Не вижу смысла торопить события. Глядишь, лет через пять я вдобавок к дате своего рождения припомню еще какую-нибудь мелочь.
— Это не мелочь, — возразила Беркли. — Если бы ты вспомнил кличку лошади, на которой впервые проехал верхом, или имя первой девушки, которую поцеловал, — вот это была бы мелочь.
Грей ответил, даже не успев разобраться в том, что хочет сказать:
— Барбара О'Дара.
— Что?
— Пони звали Барбара О'Дара. Кажется, мне было тогда четыре года. Во всяком случае, не больше пяти. Кто-то подсадил меня в седло и провел пони по паддоку, а потом мы проехали через сад до самого дома. — Мысленное видение внезапно исчезло. Грей не успел вспомнить, кто вел лошадь, что было вокруг и как выглядел дом. Но он почувствовал, что все это происходило в день его рождения. В этом не было сомнений.
Грей встряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Взгляд его серо-голубых глаз вновь стал жестким и цепким.
— А твоя девушка? — спросила Беркли. — Та, с которой ты обменялся первым поцелуем.
— Моя мать, — лукаво ответил Грей, не замечая боли, которая вновь пронзила его голову.
— Я о другом.
— Не помню.
Беркли почувствовала, как сжимаются его пальцы, лежащие на ее талии.
— Опять заболела голова?
Грей кивнул.
— Не беда, пройдет. — Беркли хотела подняться с его колен, но он не выпустил ее. — Сиди. Расскажи, что ты собираешься написать Торнам.
Видя, что он не намерен распространяться о своем самочувствии, Беркли сказала:
— Я хочу сообщить капитану Торну, что нашла Грэма Денисона, и если ему нужны доказательства, он может приехать в Сан-Франциско. Я расскажу ему о твоей амнезии и о том, что ты мало чем можешь помочь…
— Никакой помощи, — перебил ее Грей. — Уж скорее надо объяснить, что я вообще ничем не могу быть ему полезен. Зачем внушать человеку несбыточные надежды?
— Хорошо. Я постараюсь растолковать ему это. Потом я напишу, что у меня нет доказательств того, что Грэм Денисон и есть Грейдон Торн. Я не сумела распознать это, когда держала тебя за руку. Впрочем, это и неудивительно, если учесть, что Грейдона разлучили с братьями в младенческом возрасте. Не зная о том, что Денисоны — твоя приемная семья, ты никак не мог навести меня на эту мысль. Взяв тебя за руку, я лишь почувствовала, что Грэм Денисон мертв, а Грейдон Тори никогда не существовал.
— И то и другое — не правда, — заметил Грей. Он запнулся, вникая в смысл слов Беркли, Как всегда, она давала слишком обтекаемые формулировки. — Но вместе с тем в каждом из этих утверждений есть крупица истины.
Беркли улыбнулась, воздавая должное его проницательности.
— Еще я сообщу капитану Торну, что если ему нужны еще какие-то сведения о рождении Грэма, пусть обращается к Денисонам.
— Только не это!
Гневный крик испугал Беркли, и она встревоженно посмотрела на Грея.
— Я лишь хотела предложить ему предпринять вторую попытку.
— Вторую попытку? Хочешь сказать, Торны уже расспрашивали Денисонов?
— Ну… да. Вполне естественно, что они начали поиски Грэма… то есть тебя, с Денисонов. — Беркли поднялась и внезапно смутившись, одернула на груди ткань зеленого платья. — Вряд ли я смогу помешать им, вновь обратиться к Денисонам.
— Ты должна отговорить их.
— Пожалуй… — Беркли бессильно уронила руки.
— Мне казалось, вчера вечером ты поняла: я не хочу, чтобы моя семья, если, конечно, Денисоны — моя семья, узнала о том, где я и кто такой. Насколько я понимаю, сложившаяся ситуация вполне устраивала их последние пять лет и у меня нет никаких причин что-либо менять.
Ладонь Беркли невольно метнулась к шее. Ее пальцы нащупали под воротником тонкую золотую цепочку и серьгу.
— Ты не смог опознать это украшение. И не в силах объяснить, каким образом фамильная драгоценность оказалась у тебя в руках. Об этом Торны узнают только от Денисонов.
— Стало быть, до сих пор Денисоны отказывались помочь?
— Нет, но я не знаю, какие вопросы задавали им Торны. Возможно, о серьге не было и речи. В сущности, я уверена в этом. Едва ли Декер Торн позволил бы кому-либо проведать о ее существовании. Вряд ли он пожелает, чтобы к нему являлись толпы самозванцев, выдающих себя за пропавшего брата. Серьга — единственная ниточка, связывающая Торнов с Грейдоном. Чем меньше людей знают о ней, тем лучше для Колина и Декера.
— А я не хочу, чтобы они и их не в меру любопытные супруги обращались с расспросами к Денисонам. И вообще я передумал. Не пиши Торнам.
