуждали далеко-далеко. Но чаще общество брюнетки утомляло его: он ненавидел бессмысленную болтовню и жеманство.
— Надеюсь, я не помешала вам, Бо, — проворковала Жермен с милой улыбкой, направляясь навстречу. — Вчера я забыла в вашем экипаже шаль и уже успела соскучиться без нее. Не могли бы вы попросить кучера принести ее мне?
— Разумеется, — ответил Бо, размышляя, почему Жермен не обратилась с той же просьбой к Филиппу. Разыскав шеф-повара в кухне, Бо отдал приказ, а вернувшись в гостиную, увидел, что гостья разглядывает висящую над камином картину, которая изображала корабль Бо.
— С.К.? — Прочитав подпись художника, Жермен вопросительно приподняла бровь. — Это означает Серинис Кендолл?
— Да, это одна из ее работ, — ответил Бо, безучастно глядя в окно. Ему нравилась картина, и он знал, что она всегда будет напоминать ему о девушке, завладевшей его сердцем.
— Похоже, вы и вправду восхищаетесь ее талантом, если решили повесить картину на самом видном месте, — заметила Жермен, надеясь вызвать Бо на откровенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Через минуту он уже лежал в холодной воде, положив голову на край огромной ванны. К нему вновь вернулись мысли о Серинис. Излюбленных воспоминаний о ней у Бо не было: все, что он помнил, вызывало в нем трепет. Но если бы ему предложили выбрать самый памятный случай, он назвал бы поцелуй после церемонии бракосочетания. Учить Серинис целоваться оказалось соблазнительным, возбуждающим и на редкость благодарным занятием. На второе место он поставил бы момент, когда ласкал укромное местечко ее нежного тела и обнаружил, что тонкая преграда мешает проникнуть внутрь. Он возликовал, выяснив, что Серинис еще никогда не была близка с мужчиной. А потом ему вспомнился сон, в котором Серинис поднималась навстречу ему, впиваясь ногтями в его спину…
Бо выругался, обнаружив, что вновь думает о ней. Когда же это кончится?
Полчаса спустя он сдернул с кровати покрывало и улегся в постель нагишом. Сон почти сразу сморил его, но даже в сновидениях он видел картину, нарисованную щедрым воображением: Серинис сидела на корточках рядом с кроватью, а на ее полной груди играл мягкий отблеск лампы.
Стерлинг Кендолл поднялся в обычный час и машинально оделся, обдумывая то, что не имело никакого отношения к его обожаемым грекам. Уже покинув спальню и направившись по коридору к комнате племянницы, он продолжал размышлять, каким образом следует начать расспросы. Помедлив перед закрытой дверью, он вспомнил, что впервые увидел Серинис, когда ей исполнилось всего два дня от роду. Будучи бездетным и подозревая, что ему суждено остаться холостяком до конца своих дней, Стерлинг с первого взгляда полюбил прелестное крохотное существо.
Он наблюдал, как с годами Серинис превращается в необычно вдумчивого, умного ребенка, и втайне гордился ее успехами. Когда буря преждевременно унесла в могилу его любимого брата и невестку. Стерлинг отчаялся, не зная, как поступить с их дочерью. Лидия избавила его от мучительных сомнений, но за прошедшие пять лет он бессчетное множество раз сожалел о том, что отпустил Серинис в Англию.
Неожиданное возвращение племянницы переполнило его радостью. Тем более Стерлинг больше не мог игнорировать тот факт, что на племянницу обрушилась беда.
Простодушный человек, довольствующийся обществом книг и работой в саду, он ни в коем случае не был существом не от мира сего. Он наблюдал за жизнью окружающих и прочел множество книг. Он приобрел обширные познания о человеческой натуре, от него не ускользнуло напряжение, возникающее при встречах между Серинис и Бо Бирмингемом, Заметил он и то, чем занималась юная пара в тот момент, когда он открыл дверь и обнаружил ее на крыльце. А между тем племянница продолжала уверять, будто ее брак не осуществился! Стерлинг не сомневался, что таким было решение капитана, ибо ни одна женщина в здравом уме не согласилась бы смириться с судьбой, которая ждала Серинис.
