— Я хочу уйти.
Джоанна подтянула кресло к диванчику и села.
— Вам пришлось нелегко. Я не хотела бы испытать то, что довелось пережить вам. Вы позволите?
Не зная толком, о чем ее просят, Беркли все же кивнула. Джоанна взяла ее правую руку и повернула ладонью кверху.
— У тебя есть носовой платок. Мерседес? Я всегда забываю свой.
Мерседес подала ей платок, и Джоанна стерла капельку подсохшей крови с ладони Беркли. Однако на ее месте тут же выступила новая алая бусинка.
— Пусть она сожмет платок в кулаке, — посоветовала Мерседес. — Это остановит кровь.
Джоанна сжала пальцы Беркли.
— Вот так. Уже лучше, не правда ли? Вряд ли вы захотите испортить свое платье.
Состояние платья ничуть не беспокоило Беркли, но она промолчала из опасения вызвать раздражение собеседниц. Обе были в таких изысканных нарядах, что вряд ли поняли бы ее равнодушие к одежде. Сейчас на Беркли было зеленое шелковое платье, выбранное Андерсоном. По его мнению, оттененные этим платьем глаза Беркли казались еще зеленее. Сама же Беркли считала это платье чем-то вроде рабочего костюма и надела его, потому что отправлялась трудиться.
— Как я умудрилась порезаться? — спросила она.
— Вы не помните? — удивилась Джоанна. Мерседес улыбнулась.
— Если бы миссис Шоу помнила, она не стала бы спрашивать. — Она обратилась к Беркли:
— Вы укололись штырьком серьги, потому что слишком крепко сжимали ее в руке. У вас наверняка затекли пальцы.
Беркли пошевелила пальцами. Мерседес не ошиблась — каждое движение давалось с трудом.
— Я не сломала серьгу? — спросила она.
— Нет, вы лишь бросили ее.
— Бросила?
— Да. И очень сильно. Как я понимаю, до сих пор с вами такого не случалось.
— Ни разу. — Беркли энергично покачала головой. — Разве кто-нибудь доверил бы мне драгоценности, прознав о том, что я швыряюсь ими? — Она перевела умоляющий взгляд с Джоанны на Мерседес. — Вы никому не скажете… видите ли, это может повредить моей репутации.
— Вам нечего опасаться, — заверила ее Джоанна. Мерседес тоже успокоила Беркли.
— Я хоть чем-то помогла вам? — Увидев, что Джоанна и Мерседес обменялись многозначительными взглядами, Беркли вздохнула. — Видимо, нет. Очень жаль. Наводя обо мне справки, вы, наверное, выяснили, что я не всегда добиваюсь успеха. Жаль, что в вашем случае мне не сопутствовала удача.
— Нельзя сказать, что вы совсем не добились успеха, — заметила Мерседес. — Однако мы уже знали большую часть того, о чем вы нам поведали. Вы обладаете уникальными способностями, но ваши слова не лишили нас надежды отыскать Грэма Денисона.
Джоанна откинула со лба прядь черных блестящих волос. В ее широко расставленных глазах фиалкового цвета застыла печаль.
— Тридцать лет назад родители Колина, Декера и Грейдона были убиты, и мальчики осиротели. Сейчас нет смысла вдаваться в подробности… Моему мужу исполнилось четыре года, Колину — восемь, а Грейдон, как вы и сказали, прикоснувшись к серьге, был тогда младенцем. Найти родственников, готовых взять детей, не удалось, и их поместили в лондонский работный дом для найденышей и сирот. Вы назвали его ужасным, страшным местом, и это действительно так. Грейдона забрали первым, как вы и говорили. Колин полагает, что усыновившая мальчика чета хотела выдать его за своего ребенка. О нынешнем имени Грейдона остается лишь гадать.
— Возможно, сейчас его зовут Грэмом Денисоном, — сказала Мерседес.
— Значит, это правда? — спросила Беркли. — Значит, я подтвердила, что Грейдон и Грэм — один и тот же человек?
В глазах Мерседес отразилось сожаление. Она покачала головой:
— Нет, вы не подтвердили это. Вам не удалось дать нам надежду. Напротив, перед тем как лишиться чувств, вы заявили, что Грэм Денисон мертв.
— Так и сказала? — удивилась Беркли. — Вы уверены, что не ошиблись?
— Мы не могли неверно понять вас, — ответила Джоанна. — Остается лишь надеяться, что ошиблись вы сами. — Помолчав, она вернулась к своему рассказу:
— Моего мужа разлучили с Колином вскоре после того, как забрали Грейдона. Его вырастили супруги, появившиеся в работном доме под видом миссионеров. На самом деле они были ворами, и Декеру приходилось искать себе пропитание на улицах. Как вы и сказали, серьгу, оставшуюся у него, он считал талисманом. Колин всю жизнь продолжал искать братьев. Он уже почти отчаялся, когда объявился Декер. Полагаю, вы не удивитесь, узнав о том, что их свела серьга. Это случилось почти десять лет назад.