— Неужели тебе не хочется узнать правду о себе самом? Ты так печешься о покое Денисонов, а ведь за пять лет они и палец о палец не ударили, чтобы найти тебя. А ты готов оттолкнуть Торнов, которые всю свою жизнь посвятили воссоединению семьи. Ведь ты вполне можешь оказаться их младшим братом.
Грей потянулся к ее руке, но Беркли отпрянула. Этот жест глубоко уязвил Грея, а когда она обошла столик и расположилась напротив, обида сменилась гневом. Словно ниоткуда появилась Пандора и легко вспрыгнула ему на колени. Грей смахнул кошку, и та отправилась искать защиты у Беркли. Бегство Пандоры показалось Грею изменой, проявлением кошачьего коварства.
Он рывком встал. Ножки кресла со скрежетом скользнули по полу.
— Я ухожу, — бросил Грей. — Вернусь до открытия.
Зеленые глаза Беркли потемнели от возмущения и обиды. С полдюжины вопросов, теснившихся в ее голове, остались невысказанными. Она молча кивнула.
После обеда пошел мелкий моросящий дождь, как нельзя лучше отвечавший настроению Беркли. Солнце скрылось за тучами, небо походило на старое одеяло, полинявшее от частых стирок. Облака тянулись над заливом Сан-Франциско от берега до горизонта. Там, вдали, вода соединялась с небом под прикрытием однородной серой пелены.
Беркли отвернулась от окна. По стеклу стучали мелкие холодные капли дождя, оставляя мутные потеки. Казалось, стекло обрызгали кислотой.
Она сложила нижнюю юбку и бросила ее на свою кровать рядом с другой такой же. Действуй она более энергично, все ее вещи уже давно были бы в комнатах Грея, но теперь, окинув их взглядом, Беркли поняла, что покончила с делом едва наполовину.
Она тяжело вздохнула и, пытаясь справиться с унынием, улыбнулась сама себе. Беркли удивляло, что ей передалось настроение Грея. Вдруг она заметила, что теребит кольцо, которое Грей надел ей на палец лишь вчера. Но даже если бы Беркли сняла его, это ничего не изменило бы. Она оставила кольцо в покое. Ей не нужны перемены, только самое обычное понимание.
В эту минуту Беркли надеялась, что Грей ждет того же.
Сокрушенно покачав головой, она вновь начала освобождать свой шифоньер. Взяв два платья, Беркли направилась в гостиную, но в этот миг кто-то постучал в дверь. Она положила платья на диванчик и открыла дверь. Ей и в голову не приходило, что за дверью может быть кто-то незнакомый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Это не мелочь, — возразила Беркли. — Если бы ты вспомнил кличку лошади, на которой впервые проехал верхом, или имя первой девушки, которую поцеловал, — вот это была бы мелочь.
Грей ответил, даже не успев разобраться в том, что хочет сказать:
— Барбара О'Дара.
— Что?
— Пони звали Барбара О'Дара. Кажется, мне было тогда четыре года. Во всяком случае, не больше пяти. Кто-то подсадил меня в седло и провел пони по паддоку, а потом мы проехали через сад до самого дома. — Мысленное видение внезапно исчезло. Грей не успел вспомнить, кто вел лошадь, что было вокруг и как выглядел дом. Но он почувствовал, что все это происходило в день его рождения. В этом не было сомнений.
Грей встряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Взгляд его серо-голубых глаз вновь стал жестким и цепким.
— А твоя девушка? — спросила Беркли. — Та, с которой ты обменялся первым поцелуем.
— Моя мать, — лукаво ответил Грей, не замечая боли, которая вновь пронзила его голову.
— Я о другом.
— Не помню.
Беркли почувствовала, как сжимаются его пальцы, лежащие на ее талии.
— Опять заболела голова?
Грей кивнул.
— Не беда, пройдет. — Беркли хотела подняться с его колен, но он не выпустил ее. — Сиди. Расскажи, что ты собираешься написать Торнам.
Видя, что он не намерен распространяться о своем самочувствии, Беркли сказала:
— Я хочу сообщить капитану Торну, что нашла Грэма Денисона, и если ему нужны доказательства, он может приехать в Сан-Франциско. Я расскажу ему о твоей амнезии и о том, что ты мало чем можешь помочь…
— Никакой помощи, — перебил ее Грей. — Уж скорее надо объяснить, что я вообще ничем не могу быть ему полезен. Зачем внушать человеку несбыточные надежды?
— Хорошо. Я постараюсь растолковать ему это. Потом я напишу, что у меня нет доказательств того, что Грэм Денисон и есть Грейдон Торн. Я не сумела распознать это, когда держала тебя за руку. Впрочем, это и неудивительно, если учесть, что Грейдона разлучили с братьями в младенческом возрасте. Не зная о том, что Денисоны — твоя приемная семья, ты никак не мог навести меня на эту мысль. Взяв тебя за руку, я лишь почувствовала, что Грэм Денисон мертв, а Грейдон Тори никогда не существовал.
