Если бы Джек не взял на себя капитанские обязанности, Джонна нашла бы другого человека, которому могла бы доверить судно. Ее решение насчет Декера Торна было окончательно и бесповоротно.
Паруса наполнились ветром, клипер накренился, и Джек Куинси поморщился. Ему стало неудобно стоять на костылях, они впились ему под мышки. Схватившись своими ручищами за брасы, он поднялся. Лубки натирали ему ногу. Он уже давно стоял на палубе, но ему хотелось своими глазами увидеть, как Декер введет «Охотницу» в бостонскую гавань.
Но еще больше ему хотелось увидеть лицо Джонны Ремингтон, когда она поймет, кто командует ее клипером. Пожалуй, побить рекорд еще недостаточно, чтобы усмирить ее. Он до сих пор не забыл, как резко она с ним разговаривала.
— Придется поплатиться за это, — пробормотал он про себя. — Черт меня побери, если мне не придется поплатиться за это!
Но посмотреть на ее лицо стоило того.
За спиной Джонны на пристани уже собиралась толпа. Как только пронесся слух о приходе хозяйки и причине такого раннего ее появления, все работы в оживленном порту замедлились. Повозки, которые курсировали от кораблей к складам, еле двигались, поскольку возницы, сидя на высоких козлах, все время всматривались в морскую даль: не появилась ли «Охотница»?
То, что люди напрягали зрение, пытаясь сквозь плотную пелену тумана разглядеть далекий горизонт, кое-что говорило о репутации Джонны Ремингтон. Владелица фирмы «Линия Ремингтон» не могла знать наверняка, когда появится ее судно — через час или через день, — но ее ожидание говорило о том, что она надеется на скорое появление корабля. Окружающие знали, что в голове Джонны хранятся графики движения, так же как и сведения о цифрах дебетов и кредитов, о декларациях на грузы и все морское законодательство. Ни один из тех, кто работал в порту в то утро, не сомневался, что Джонна Ремингтон сама проложила курс, по которому должен следовать ее флагман, и вычислила время его прибытия с точностью до одного удара сердца. В делах, связанных с риском, нельзя пускать на самотек то, что можно спланировать и вычислить.
Джонна обернулась только один раз, чтобы окинуть взглядом стоящую за спиной толпу. Собравшиеся почтительно сохраняли дистанцию. Это говорило не только об их уважении к Джонне. Они знали, что она предпочитает держать людей на расстоянии. Она не выглядела неприступной, но и приблизиться к ней было нелегко. Джонна отличалась спокойной сдержанностью, почти бесстрастностью, любила прямоту. Она сама много работала и того же ожидала от других. Девушка не говорила много об этом, а подавала пример. Людей, поступивших к ней на работу и не понимавших этого, очень скоро увольняли. Джонна Ремингтон не выносила дураков.
Быстрый, изучающий взгляд, брошенный Джонной на толпу, заставил людей присмиреть. Все до единого поняли, что в ожидании «Охотницы» они забросили свои дела. Но, ощущая вину, они все же не вернулись к работе. Правда, теперь им стало как-то неуютно. Кое-кто пытался ответить Джонне таким же пристальным взглядом — в жалкой попытке бросить вызов. Она словно не видела этого.
Над причалом пронесся очередной порыв ветра. Джонна почувствовала, как поля ее шляпы снова завернулись назад и пурпурный атласный узел опять стянул ей горло. На этот раз она не стала придерживать шляпу, а развязала ленты. Ветер немедленно попытался вырвать шляпу у девушки, и Джонне с трудом удалось удержать ее в руке. Она держала шляпу, прижав ее к груди, и соленые брызги обжигали ее открытое лицо и хлестали по волосам.
В то утро у нее не хватило терпения уложить волосы модными локонами. Она велела горничной просто зачесать их назад и уложить пучком. Ветер быстро разрушил всю работу горничной: шпильки, удерживавшие волосы, выпали, блестящие черные пряди рассыпались, и ветер отбросил их назад. Они развевались у Джонны за спиной, струясь в невидимых до сих пор потоках воздуха.
Девушке очень хотелось посмотреть, что творится позади нее. Заметил ли кто-нибудь, что произошло, или все увлечены ожиданием? С необычным для нее женским тщеславием она задумалась: какой из этих двух вариантов оскорбительнее? Однако она подавила желание оглянуться и крепче сжала в руках свою шляпу.
