Низкие раскаты грома становились все громче, следуя сразу за вспышками молний; ветер гнал по земле клубы пыли и мусор, и его завывание сливалось с грохотом, образуя беспорядочную какофонию звуков. Когда Серинис показалось, что в дверь стучат, она даже не шевельнулась: несколько минут назад, выйдя к порогу на такой же стук, она увидела, что на крыльцо упала сломанная ветка. Но на этот раз ее вдруг охватило знакомое предчувствие. Она отодвинула чашку с блюдечком и решила выглянуть в коридор в поисках высокой мужской фигуры. Нет, это нелепо. В коридоре пусто. Бо Бирмингем ушел из ее жизни, исчез навсегда, словно потушенный огонек свечи. Если она переселится в другой город, вероятно, больше они никогда не увидятся…
Слезы затуманили глаза Серинис, и хотя она пыталась сдержаться, вскоре от судорожных всхлипов задрожало все ее тело. С мучительным стоном она положила руки на стол, уронила на них голову и горько зарыдала.
Негромкий шелест застал Серинис врасплох, и она резко выпрямилась, на миг забыв о своем горе. Она не понимала, что происходит, но сквозь завесу слез увидела перед собой клочки бумаги, которые еще совсем недавно были документами. На одном из них стояла ее собственная подпись, на другом — подпись Бо, на третьем — слово «развод». Неужели это не сон? Но каким образом?..
Схватившись за спинку стула, Серинис обернулась и увидела перед собой силуэт высокого, широкоплечего мужчины. Она заморгала, пытаясь скрыть слезы, и каким-то чудом сумела подняться на ноги, которые неудержимо дрожали. Внезапная вспышка молнии за окном озарила улыбающееся лицо Бо и его протянутые руки, и Серинис показалось, будто она перенеслась в рай. В мгновение ока она очутилась в объятиях мужа, крепко обхватив его за шею. Смеясь и плача, она осыпала пылкими поцелуями лицо Бо, а затем он нашёл ее губы и жадно приник к ним. Чуть не лишившись чувств от радости, Серинис закрыла глаза. Бо подхватил ее на руки. Поцелуй продолжался бесконечно и завершился, лишь когда обоим потребовалось глотнуть воздуха.
— О, как я соскучилась! — прошептала Серинис, касаясь губами его лба, прямого носа и вновь находя горячие губы.
— Почему ты подписала бумаги? — спросил Бо, не прекращая нежные поцелуи.
Серинис слегка отстранилась.
— Я думала, ты хотел этого…
— Никогда!
— Никогда? — Серинис растерялась. — Тогда почему же… ты подписал их?
— Потому что этого потребовала ты.
— Но я спешила только потому, что понимала: в противном случае ты не сумеешь получить развод. — Она сжалась, боясь, что ее слова разрушат хрупкое очарование их встречи. — Знаю, ты не помнишь, но мы были близки — это случилось, пока ты болел. У нас будет ребенок, а мое положение вскоре станет заметным…
Бо поставил ее на ноги и повернул так, что ее силуэт отчетливо вырисовался на фоне освещенного молниями окна. Он медленно провел ладонью по округлости живота, а Серинис затрепетала, не зная, что будет дальше. Внезапно Бо улыбнулся.
— Сколько раз мне хотелось спросить у тебя, приснилась ли мне та ночь, или мы все-таки были близки. Кое-что мне запомнилось, но я боялся, что мои воспоминания окажутся всего лишь плодом фантазии. Я думал, мои вопросы покажутся тебе оскорбительными…
— Похоже, наш брак чуть не распался по вине нашего обоюдного упрямства. — Склонив голову набок, Серинис вглядывалась в лицо мужа. — Знаешь, когда Жермен побывала здесь и как следует разглядела меня, я решила, что она первым делом поспешит сообщить пикантную новость тебе.
Бо обнял тонкие плечи жены и притянул ее к себе.
— Так она и сделала, но это лишь убедило меня в том, что наш брак следует сохранить. Если бы я заранее знал, что ты ждешь ребенка, ни за что не согласился бы «подписать бумаги!
— Даже если ради этого тебе пришлось бы пожертвовать свободой? — робко спросила Серинис.
— К черту свободу! — воскликнул Бо и решительно добавил: — Свобода потеряла для меня всякую привлекательность с тех пор, как мы поженились. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом — отныне так и будет.
— Как я счастлива! — Серинис обняла мужа за талию и приникла к нему.
— Твой дядя дома? — спросил Бо, прижавшись щекой к ее голове.
— Нет, куда-то ушел несколько часов назад, и я понятия не имею, когда он вернется.
