Он и его семья жили в Дауэр-Хаус, на восточном краю уэстонского парка.
Помня его неизменную доброту ко мне, я сердечно улыбнулась ему:
— Всегда рада видеть вас, дядя Адам.
Его девятнадцатилетняя дочь Нелл, невысокая девушка с белокурыми волосами, как у всех Грэндвилов, и с необычными для них чуть раскосыми карими глазами, чем-то напоминает мне эльфа. Мы с ней по-родственному поцеловались.
— Неужели мы будем ужинать без собак? — осмотревшись, пошутил Джек.
Я метнула на него раздраженный взгляд.
— Многих благородных леди сопровождают пажи в ливреях, — заметил Адам. — Аннабель же предпочитает собак.
Все рассмеялись. Заметив в дверях смущенную мисс Стедхэм, я пригласила ее войти. Вся семья дружески приветствовала гувернантку. На ней было серое вечернее платье, отделанное черной каймой. Золотистые волосы она собрала в пучок на затылке, как делала и я, оставаясь ужинать дома.
Вскоре появился Ходжес и объявил, что ужин готов. В столовую меня сопровождал Адам, тетю Фанни — Джек, а замыкали шествие Нелл и мисс Стедхэм. Наконец мы все сели за стол красного дерева.
Сидя здесь впервые после похорон, я то и дело поднимала глаза, словно надеялась увидеть напротив себя Джералда.
Муж всегда блистал в обществе и в семейном кругу, ибо отличался непринужденностью и большим обаянием. Джек не без зависти называл его «дитя солнца». Да, Джералду трудно было не завидовать.
К действительности меня вернул голос Адама:
— Сегодня я говорил с Мэтью Стэнхоупом. Оказывается, отныне ежегодный взнос в охотничий клуб возрастет до тысячи фунтов.
— Немалое повышение, — заметил Джек.
Адам рассказал о потоптанном кустарнике Сьюзен Фентон и о моем предложении.
— Нельзя же запретить гостям принимать участие в охоте, Аннабель,
— резко бросил Джек. — Неужели вы лишите и меня этой возможности?
Джек, заядлый охотник, частенько составлял нам компанию. Это обходилось ему недорого, поскольку он всегда мог взять лошадь в нашей конюшне.
— Боюсь, тебе придется вступить в наш клуб, Джек, если захочешь охотиться здесь в будущем году, — проговорила я.
В его глазах вдруг вспыхнул гнев, и он стукнул кулаком по столу с такой силой, что зазвенела посуда.
— Я не могу выложить тысячу фунтов за охоту, и ты прекрасно это знаешь, Аннабель!
Тетя Фанни что-то встревоженно пробормотала, а лакей поспешил вытереть со стола пролившееся вино.
— Если не научишься сдерживаться, Джек, попадешь в беду, — предостерег его дядя Адам. — Аннабель права. Сын Фентонов чудом не пострадал.
— Невелика потеря, — бросил Джек, — больше или меньше одним фермерским щенком — какая разница?
Глаза Нелл выразили ужас.
— Надеюсь, вы говорите не всерьез, мистер Грэндвил? — спокойно спросила мисс Стедхэм.
Джек бросил на нее быстрый взгляд. Тонко поджатые губы предвещали взрыв, но он взял себя в руки.
— Может, и не всерьез, — ответил он.
— Уверена, это глупая шутка. — Я задумчиво постучала пальцами по лежавшей у меня на коленях салфетке. Конечно, Джека нельзя лишить возможности охотиться. Тем более что он помогает присматривать за лошадьми. Впрочем, выход есть. Я просияла. — Деньги за тебя внесет уэстонское поместье, Джек. — Я знала, что Джералд ни за что не стал бы помогать ему, но неужели такое большое поместье не наскребет какую-то несчастную тысячу фунтов? Я посмотрела на Адама:
— Думаю, мы можем себе это позволить, правда, дядя Адам?
— Об этом тебе следует советоваться не со мной, Аннабель. — Адам нахмурился. — По завещанию Джералда, только Стивен имеет право распоряжаться доходами с поместья.
— Вы управляете Уэстоном больше двадцати лет, дядя Адам. Сомневаюсь, что Стивен пожелает сам заняться всеми делами.
— Надеюсь, он не станет в них вмешиваться, — с необычной для нее решительностью вставила тетя Фанни.
— Не знаю, не знаю, — протянул Джек. — Мне трудно поддержать вас, Фанни. Полагаю, у меня больше шансов вытянуть деньги из Стивена, чем из Адама.
Все рассмеялись.
— Что верно, то верно, — вздохнула тетя Фанни. — Столь добросердечного человека, как Сти вен, наверное, и на свете нет. И как это он связался с контрабандистами?
— Возможно, свидетели дали ложные показания, — предположила Нелл.
— Стивен признал свою вину, — жестко возразила я. — Это было при мне.
Я и в самом деле подслушивала, когда следователь в присутствии графа допрашивал Стивена.
«Виноват только я, папа. Никто другой».