Дело не в том, что она не привыкла быть в центре внимания. К этому она как раз привыкла. Джонна на своем опыте убедилась, что вовсе не всегда за вниманием кроется что-то лестное. Первое, что обычно поражало в ней, — ее рост. Ей не хватало всего трех дюймов до шести футов. Она была выше, чем все известные ей женщины. Если люди не отпускали замечаний насчет ее роста — а почему, думала девушка, они считают, что у них есть право на это, да еще полагают, что ей приятно выслушивать их, — то они говорили о ее глазах.
«Ах, дорогая, они же фиолетового цвета! Как это необычно!» На самом деле глаза у нее были фиалковые, но когда человек видел этот странный цвет, ему тут же приходило в голову слово «фиолетовый», о чем он и говорил. Но еще больше Джонну раздражало, что глаза казались слишком большими для ее лица, а их цвет менялся от синего до серого и зависел от цвета ее одежды. Пока Джонна не сняла с себя шляпку с пурпурной лентой, глаза ее — она была уверена — казались фиалковыми. Для Джонны сейчас это не имело никакого значения. Она смотрела не в глаза, а вперед. И была рада этому.
Она подняла руку и прикрыла глаза. За туманом светило солнце. Свет его рассеивался серой дымкой, создавая почти слепящий эффект. Девушка ждала, когда лучи солнца пробьются сквозь туман. Она была самолюбива и хотела, чтобы появление ее корабля не омрачилось нависшими тучами.
«Скорее, — подумала она, — скорее же!»
«Охотница» вышла из тумана. Ветер раздувал ее паруса, и она легко взлетала на гребни волн. Подобно альбатросу с огромными распростертыми белыми крыльями, «Охотница», казалось, летит над водой, бросая вызов законам природы, силам трения и земному притяжению. Она шла с такой скоростью, что всех работавших на палубах охватила гордость.
— Земля!
Этого возгласа ждали все. Двадцать человек напрягали зрение, пытаясь рассмотреть землю, которую один из них увидел в подзорную трубу. Минута шла за минутой, и вот наконец все рассмотрели очертания береговой полосы Новой Англии. Раздалось оглушительное «Ура!». Казалось, от этих криков паруса раздулись еще больше.
Подзорную трубу передали Декеру, но прежде чем посмотреть самому, он протянул ее Джеку. Потом провел рукой по своим темным, спутанным ветром волосам. Губы его сложились в насмешливую и немного грустную улыбку.
— Скажите мне, если вы ее увидите, — попросил он Джека.
Джек Куинси поднял трубу. Он понял, кого Декер имеет в виду, хотя тот и не уточнил свою просьбу. Декер говорил о Джонне Ремингтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Паруса наполнились ветром, клипер накренился, и Джек Куинси поморщился. Ему стало неудобно стоять на костылях, они впились ему под мышки. Схватившись своими ручищами за брасы, он поднялся. Лубки натирали ему ногу. Он уже давно стоял на палубе, но ему хотелось своими глазами увидеть, как Декер введет «Охотницу» в бостонскую гавань.
Но еще больше ему хотелось увидеть лицо Джонны Ремингтон, когда она поймет, кто командует ее клипером. Пожалуй, побить рекорд еще недостаточно, чтобы усмирить ее. Он до сих пор не забыл, как резко она с ним разговаривала.
— Придется поплатиться за это, — пробормотал он про себя. — Черт меня побери, если мне не придется поплатиться за это!
Но посмотреть на ее лицо стоило того.
За спиной Джонны на пристани уже собиралась толпа. Как только пронесся слух о приходе хозяйки и причине такого раннего ее появления, все работы в оживленном порту замедлились. Повозки, которые курсировали от кораблей к складам, еле двигались, поскольку возницы, сидя на высоких козлах, все время всматривались в морскую даль: не появилась ли «Охотница»?
То, что люди напрягали зрение, пытаясь сквозь плотную пелену тумана разглядеть далекий горизонт, кое-что говорило о репутации Джонны Ремингтон. Владелица фирмы «Линия Ремингтон» не могла знать наверняка, когда появится ее судно — через час или через день, — но ее ожидание говорило о том, что она надеется на скорое появление корабля. Окружающие знали, что в голове Джонны хранятся графики движения, так же как и сведения о цифрах дебетов и кредитов, о декларациях на грузы и все морское законодательство. Ни один из тех, кто работал в порту в то утро, не сомневался, что Джонна Ремингтон сама проложила курс, по которому должен следовать ее флагман, и вычислила время его прибытия с точностью до одного удара сердца. В делах, связанных с риском, нельзя пускать на самотек то, что можно спланировать и вычислить.