Джоанна взглянула на Мерседес, желая узнать, правильно ли поступает, открывая семейные тайны. Та кивнула.
— Вскоре после этого мой муж покинул Англию и отправился в Бостон. Колин предложил ему поступить на работу в «Ремингтон шиппинг». Исполняя свои служебные обязанности, он познакомился с Грэмом Денисоном. Обнаружив, что их интересы во многом совпадают, они сблизились, но…
Беркли внезапно охватил неприятный жар.
— Нельзя ли мне что-нибудь выпить?
Мерседес поднялась:
— Конечно. Мне следовало самой подумать об этом. Что вы предпочитаете? Спиртное, чай или…
— Чай, пожалуйста.
Мерседес дернула за шнурок, вызывая прислугу. Почти в ту же секунду появилась молодая негритянка, и Мерседес отправила ее за чаем и пирожными.
— Подождите несколько минут, — сказала она Беркли.
— Спасибо. — Беркли поймала взгляд Джоанны. — Прошу прощения, но вы упомянули о том, что вашего мужа и мистера Денисона связывали общие интересы. Не были ли они причастны к движению аболиционистов?
Ни за что на свете Джоанна не призналась бы в этом.
— Мой муж не имеет никакого отношения к этому движению, хотя и сочувствовал ему, а мистер Денисон, как вы, возможно, знаете, получил прозвище Сокольничий за свою деятельность по освобождению рабов. — Джоанна не видела смысла утаивать сведения, которые сообщали все газеты от Огасты до Атланты, величавшие Грэма Денисона то героем, то злодеем. Его восхваляли и проклинали, и это зависело лишь от географического расположения редакции. К северу от линии Мэсон — Диксон Грэма, как правило, превозносили. Южнее этой разделительной черты он считался отверженным. Впрочем, газеты печатали далеко не всю правду, и Джоанна предпочитала держать ее в секрете.
— Мой муж и Грэм стали друзьями, но полной откровенности между ними не возникло. Не думаю, что кто-то из них пожелал бы поведать о своем прошлом. Нам известно, что у Грэма была семья в Южной Каролине. Младший брат… родители, дед и бабка. Компания «Ремингтон шиппинг» долгие годы вела дела с семейством Денисон. У них плантация в предместьях Чарлстона, «Бью-Риваж». — Перехватив вопросительный взгляд Беркли, Джоанна пояснила:
— Это значит «Прекрасный берег».
Беркли кивнула, стараясь скрыть смущение. В обществе этих женщин она чувствовала себя глупой девчонкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Джоанна подтянула кресло к диванчику и села.
— Вам пришлось нелегко. Я не хотела бы испытать то, что довелось пережить вам. Вы позволите?
Не зная толком, о чем ее просят, Беркли все же кивнула. Джоанна взяла ее правую руку и повернула ладонью кверху.
— У тебя есть носовой платок. Мерседес? Я всегда забываю свой.
Мерседес подала ей платок, и Джоанна стерла капельку подсохшей крови с ладони Беркли. Однако на ее месте тут же выступила новая алая бусинка.
— Пусть она сожмет платок в кулаке, — посоветовала Мерседес. — Это остановит кровь.
Джоанна сжала пальцы Беркли.
— Вот так. Уже лучше, не правда ли? Вряд ли вы захотите испортить свое платье.
Состояние платья ничуть не беспокоило Беркли, но она промолчала из опасения вызвать раздражение собеседниц. Обе были в таких изысканных нарядах, что вряд ли поняли бы ее равнодушие к одежде. Сейчас на Беркли было зеленое шелковое платье, выбранное Андерсоном. По его мнению, оттененные этим платьем глаза Беркли казались еще зеленее. Сама же Беркли считала это платье чем-то вроде рабочего костюма и надела его, потому что отправлялась трудиться.
— Как я умудрилась порезаться? — спросила она.
— Вы не помните? — удивилась Джоанна. Мерседес улыбнулась.
— Если бы миссис Шоу помнила, она не стала бы спрашивать. — Она обратилась к Беркли:
— Вы укололись штырьком серьги, потому что слишком крепко сжимали ее в руке. У вас наверняка затекли пальцы.
Беркли пошевелила пальцами. Мерседес не ошиблась — каждое движение давалось с трудом.
— Я не сломала серьгу? — спросила она.
— Нет, вы лишь бросили ее.
— Бросила?
— Да. И очень сильно. Как я понимаю, до сих пор с вами такого не случалось.
— Ни разу. — Беркли энергично покачала головой. — Разве кто-нибудь доверил бы мне драгоценности, прознав о том, что я швыряюсь ими? — Она перевела умоляющий взгляд с Джоанны на Мерседес. — Вы никому не скажете… видите ли, это может повредить моей репутации.
— Вам нечего опасаться, — заверила ее Джоанна. Мерседес тоже успокоила Беркли.
