Элиза Пруитт, как заметил Бенедикт, прижала ладонь к губам. Харриет взглянула на Лиззи, фыркнула и направилась к пустому месту рядом с Байроном Эллиотом, как можно дальше от Бенедикта, но он выдвинул стул рядом с собой.
Харриет остановилась, коротко взглянула ему в глаза и села, пробормотав слова благодарности.
Бенедикт отметил, как на мгновение потемнело лицо Эллиота, как он поднял свою чашку с чаем, словно признавая хорошо сыгранную партию.
– Вы не ушиблись, мисс Мосли? – спросила сидевшая во главе стола леди Крейчли, подавив наконец смех.
– Нет, – ответила Харриет, разворачивая на коленях салфетку и благодарно кивая слуге, налившему чаю. – Не знаю, споткнулась ли я о собственную ногу или о складку на коврике. Предпочитаю последнее.
Оскар Рэндольф наклонился над своей тарелкой и задумчиво произнес:
– Знаете, я уверен, что видел складку на коврике. Очень опасная вещь. Собственно, смертельная ловушка.
– Очень любезно с вашей стороны, сэр. – Харриет сделала глоток, и глаза ее над ободком чашки засияли.
Бенедикт нахмурился – ему бы хотелось, чтобы эти глаза сияли только для него.
– Ну, видел ли кто-нибудь привидение прошедшей ночью? – вопросила леди Дортеа с заученной легкостью.
Раздался гул голосов. Очевидно, не только Харриет и Бенедикт увидели вырядившихся конюха и горничную. Гости оживленно заговорили, утратив интерес к Харриет. Бенедикт почувствовал, что она расслабилась, но ее рука, потянувшаяся за вилкой, дрожала.
– Бенедикт, – негромко, чтобы больше никто не услышал, произнесла Харриет.
– Да? – Его брови взлетели вверх.
Харриет посмотрела ему в глаза. В ее взоре не было и следа стыда или смущения, однако глаза странно блестели, а под ними лежали темные круги. Она была бледной, а рука с чашкой все еще дрожала.
Бенедикт подавил желание спросить напрямик, что случилось.
– Боюсь, что в обществе своих друзей я здорово расслабилась. – Харриет говорила так, словно тщательно подбирала слова. – В смысле – обычно я могу делать то, что хочу. Думаю, что рядом с вами я по привычке зашла слишком далеко, сэр. Надеюсь, вы не считаете, что я из тех женщин… – Она схватила салфетку, а потом посмотрела ему в глаза. – Приношу свои извинения за недостойное леди поведение.
Харриет отвернулась, давая ему возможность проникнуться ее словами, но прежде, чем Бенедикт успел что-либо сказать, лорд Честерфилд ткнул в его сторону вилкой с нацепленной на нее сосиской:
– И что из этого вышло?
– Что? – Это прозвучало не вопросом, а раздраженным восклицанием.
– Речь о привидении, молодой человек, – пояснила леди Честерфилд. Солнечный луч скользнул по ее нацепленным на кончик носа очкам, по серебряным прядкам в белых волосах. – Мой муж видел, как вы с мисс Мосли погнались за ним по коридору.
– Видел, верно. – Честерфилд несколько раз кивнул, и его тяжелые обвисшие щеки заколыхались. – Вы или похвально отважны, или непроходимо тупы.
Оскар Рэндольф подавился тостом, стараясь не рассмеяться вслух.
Бенедикт, раздумывая, вскинул бровь.
– Так что произошло?
Бенедикт почувствовал, как леди Крейчли впилась в него взглядом, но даже не глянул в ее сторону.
– Ничего, – ответил он.
– Совсем ничего? – Леди Честерфилд была сильно разочарована.
– Мы действительно погнались за ним, мадам, – вмешалась Харриет. Она сложила руки на коленях и кивнула. – Мистер Брэдборн проявил большое мужество, решив проверить, не грозит ли опасность Лиз – мисс Пруитт. Однако мы нашли всего лишь остатки сгоревшей лестницы и еще один коридор. – Только Бенедикт услышал, как слегка задрожал ее голос при упоминании сгоревшей лестницы. – Все выглядело так, словно оно просочилось сквозь стену и исчезло.
– О! – изумленно выдохнула леди Честерфилд.
– Кстати, об исчезновениях. – Рэндольф смахнул с усов крошки и встал из-за стола. – Надеюсь, вы извините меня, если я пойду прогуляюсь. Не желаете присоединиться, Брэдборн?
Если Бенедикт останется, чтобы поговорить с сидящей рядом Харриет, это будет выглядеть невежливо. Бенедикт пошел вслед за стариком к дверям, но остановился и оглянулся на копну кудрей.
– Харриет, – произнес он.
Она выпрямилась, застыла и оглянулась.
– Насчет того дела, о котором мы говорили, – осторожно начал Бенедикт, понимая, что на него смотрят все, кто сидит за столом. – Не нужно извинений.