Джонна обернулась только один раз, чтобы окинуть взглядом стоящую за спиной толпу. Собравшиеся почтительно сохраняли дистанцию. Это говорило не только об их уважении к Джонне. Они знали, что она предпочитает держать людей на расстоянии. Она не выглядела неприступной, но и приблизиться к ней было нелегко. Джонна отличалась спокойной сдержанностью, почти бесстрастностью, любила прямоту. Она сама много работала и того же ожидала от других. Девушка не говорила много об этом, а подавала пример. Людей, поступивших к ней на работу и не понимавших этого, очень скоро увольняли. Джонна Ремингтон не выносила дураков.
Быстрый, изучающий взгляд, брошенный Джонной на толпу, заставил людей присмиреть. Все до единого поняли, что в ожидании «Охотницы» они забросили свои дела. Но, ощущая вину, они все же не вернулись к работе. Правда, теперь им стало как-то неуютно. Кое-кто пытался ответить Джонне таким же пристальным взглядом — в жалкой попытке бросить вызов. Она словно не видела этого.
Над причалом пронесся очередной порыв ветра. Джонна почувствовала, как поля ее шляпы снова завернулись назад и пурпурный атласный узел опять стянул ей горло. На этот раз она не стала придерживать шляпу, а развязала ленты. Ветер немедленно попытался вырвать шляпу у девушки, и Джонне с трудом удалось удержать ее в руке. Она держала шляпу, прижав ее к груди, и соленые брызги обжигали ее открытое лицо и хлестали по волосам.
В то утро у нее не хватило терпения уложить волосы модными локонами. Она велела горничной просто зачесать их назад и уложить пучком. Ветер быстро разрушил всю работу горничной: шпильки, удерживавшие волосы, выпали, блестящие черные пряди рассыпались, и ветер отбросил их назад. Они развевались у Джонны за спиной, струясь в невидимых до сих пор потоках воздуха.
Девушке очень хотелось посмотреть, что творится позади нее. Заметил ли кто-нибудь, что произошло, или все увлечены ожиданием? С необычным для нее женским тщеславием она задумалась: какой из этих двух вариантов оскорбительнее? Однако она подавила желание оглянуться и крепче сжала в руках свою шляпу.
Дело не в том, что она не привыкла быть в центре внимания. К этому она как раз привыкла. Джонна на своем опыте убедилась, что вовсе не всегда за вниманием кроется что-то лестное. Первое, что обычно поражало в ней, — ее рост. Ей не хватало всего трех дюймов до шести футов. Она была выше, чем все известные ей женщины. Если люди не отпускали замечаний насчет ее роста — а почему, думала девушка, они считают, что у них есть право на это, да еще полагают, что ей приятно выслушивать их, — то они говорили о ее глазах.
«Ах, дорогая, они же фиолетового цвета! Как это необычно!» На самом деле глаза у нее были фиалковые, но когда человек видел этот странный цвет, ему тут же приходило в голову слово «фиолетовый», о чем он и говорил. Но еще больше Джонну раздражало, что глаза казались слишком большими для ее лица, а их цвет менялся от синего до серого и зависел от цвета ее одежды. Пока Джонна не сняла с себя шляпку с пурпурной лентой, глаза ее — она была уверена — казались фиалковыми. Для Джонны сейчас это не имело никакого значения. Она смотрела не в глаза, а вперед. И была рада этому.
Она подняла руку и прикрыла глаза. За туманом светило солнце. Свет его рассеивался серой дымкой, создавая почти слепящий эффект. Девушка ждала, когда лучи солнца пробьются сквозь туман. Она была самолюбива и хотела, чтобы появление ее корабля не омрачилось нависшими тучами.
«Скорее, — подумала она, — скорее же!»
«Охотница» вышла из тумана. Ветер раздувал ее паруса, и она легко взлетала на гребни волн. Подобно альбатросу с огромными распростертыми белыми крыльями, «Охотница», казалось, летит над водой, бросая вызов законам природы, силам трения и земному притяжению. Она шла с такой скоростью, что всех работавших на палубах охватила гордость.
— Земля!
Этого возгласа ждали все. Двадцать человек напрягали зрение, пытаясь рассмотреть землю, которую один из них увидел в подзорную трубу. Минута шла за минутой, и вот наконец все рассмотрели очертания береговой полосы Новой Англии. Раздалось оглушительное «Ура!». Казалось, от этих криков паруса раздулись еще больше.
Подзорную трубу передали Декеру, но прежде чем посмотреть самому, он протянул ее Джеку. Потом провел рукой по своим темным, спутанным ветром волосам. Губы его сложились в насмешливую и немного грустную улыбку.
— Скажите мне, если вы ее увидите, — попросил он Джека.
Джек Куинси поднял трубу. Он понял, кого Декер имеет в виду, хотя тот и не уточнил свою просьбу. Декер говорил о Джонне Ремингтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105