Эти слова Стивен упорно повторял даже после того, как ему сказали, что обвинение против него не будет выдвинуто, если он отправится на Ямайку.
Он предпочел уехать, а я вышла замуж за Джералда.
— Ты так полагаешь, Аннабель?
Я подняла глаза:
— Простите, тетя Фанни, я не расслышала вас.
Глава 4
В конце мая корабль доставил в Саутгемптон письма от Стивена дяде Адаму и мне.
Уединившись в своем будуаре, чтобы вскрыть конверт, я была неприятно поражена тем, что у меня сильно дрожат руки. Стивен писал, что разделяет мое горе, выражал соболезнования, сообщал, что вернется домой, как только закончит дела на плантации, и просил передать привет Джайлзу.
Скажите, пожалуйста, привет от него!
Скомкав письмо, я бросила его в камин.
Позднее ко мне пришел Адам. К моему удивлению, Стивен написал ему целых пять страничек убористым почерком.
— Стивен решил избавиться от сахарной плантации. — Дядя Адам уселся в библиотеке на свое обычное место.
— Избавиться? — изумилась я. — То есть объявляет о банкротстве?
— Нет, он отдает плантацию рабам.
Я уставилась на бесстрастное лицо Адама:
— Отдает?!
— Так он пишет. — Адам потряс зажатыми в пальцах страничками. — Очевидно, последние несколько лет Стивен не возделывает сахарный тростник. Разделив плантацию на отдельные земельные участки, он передал их рабам. Теперь они сами выращивают тростник для себя и на продажу. Стивен даже завез для них английский скот.
— Но ведь рабам не разрешено иметь собственность?
— Поэтому Стивен освобождает их.
— В этом он весь, — усмехнулась я.
— Не вижу в этом ничего забавного, Аннабель. — Лицо Адама стало суровым. Ноздри раздувались, щеки побагровели. — Плантация дорого стоит.
— Стоила, — возразила я. — Вот уже десятки лет ни одна из ямайских плантаций не приносит хорошего дохода. Сперва пагубно сказалась Гражданская война в Америке, затем запрет Наполеона на ввоз британских товаров в Европу лишил их рынков сбыта. Когда-то плантация была для Уэстона чем-то вроде золотых приисков, но уже много лет она приносит только убытки.
— Все это я знаю, Аннабель, — с досадой отмахнулся Адам. — Но теперь, когда Наполеон, надеюсь, потерпел окончательное поражение, она, возможно, опять начнет приносить доход. — Адам похлопал рукой по подлокотнику из красного дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Помня его неизменную доброту ко мне, я сердечно улыбнулась ему:
— Всегда рада видеть вас, дядя Адам.
Его девятнадцатилетняя дочь Нелл, невысокая девушка с белокурыми волосами, как у всех Грэндвилов, и с необычными для них чуть раскосыми карими глазами, чем-то напоминает мне эльфа. Мы с ней по-родственному поцеловались.
— Неужели мы будем ужинать без собак? — осмотревшись, пошутил Джек.
Я метнула на него раздраженный взгляд.
— Многих благородных леди сопровождают пажи в ливреях, — заметил Адам. — Аннабель же предпочитает собак.
Все рассмеялись. Заметив в дверях смущенную мисс Стедхэм, я пригласила ее войти. Вся семья дружески приветствовала гувернантку. На ней было серое вечернее платье, отделанное черной каймой. Золотистые волосы она собрала в пучок на затылке, как делала и я, оставаясь ужинать дома.
Вскоре появился Ходжес и объявил, что ужин готов. В столовую меня сопровождал Адам, тетю Фанни — Джек, а замыкали шествие Нелл и мисс Стедхэм. Наконец мы все сели за стол красного дерева.
Сидя здесь впервые после похорон, я то и дело поднимала глаза, словно надеялась увидеть напротив себя Джералда.
Муж всегда блистал в обществе и в семейном кругу, ибо отличался непринужденностью и большим обаянием. Джек не без зависти называл его «дитя солнца». Да, Джералду трудно было не завидовать.
К действительности меня вернул голос Адама:
— Сегодня я говорил с Мэтью Стэнхоупом. Оказывается, отныне ежегодный взнос в охотничий клуб возрастет до тысячи фунтов.
— Немалое повышение, — заметил Джек.
Адам рассказал о потоптанном кустарнике Сьюзен Фентон и о моем предложении.
— Нельзя же запретить гостям принимать участие в охоте, Аннабель,
— резко бросил Джек. — Неужели вы лишите и меня этой возможности?
Джек, заядлый охотник, частенько составлял нам компанию. Это обходилось ему недорого, поскольку он всегда мог взять лошадь в нашей конюшне.
— Боюсь, тебе придется вступить в наш клуб, Джек, если захочешь охотиться здесь в будущем году, — проговорила я.
В его глазах вдруг вспыхнул гнев, и он стукнул кулаком по столу с такой силой, что зазвенела посуда.