— В таком случае мы оставим ему записку — если он не вернется до того, как мы закончим укладывать твои вещи.
Серинис вскинула голову:
— Куда ты повезешь меня?
— Домой! К нам домой, где твое законное место.
— А как же мои картины?
— Мы возьмем их с собой. У дома ждет экипаж. Надо поторопиться, чтобы уехать, пока не началась гроза. — Бо неохотно разжал объятия. — Где твои вещи?
— Наверху.
Бо взял ее за руку:
— Пошли.
Серинис повела мужа наверх, и, пока они шли, он позволил себе маленькую супружескую вольность. Почувствовав прикосновение большой ладони к своей груди, Серинис улыбнулась.
— А ты ничуть не изменился.
— Конечно, — подтвердил Бо и вопросительно поднял черную бровь. — Надеюсь, теперь ты не станешь отказывать мне в моих законных правах?
— Ни в коем случае, сэр, — с улыбкой отозвалась Серинис и провела ладонью по животу Бо, заставив его задохнуться от внезапного взрыва удовольствия. — Но лишь в том случае, если вы позволите мне выполнять законные обязанности жены.
Бо уткнулся лицом в ее шею.
— Само собой, мадам, только не здесь. Не стоит шокировать дядю Стерлинга и отрывать его от работы.
Оказавшись в комнате Серинис, они начали укладывать ее вещи, и вскоре Бо принялся перетаскивать сундуки вниз. В очередной раз вернувшись в спальню, он увидел, что Серинис пытается поднять один из саквояжей, и тут же пресек эту попытку.
— Несмотря на ваше недоверие, мадам, я вполне способен в одиночку перенести весь ваш багаж, — с мягким упреком заметил он. — А вы отныне будете думать только о ребенке и ни в коем случае не переутомляться. Пока я отнесу в экипаж картины и краски, напишите записку дяде: объясните ему, что развод отменяется и что вы будете жить со мной в качестве моей законной жены.
— Слушаюсь, капитан! Бо подмигнул ей:
— Умница!
Через несколько минут они уже были в экипаже, быстро катящем к дому Бо. Подъехав к особняку, Бо помог жене выйти и взял на плечо один из сундуков, пока Серинис осматривала дом. Вместительный особняк в георгианском стиле, окруженный садом и чугунной решеткой, удачно расположился на фешенебельной, не слишком оживленной улице. Стены дома были выкрашены белой краской, ставни — ярко-зеленой, как и входная дверь, над которой виднелось окно в форме корабля, плывущего под всеми парусами. Деревья в саду раскачивал ветер, и дом напоминал обширную деревенскую усадьбу, хотя от него до шумного чарлстонского порта было всего несколько минут ходьбы.
Серинис с улыбкой обернулась к мужу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Слезы затуманили глаза Серинис, и хотя она пыталась сдержаться, вскоре от судорожных всхлипов задрожало все ее тело. С мучительным стоном она положила руки на стол, уронила на них голову и горько зарыдала.
Негромкий шелест застал Серинис врасплох, и она резко выпрямилась, на миг забыв о своем горе. Она не понимала, что происходит, но сквозь завесу слез увидела перед собой клочки бумаги, которые еще совсем недавно были документами. На одном из них стояла ее собственная подпись, на другом — подпись Бо, на третьем — слово «развод». Неужели это не сон? Но каким образом?..
Схватившись за спинку стула, Серинис обернулась и увидела перед собой силуэт высокого, широкоплечего мужчины. Она заморгала, пытаясь скрыть слезы, и каким-то чудом сумела подняться на ноги, которые неудержимо дрожали. Внезапная вспышка молнии за окном озарила улыбающееся лицо Бо и его протянутые руки, и Серинис показалось, будто она перенеслась в рай. В мгновение ока она очутилась в объятиях мужа, крепко обхватив его за шею. Смеясь и плача, она осыпала пылкими поцелуями лицо Бо, а затем он нашёл ее губы и жадно приник к ним. Чуть не лишившись чувств от радости, Серинис закрыла глаза. Бо подхватил ее на руки. Поцелуй продолжался бесконечно и завершился, лишь когда обоим потребовалось глотнуть воздуха.
— О, как я соскучилась! — прошептала Серинис, касаясь губами его лба, прямого носа и вновь находя горячие губы.
— Почему ты подписала бумаги? — спросил Бо, не прекращая нежные поцелуи.
Серинис слегка отстранилась.
— Я думала, ты хотел этого…
— Никогда!
— Никогда? — Серинис растерялась. — Тогда почему же… ты подписал их?
— Потому что этого потребовала ты.