Харриет в одиночестве стояла возле лестницы. Она молча всматривалась решительным, хотя и настороженным взглядом в дальний конец коридора. Харриет смотрела так, словно каждую минуту ожидала, что кто-то выйдет из-за поворота, который они с Бенедиктом осматривали вчера вечером. Коридор вел к давно сгоревшей лестнице, к обуглившимся стенам, к темному провалу, в который Харриет обязательно бы упала, если бы не ее спутник.
Харриет вздрогнула, представив себе то, что лежит там, внизу, во тьме.
С момента пробуждения – Харриет опоздала на завтрак, но все равно не выспалась – она пыталась убедить себя, что ей просто приснился кошмарный сон, навеянный отличным бренди леди Крейчли и ее рассказами о призраках и привидениях. Однако она помнила все слишком четко – тяжелые шаги, разбудившие ее, мирно спавшую под одеялом. Харриет подскочила, ударившись о тумбочку и сбив с нее небольшую вазочку, и ощутила под ногами прохладные половицы, пытаясь стряхнуть с себя сонный морок.
Исполненная безрассудного любопытства, которое может возникнуть только в затуманенном сознании, Харриет отправилась к тому повороту коридора. Видимо, воображала, что там стоит Бенедикт. И ждет еще одного поцелуя.
Обгоревший участок коридора за поворотом, ожидающий, когда хозяйка дома получит доходы от новых гостей, был пуст. Однако оттуда, где когда-то была лестница, по-прежнему слышались глухие шаги.
Только тогда Харриет окончательно проснулась и осознала ситуацию, но было уже слишком поздно.
Его голова возникла из свинцовой тьмы. Харриет, охваченная изумлением и ужасом, смотрела, как появляется мужская фигура, словно лестница все еще была на месте и он поднимался по ступенькам. Сначала oна увидела холодные глаза, глядевшие мимо нее, потом изуродованный нос и грубый рот. На щеке незнакомца был шрам. Другой шрам рассек темную бровь. Даже в этом тусклом свете Харриет разглядела еще один небольшой шрам у него на подбородке.
Он не был ни прозрачным, ни белым, как алебастр, этот призрак. Кожа, туго обтягивающая резкие черты лица, выглядела смуглой и морщинистой, как у человека, который проводит много времени на солнце. На нем была старомодная свободная белая рубашка, расстегнутая у шеи, широкие бриджи, стянутые на коленях, высокие кожаные сапоги и темно-синий жилет, вышитый замысловатым, почти незаметным узором того же оттенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Харриет остановилась, коротко взглянула ему в глаза и села, пробормотав слова благодарности.
Бенедикт отметил, как на мгновение потемнело лицо Эллиота, как он поднял свою чашку с чаем, словно признавая хорошо сыгранную партию.
– Вы не ушиблись, мисс Мосли? – спросила сидевшая во главе стола леди Крейчли, подавив наконец смех.
– Нет, – ответила Харриет, разворачивая на коленях салфетку и благодарно кивая слуге, налившему чаю. – Не знаю, споткнулась ли я о собственную ногу или о складку на коврике. Предпочитаю последнее.
Оскар Рэндольф наклонился над своей тарелкой и задумчиво произнес:
– Знаете, я уверен, что видел складку на коврике. Очень опасная вещь. Собственно, смертельная ловушка.
– Очень любезно с вашей стороны, сэр. – Харриет сделала глоток, и глаза ее над ободком чашки засияли.
Бенедикт нахмурился – ему бы хотелось, чтобы эти глаза сияли только для него.
– Ну, видел ли кто-нибудь привидение прошедшей ночью? – вопросила леди Дортеа с заученной легкостью.
Раздался гул голосов. Очевидно, не только Харриет и Бенедикт увидели вырядившихся конюха и горничную. Гости оживленно заговорили, утратив интерес к Харриет. Бенедикт почувствовал, что она расслабилась, но ее рука, потянувшаяся за вилкой, дрожала.
– Бенедикт, – негромко, чтобы больше никто не услышал, произнесла Харриет.
– Да? – Его брови взлетели вверх.
Харриет посмотрела ему в глаза. В ее взоре не было и следа стыда или смущения, однако глаза странно блестели, а под ними лежали темные круги. Она была бледной, а рука с чашкой все еще дрожала.
Бенедикт подавил желание спросить напрямик, что случилось.
– Боюсь, что в обществе своих друзей я здорово расслабилась. – Харриет говорила так, словно тщательно подбирала слова. – В смысле – обычно я могу делать то, что хочу. Думаю, что рядом с вами я по привычке зашла слишком далеко, сэр. Надеюсь, вы не считаете, что я из тех женщин… – Она схватила салфетку, а потом посмотрела ему в глаза. – Приношу свои извинения за недостойное леди поведение.