— Я не могу выложить тысячу фунтов за охоту, и ты прекрасно это знаешь, Аннабель!
Тетя Фанни что-то встревоженно пробормотала, а лакей поспешил вытереть со стола пролившееся вино.
— Если не научишься сдерживаться, Джек, попадешь в беду, — предостерег его дядя Адам. — Аннабель права. Сын Фентонов чудом не пострадал.
— Невелика потеря, — бросил Джек, — больше или меньше одним фермерским щенком — какая разница?
Глаза Нелл выразили ужас.
— Надеюсь, вы говорите не всерьез, мистер Грэндвил? — спокойно спросила мисс Стедхэм.
Джек бросил на нее быстрый взгляд. Тонко поджатые губы предвещали взрыв, но он взял себя в руки.
— Может, и не всерьез, — ответил он.
— Уверена, это глупая шутка. — Я задумчиво постучала пальцами по лежавшей у меня на коленях салфетке. Конечно, Джека нельзя лишить возможности охотиться. Тем более что он помогает присматривать за лошадьми. Впрочем, выход есть. Я просияла. — Деньги за тебя внесет уэстонское поместье, Джек. — Я знала, что Джералд ни за что не стал бы помогать ему, но неужели такое большое поместье не наскребет какую-то несчастную тысячу фунтов? Я посмотрела на Адама:
— Думаю, мы можем себе это позволить, правда, дядя Адам?
— Об этом тебе следует советоваться не со мной, Аннабель. — Адам нахмурился. — По завещанию Джералда, только Стивен имеет право распоряжаться доходами с поместья.
— Вы управляете Уэстоном больше двадцати лет, дядя Адам. Сомневаюсь, что Стивен пожелает сам заняться всеми делами.
— Надеюсь, он не станет в них вмешиваться, — с необычной для нее решительностью вставила тетя Фанни.
— Не знаю, не знаю, — протянул Джек. — Мне трудно поддержать вас, Фанни. Полагаю, у меня больше шансов вытянуть деньги из Стивена, чем из Адама.
Все рассмеялись.
— Что верно, то верно, — вздохнула тетя Фанни. — Столь добросердечного человека, как Сти вен, наверное, и на свете нет. И как это он связался с контрабандистами?
— Возможно, свидетели дали ложные показания, — предположила Нелл.
— Стивен признал свою вину, — жестко возразила я. — Это было при мне.
Я и в самом деле подслушивала, когда следователь в присутствии графа допрашивал Стивена.
«Виноват только я, папа. Никто другой».
Эти слова Стивен упорно повторял даже после того, как ему сказали, что обвинение против него не будет выдвинуто, если он отправится на Ямайку.
Он предпочел уехать, а я вышла замуж за Джералда.
— Ты так полагаешь, Аннабель?
Я подняла глаза:
— Простите, тетя Фанни, я не расслышала вас.
Глава 4
В конце мая корабль доставил в Саутгемптон письма от Стивена дяде Адаму и мне.
Уединившись в своем будуаре, чтобы вскрыть конверт, я была неприятно поражена тем, что у меня сильно дрожат руки. Стивен писал, что разделяет мое горе, выражал соболезнования, сообщал, что вернется домой, как только закончит дела на плантации, и просил передать привет Джайлзу.
Скажите, пожалуйста, привет от него!
Скомкав письмо, я бросила его в камин.
Позднее ко мне пришел Адам. К моему удивлению, Стивен написал ему целых пять страничек убористым почерком.
— Стивен решил избавиться от сахарной плантации. — Дядя Адам уселся в библиотеке на свое обычное место.
— Избавиться? — изумилась я. — То есть объявляет о банкротстве?
— Нет, он отдает плантацию рабам.
Я уставилась на бесстрастное лицо Адама:
— Отдает?!
— Так он пишет. — Адам потряс зажатыми в пальцах страничками. — Очевидно, последние несколько лет Стивен не возделывает сахарный тростник. Разделив плантацию на отдельные земельные участки, он передал их рабам. Теперь они сами выращивают тростник для себя и на продажу. Стивен даже завез для них английский скот.
— Но ведь рабам не разрешено иметь собственность?
— Поэтому Стивен освобождает их.
— В этом он весь, — усмехнулась я.
— Не вижу в этом ничего забавного, Аннабель. — Лицо Адама стало суровым. Ноздри раздувались, щеки побагровели. — Плантация дорого стоит.
— Стоила, — возразила я. — Вот уже десятки лет ни одна из ямайских плантаций не приносит хорошего дохода. Сперва пагубно сказалась Гражданская война в Америке, затем запрет Наполеона на ввоз британских товаров в Европу лишил их рынков сбыта. Когда-то плантация была для Уэстона чем-то вроде золотых приисков, но уже много лет она приносит только убытки.
— Все это я знаю, Аннабель, — с досадой отмахнулся Адам. — Но теперь, когда Наполеон, надеюсь, потерпел окончательное поражение, она, возможно, опять начнет приносить доход. — Адам похлопал рукой по подлокотнику из красного дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63