Как бы ни хотелось Стерлингу поверить, что его опасения беспочвенны, откладывать разговор было невозможно. Решительно вздохнув, он поднял руку, чтобы постучать в дверь, но застыл, услышав звук, донесшийся из комнаты. Спустя мгновение звук повторился. Стерлинг уже собирался выбить дверь, когда его вдруг осенило: Серинис мучила рвота.
Стерлинг не стал разубеждать себя, предполагая, будто племянница съела что-то неподходящее. Распрямив плечи, он сжал пальцы в кулаки. Беспокоить Серинис ни к чему. Побеседовать следует с Бо Бирмингемом.
Открыв парадную дверь, месье Филипп объяснил миловидной гостье:
— Прошу прощения, мадемуазель, но капитан никого не ждет. По-моему, он до сих пор наверху.
— Вы дворецкий? Предположение насмешило Филиппа.
— О нет, мадемуазель! Я — шеф-повар капитана, Филипп Моне. Здесь нет дворецкого, только горничная, она моет пол в кухне. На лице Жермен Холлингсворт появилось озадаченное выражение. Зная о том, как богат Бо, она считала, что в его доме должна быть целая свита слуг. Став здешней хозяйкой, она намеревалась потребовать удовлетворения всех своих прихотей.
— Не кажется ли вам странным, что в таком большом доме работают лишь двое слуг?
— Скоро из Англии прибудут новые слуги, чтобы заменить прежних — те получили расчет, мадемуазель, — объяснил Филипп. — Прежняя прислуга слишком разленилась, пока капитан был в плавании. Он явился домой внезапно и обнаружил, что работой занята лишь горничная. — Филипп провел пальцем поперек шеи, намекая на то, что слуги-лентяи не сносили головы. — Остальные в два счета оказались на улице.
— Стало быть, у капитана Бирмингема нет рабов?
— О, что вы, мадемуазель!
Жермен мило улыбнулась, решив, что Бо вскоре откажется от прежних привычек.
— Не могли бы вы доложить капитану, что его спрашивает мисс Жермен Холлингсворт? Если он не прочь уделить мне несколько минут, я хотела бы поговорить с ним.
— Слушаюсь, мадемуазель. — Филипп указал на соседнюю дверь: — Не хотите ли пока пройти в гостиную?
— С удовольствием. — Жермен последовала за ним в гостиную и, дождавшись приглашения, грациозно опустилась на кушетку.
Через несколько минут Бо спустился в гостиную, одетый в бриджи, рубашку и низкие черные сапоги. Пребывая отнюдь не в лучшем настроении, он резко хмурился, поскольку успел проспать всего час, прежде чем Филипп постучал в дверь спальни. Временами Жермен казалась ему забавной: щебетала без умолку, а тем временем мысли Бо блуждали далеко-далеко. Но чаще общество брюнетки утомляло его: он ненавидел бессмысленную болтовню и жеманство.
— Надеюсь, я не помешала вам, Бо, — проворковала Жермен с милой улыбкой, направляясь навстречу. — Вчера я забыла в вашем экипаже шаль и уже успела соскучиться без нее. Не могли бы вы попросить кучера принести ее мне?
— Разумеется, — ответил Бо, размышляя, почему Жермен не обратилась с той же просьбой к Филиппу. Разыскав шеф-повара в кухне, Бо отдал приказ, а вернувшись в гостиную, увидел, что гостья разглядывает висящую над камином картину, которая изображала корабль Бо.
— С.К.? — Прочитав подпись художника, Жермен вопросительно приподняла бровь. — Это означает Серинис Кендолл?
— Да, это одна из ее работ, — ответил Бо, безучастно глядя в окно. Ему нравилась картина, и он знал, что она всегда будет напоминать ему о девушке, завладевшей его сердцем.
— Похоже, вы и вправду восхищаетесь ее талантом, если решили повесить картину на самом видном месте, — заметила Жермен, надеясь вызвать Бо на откровенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100