Харриет отвернулась, давая ему возможность проникнуться ее словами, но прежде, чем Бенедикт успел что-либо сказать, лорд Честерфилд ткнул в его сторону вилкой с нацепленной на нее сосиской:
– И что из этого вышло?
– Что? – Это прозвучало не вопросом, а раздраженным восклицанием.
– Речь о привидении, молодой человек, – пояснила леди Честерфилд. Солнечный луч скользнул по ее нацепленным на кончик носа очкам, по серебряным прядкам в белых волосах. – Мой муж видел, как вы с мисс Мосли погнались за ним по коридору.
– Видел, верно. – Честерфилд несколько раз кивнул, и его тяжелые обвисшие щеки заколыхались. – Вы или похвально отважны, или непроходимо тупы.
Оскар Рэндольф подавился тостом, стараясь не рассмеяться вслух.
Бенедикт, раздумывая, вскинул бровь.
– Так что произошло?
Бенедикт почувствовал, как леди Крейчли впилась в него взглядом, но даже не глянул в ее сторону.
– Ничего, – ответил он.
– Совсем ничего? – Леди Честерфилд была сильно разочарована.
– Мы действительно погнались за ним, мадам, – вмешалась Харриет. Она сложила руки на коленях и кивнула. – Мистер Брэдборн проявил большое мужество, решив проверить, не грозит ли опасность Лиз – мисс Пруитт. Однако мы нашли всего лишь остатки сгоревшей лестницы и еще один коридор. – Только Бенедикт услышал, как слегка задрожал ее голос при упоминании сгоревшей лестницы. – Все выглядело так, словно оно просочилось сквозь стену и исчезло.
– О! – изумленно выдохнула леди Честерфилд.
– Кстати, об исчезновениях. – Рэндольф смахнул с усов крошки и встал из-за стола. – Надеюсь, вы извините меня, если я пойду прогуляюсь. Не желаете присоединиться, Брэдборн?
Если Бенедикт останется, чтобы поговорить с сидящей рядом Харриет, это будет выглядеть невежливо. Бенедикт пошел вслед за стариком к дверям, но остановился и оглянулся на копну кудрей.
– Харриет, – произнес он.
Она выпрямилась, застыла и оглянулась.
– Насчет того дела, о котором мы говорили, – осторожно начал Бенедикт, понимая, что на него смотрят все, кто сидит за столом. – Не нужно извинений.
Харриет в одиночестве стояла возле лестницы. Она молча всматривалась решительным, хотя и настороженным взглядом в дальний конец коридора. Харриет смотрела так, словно каждую минуту ожидала, что кто-то выйдет из-за поворота, который они с Бенедиктом осматривали вчера вечером. Коридор вел к давно сгоревшей лестнице, к обуглившимся стенам, к темному провалу, в который Харриет обязательно бы упала, если бы не ее спутник.
Харриет вздрогнула, представив себе то, что лежит там, внизу, во тьме.
С момента пробуждения – Харриет опоздала на завтрак, но все равно не выспалась – она пыталась убедить себя, что ей просто приснился кошмарный сон, навеянный отличным бренди леди Крейчли и ее рассказами о призраках и привидениях. Однако она помнила все слишком четко – тяжелые шаги, разбудившие ее, мирно спавшую под одеялом. Харриет подскочила, ударившись о тумбочку и сбив с нее небольшую вазочку, и ощутила под ногами прохладные половицы, пытаясь стряхнуть с себя сонный морок.
Исполненная безрассудного любопытства, которое может возникнуть только в затуманенном сознании, Харриет отправилась к тому повороту коридора. Видимо, воображала, что там стоит Бенедикт. И ждет еще одного поцелуя.
Обгоревший участок коридора за поворотом, ожидающий, когда хозяйка дома получит доходы от новых гостей, был пуст. Однако оттуда, где когда-то была лестница, по-прежнему слышались глухие шаги.
Только тогда Харриет окончательно проснулась и осознала ситуацию, но было уже слишком поздно.
Его голова возникла из свинцовой тьмы. Харриет, охваченная изумлением и ужасом, смотрела, как появляется мужская фигура, словно лестница все еще была на месте и он поднимался по ступенькам. Сначала oна увидела холодные глаза, глядевшие мимо нее, потом изуродованный нос и грубый рот. На щеке незнакомца был шрам. Другой шрам рассек темную бровь. Даже в этом тусклом свете Харриет разглядела еще один небольшой шрам у него на подбородке.
Он не был ни прозрачным, ни белым, как алебастр, этот призрак. Кожа, туго обтягивающая резкие черты лица, выглядела смуглой и морщинистой, как у человека, который проводит много времени на солнце. На нем была старомодная свободная белая рубашка, расстегнутая у шеи, широкие бриджи, стянутые на коленях, высокие кожаные сапоги и темно-синий жилет, вышитый замысловатым, почти незаметным узором того же оттенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76