— Я хоть чем-то помогла вам? — Увидев, что Джоанна и Мерседес обменялись многозначительными взглядами, Беркли вздохнула. — Видимо, нет. Очень жаль. Наводя обо мне справки, вы, наверное, выяснили, что я не всегда добиваюсь успеха. Жаль, что в вашем случае мне не сопутствовала удача.
— Нельзя сказать, что вы совсем не добились успеха, — заметила Мерседес. — Однако мы уже знали большую часть того, о чем вы нам поведали. Вы обладаете уникальными способностями, но ваши слова не лишили нас надежды отыскать Грэма Денисона.
Джоанна откинула со лба прядь черных блестящих волос. В ее широко расставленных глазах фиалкового цвета застыла печаль.
— Тридцать лет назад родители Колина, Декера и Грейдона были убиты, и мальчики осиротели. Сейчас нет смысла вдаваться в подробности… Моему мужу исполнилось четыре года, Колину — восемь, а Грейдон, как вы и сказали, прикоснувшись к серьге, был тогда младенцем. Найти родственников, готовых взять детей, не удалось, и их поместили в лондонский работный дом для найденышей и сирот. Вы назвали его ужасным, страшным местом, и это действительно так. Грейдона забрали первым, как вы и говорили. Колин полагает, что усыновившая мальчика чета хотела выдать его за своего ребенка. О нынешнем имени Грейдона остается лишь гадать.
— Возможно, сейчас его зовут Грэмом Денисоном, — сказала Мерседес.
— Значит, это правда? — спросила Беркли. — Значит, я подтвердила, что Грейдон и Грэм — один и тот же человек?
В глазах Мерседес отразилось сожаление. Она покачала головой:
— Нет, вы не подтвердили это. Вам не удалось дать нам надежду. Напротив, перед тем как лишиться чувств, вы заявили, что Грэм Денисон мертв.
— Так и сказала? — удивилась Беркли. — Вы уверены, что не ошиблись?
— Мы не могли неверно понять вас, — ответила Джоанна. — Остается лишь надеяться, что ошиблись вы сами. — Помолчав, она вернулась к своему рассказу:
— Моего мужа разлучили с Колином вскоре после того, как забрали Грейдона. Его вырастили супруги, появившиеся в работном доме под видом миссионеров. На самом деле они были ворами, и Декеру приходилось искать себе пропитание на улицах. Как вы и сказали, серьгу, оставшуюся у него, он считал талисманом. Колин всю жизнь продолжал искать братьев. Он уже почти отчаялся, когда объявился Декер. Полагаю, вы не удивитесь, узнав о том, что их свела серьга. Это случилось почти десять лет назад.
Джоанна взглянула на Мерседес, желая узнать, правильно ли поступает, открывая семейные тайны. Та кивнула.
— Вскоре после этого мой муж покинул Англию и отправился в Бостон. Колин предложил ему поступить на работу в «Ремингтон шиппинг». Исполняя свои служебные обязанности, он познакомился с Грэмом Денисоном. Обнаружив, что их интересы во многом совпадают, они сблизились, но…
Беркли внезапно охватил неприятный жар.
— Нельзя ли мне что-нибудь выпить?
Мерседес поднялась:
— Конечно. Мне следовало самой подумать об этом. Что вы предпочитаете? Спиртное, чай или…
— Чай, пожалуйста.
Мерседес дернула за шнурок, вызывая прислугу. Почти в ту же секунду появилась молодая негритянка, и Мерседес отправила ее за чаем и пирожными.
— Подождите несколько минут, — сказала она Беркли.
— Спасибо. — Беркли поймала взгляд Джоанны. — Прошу прощения, но вы упомянули о том, что вашего мужа и мистера Денисона связывали общие интересы. Не были ли они причастны к движению аболиционистов?
Ни за что на свете Джоанна не призналась бы в этом.
— Мой муж не имеет никакого отношения к этому движению, хотя и сочувствовал ему, а мистер Денисон, как вы, возможно, знаете, получил прозвище Сокольничий за свою деятельность по освобождению рабов. — Джоанна не видела смысла утаивать сведения, которые сообщали все газеты от Огасты до Атланты, величавшие Грэма Денисона то героем, то злодеем. Его восхваляли и проклинали, и это зависело лишь от географического расположения редакции. К северу от линии Мэсон — Диксон Грэма, как правило, превозносили. Южнее этой разделительной черты он считался отверженным. Впрочем, газеты печатали далеко не всю правду, и Джоанна предпочитала держать ее в секрете.
— Мой муж и Грэм стали друзьями, но полной откровенности между ними не возникло. Не думаю, что кто-то из них пожелал бы поведать о своем прошлом. Нам известно, что у Грэма была семья в Южной Каролине. Младший брат… родители, дед и бабка. Компания «Ремингтон шиппинг» долгие годы вела дела с семейством Денисон. У них плантация в предместьях Чарлстона, «Бью-Риваж». — Перехватив вопросительный взгляд Беркли, Джоанна пояснила:
— Это значит «Прекрасный берег».
Беркли кивнула, стараясь скрыть смущение. В обществе этих женщин она чувствовала себя глупой девчонкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99