— И то и другое — не правда, — заметил Грей. Он запнулся, вникая в смысл слов Беркли, Как всегда, она давала слишком обтекаемые формулировки. — Но вместе с тем в каждом из этих утверждений есть крупица истины.
Беркли улыбнулась, воздавая должное его проницательности.
— Еще я сообщу капитану Торну, что если ему нужны еще какие-то сведения о рождении Грэма, пусть обращается к Денисонам.
— Только не это!
Гневный крик испугал Беркли, и она встревоженно посмотрела на Грея.
— Я лишь хотела предложить ему предпринять вторую попытку.
— Вторую попытку? Хочешь сказать, Торны уже расспрашивали Денисонов?
— Ну… да. Вполне естественно, что они начали поиски Грэма… то есть тебя, с Денисонов. — Беркли поднялась и внезапно смутившись, одернула на груди ткань зеленого платья. — Вряд ли я смогу помешать им, вновь обратиться к Денисонам.
— Ты должна отговорить их.
— Пожалуй… — Беркли бессильно уронила руки.
— Мне казалось, вчера вечером ты поняла: я не хочу, чтобы моя семья, если, конечно, Денисоны — моя семья, узнала о том, где я и кто такой. Насколько я понимаю, сложившаяся ситуация вполне устраивала их последние пять лет и у меня нет никаких причин что-либо менять.
Ладонь Беркли невольно метнулась к шее. Ее пальцы нащупали под воротником тонкую золотую цепочку и серьгу.
— Ты не смог опознать это украшение. И не в силах объяснить, каким образом фамильная драгоценность оказалась у тебя в руках. Об этом Торны узнают только от Денисонов.
— Стало быть, до сих пор Денисоны отказывались помочь?
— Нет, но я не знаю, какие вопросы задавали им Торны. Возможно, о серьге не было и речи. В сущности, я уверена в этом. Едва ли Декер Торн позволил бы кому-либо проведать о ее существовании. Вряд ли он пожелает, чтобы к нему являлись толпы самозванцев, выдающих себя за пропавшего брата. Серьга — единственная ниточка, связывающая Торнов с Грейдоном. Чем меньше людей знают о ней, тем лучше для Колина и Декера.
— А я не хочу, чтобы они и их не в меру любопытные супруги обращались с расспросами к Денисонам. И вообще я передумал. Не пиши Торнам.
— Неужели тебе не хочется узнать правду о себе самом? Ты так печешься о покое Денисонов, а ведь за пять лет они и палец о палец не ударили, чтобы найти тебя. А ты готов оттолкнуть Торнов, которые всю свою жизнь посвятили воссоединению семьи. Ведь ты вполне можешь оказаться их младшим братом.
Грей потянулся к ее руке, но Беркли отпрянула. Этот жест глубоко уязвил Грея, а когда она обошла столик и расположилась напротив, обида сменилась гневом. Словно ниоткуда появилась Пандора и легко вспрыгнула ему на колени. Грей смахнул кошку, и та отправилась искать защиты у Беркли. Бегство Пандоры показалось Грею изменой, проявлением кошачьего коварства.
Он рывком встал. Ножки кресла со скрежетом скользнули по полу.
— Я ухожу, — бросил Грей. — Вернусь до открытия.
Зеленые глаза Беркли потемнели от возмущения и обиды. С полдюжины вопросов, теснившихся в ее голове, остались невысказанными. Она молча кивнула.
После обеда пошел мелкий моросящий дождь, как нельзя лучше отвечавший настроению Беркли. Солнце скрылось за тучами, небо походило на старое одеяло, полинявшее от частых стирок. Облака тянулись над заливом Сан-Франциско от берега до горизонта. Там, вдали, вода соединялась с небом под прикрытием однородной серой пелены.
Беркли отвернулась от окна. По стеклу стучали мелкие холодные капли дождя, оставляя мутные потеки. Казалось, стекло обрызгали кислотой.
Она сложила нижнюю юбку и бросила ее на свою кровать рядом с другой такой же. Действуй она более энергично, все ее вещи уже давно были бы в комнатах Грея, но теперь, окинув их взглядом, Беркли поняла, что покончила с делом едва наполовину.
Она тяжело вздохнула и, пытаясь справиться с унынием, улыбнулась сама себе. Беркли удивляло, что ей передалось настроение Грея. Вдруг она заметила, что теребит кольцо, которое Грей надел ей на палец лишь вчера. Но даже если бы Беркли сняла его, это ничего не изменило бы. Она оставила кольцо в покое. Ей не нужны перемены, только самое обычное понимание.
В эту минуту Беркли надеялась, что Грей ждет того же.
Сокрушенно покачав головой, она вновь начала освобождать свой шифоньер. Взяв два платья, Беркли направилась в гостиную, но в этот миг кто-то постучал в дверь. Она положила платья на диванчик и открыла дверь. Ей и в голову не приходило, что за дверью может быть кто-то незнакомый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99