— Но я спешила только потому, что понимала: в противном случае ты не сумеешь получить развод. — Она сжалась, боясь, что ее слова разрушат хрупкое очарование их встречи. — Знаю, ты не помнишь, но мы были близки — это случилось, пока ты болел. У нас будет ребенок, а мое положение вскоре станет заметным…
Бо поставил ее на ноги и повернул так, что ее силуэт отчетливо вырисовался на фоне освещенного молниями окна. Он медленно провел ладонью по округлости живота, а Серинис затрепетала, не зная, что будет дальше. Внезапно Бо улыбнулся.
— Сколько раз мне хотелось спросить у тебя, приснилась ли мне та ночь, или мы все-таки были близки. Кое-что мне запомнилось, но я боялся, что мои воспоминания окажутся всего лишь плодом фантазии. Я думал, мои вопросы покажутся тебе оскорбительными…
— Похоже, наш брак чуть не распался по вине нашего обоюдного упрямства. — Склонив голову набок, Серинис вглядывалась в лицо мужа. — Знаешь, когда Жермен побывала здесь и как следует разглядела меня, я решила, что она первым делом поспешит сообщить пикантную новость тебе.
Бо обнял тонкие плечи жены и притянул ее к себе.
— Так она и сделала, но это лишь убедило меня в том, что наш брак следует сохранить. Если бы я заранее знал, что ты ждешь ребенка, ни за что не согласился бы «подписать бумаги!
— Даже если ради этого тебе пришлось бы пожертвовать свободой? — робко спросила Серинис.
— К черту свободу! — воскликнул Бо и решительно добавил: — Свобода потеряла для меня всякую привлекательность с тех пор, как мы поженились. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом — отныне так и будет.
— Как я счастлива! — Серинис обняла мужа за талию и приникла к нему.
— Твой дядя дома? — спросил Бо, прижавшись щекой к ее голове.
— Нет, куда-то ушел несколько часов назад, и я понятия не имею, когда он вернется.
— В таком случае мы оставим ему записку — если он не вернется до того, как мы закончим укладывать твои вещи.
Серинис вскинула голову:
— Куда ты повезешь меня?
— Домой! К нам домой, где твое законное место.
— А как же мои картины?
— Мы возьмем их с собой. У дома ждет экипаж. Надо поторопиться, чтобы уехать, пока не началась гроза. — Бо неохотно разжал объятия. — Где твои вещи?
— Наверху.
Бо взял ее за руку:
— Пошли.
Серинис повела мужа наверх, и, пока они шли, он позволил себе маленькую супружескую вольность. Почувствовав прикосновение большой ладони к своей груди, Серинис улыбнулась.
— А ты ничуть не изменился.
— Конечно, — подтвердил Бо и вопросительно поднял черную бровь. — Надеюсь, теперь ты не станешь отказывать мне в моих законных правах?
— Ни в коем случае, сэр, — с улыбкой отозвалась Серинис и провела ладонью по животу Бо, заставив его задохнуться от внезапного взрыва удовольствия. — Но лишь в том случае, если вы позволите мне выполнять законные обязанности жены.
Бо уткнулся лицом в ее шею.
— Само собой, мадам, только не здесь. Не стоит шокировать дядю Стерлинга и отрывать его от работы.
Оказавшись в комнате Серинис, они начали укладывать ее вещи, и вскоре Бо принялся перетаскивать сундуки вниз. В очередной раз вернувшись в спальню, он увидел, что Серинис пытается поднять один из саквояжей, и тут же пресек эту попытку.
— Несмотря на ваше недоверие, мадам, я вполне способен в одиночку перенести весь ваш багаж, — с мягким упреком заметил он. — А вы отныне будете думать только о ребенке и ни в коем случае не переутомляться. Пока я отнесу в экипаж картины и краски, напишите записку дяде: объясните ему, что развод отменяется и что вы будете жить со мной в качестве моей законной жены.
— Слушаюсь, капитан! Бо подмигнул ей:
— Умница!
Через несколько минут они уже были в экипаже, быстро катящем к дому Бо. Подъехав к особняку, Бо помог жене выйти и взял на плечо один из сундуков, пока Серинис осматривала дом. Вместительный особняк в георгианском стиле, окруженный садом и чугунной решеткой, удачно расположился на фешенебельной, не слишком оживленной улице. Стены дома были выкрашены белой краской, ставни — ярко-зеленой, как и входная дверь, над которой виднелось окно в форме корабля, плывущего под всеми парусами. Деревья в саду раскачивал ветер, и дом напоминал обширную деревенскую усадьбу, хотя от него до шумного чарлстонского порта было всего несколько минут ходьбы.
Серинис с улыбкой обернулась к мужу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100