Задыхаясь от собственной дерзости, она решила поймать тетушку на слове.
– Вот именно.
Увы, решимость тут же изменила ей.
– Вы прекрасно знаете, что этот дом всегда будет родным для вас, – заторопилась она. – И для вас, и для Дженни, и для Стивена, но… теперь я замужняя женщина, тетя Шарлотта, и я вправе сама принимать решения. Разумеется, с согласия… моего мужа.
Тут Анна рискнула скосить глаза на Броуди, но это ей не помогло. Его лицо было совершенно непроницаемым.
– Я уверена, что вы этого не одобряете, Николас, – сказала тетя Шарлотта, резко повернувшись к нему. – Уж кому, как не вам, следует понимать, насколько важно соблюдение приличий в обществе.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила Анна, повысив голос и делая шаг вперед.
Тетя Шарлотта упрямо стояла на своем.
– Только одно: Николас стал членом семьи Журденов, если не по роду, то по духу, а необходимость соблюдения приличий особенно очевидна людям, сумевшим подняться по социальной лестнице из низов.
От негодования Анна лишилась дара речи. Почти, но не совсем.
– Это самое возмутительное… – успела выговорить она, прежде чем Броуди поднялся со своего кресла и подошел к ней.
– Я женился на женщине, которая выше меня во всех отношениях, – мягко согласился он. – Я проведу остаток жизни, стараясь стать достойным вашей племянницы, миссис Мередит.
Броуди обвил рукой талию Анны и притянул ее к себе.
– Что меня в ней особенно восхищает, так это ее преданность и верность. Милли может считать, что ей крупно повезло в жизни, раз у нее есть такая подруга, как Анна. Она вольна приходить сюда, когда захочет. Я готов предложить ей пристанище у нас, хотя она, наверное, откажется. Видит бог, места здесь достаточно.
Он нежно коснулся губами виска Анны.
– Энни, я очень устал. Давай… – Тут он умолк и заглянул в ее широко открытые встревоженные глаза. – Давай удалимся наверх, – тихо закончил Броуди.
– Спокойной ночи, – добавил он через плечо, обращаясь к онемевшей тете Шарлотте, и повел Анну из гостиной в холл, к лестнице на второй этаж.
По пути они прошли мимо Дженни, такой же застывшей и безмолвной, как и ее мать. Анна подумала мельком, давно ли Дженни вот так стоит в дверях. Преодолев вместе с Броуди первый лестничный марш, она оглянулась на площадке, всматриваясь в полутемный холл.
Дженни все еще стояла на месте, не сводя с них глаз. И вид у нее был ошеломленный до крайности.
Глава 19
Клячи, тащившие наемный экипаж вверх по холму к «Роузвуду», совсем выбились из сил, достигнув наконец вершины. Кабриолет остановился, и Анна начала собирать свои вещи: ридикюль, перчатки, зонтик и шаль.
– Давай зайдем в дом и перекусим, – предложила на сидевшей рядом Милли. – Я потом прикажу Ризу заложить карету, и он отвезет тебя домой.
Она все никак не могла успокоиться из-за того, что тетя Шарлотта, не одобрявшая ее общения с Милли, чуть ли не открыто запретила ей воспользоваться семейным экипажем Журденов, и Анне, чтобы не спорить, пришлось нанять эту разбитую пролетку. Но она решила, что хватит ворчать по такому пустяковому поводу, тем более вслух, и мысленно поклялась выбросить досадный эпизод из головы. Она посмотрела на Милли, которая так и не двинулась с места.
– Ты идешь?
– Нет, лучше не стоит. Я немного устала. Пожалуй, мне лучше просто вернуться домой.
Откинувшись на пахнущие плесенью подушки сиденья, Анна с грустью посмотрела на подругу:
– Но мне бы хотелось, чтобы ты зашла.
Милли улыбнулась:
– Нет, я не могу.
– Почему?
– Я же сказала, я…
– «…немного устала». В таком случае, ты можешь отдохнуть в моей комнате. Я велю подать туда чаю. Ты можешь остаться на обед.
– А потом и переночевать?
– Ну да, если захочешь.
Все еще улыбаясь, Милли повернула голову и выглянула в окно наемной кареты.
– Это такая красивая улица, – рассеянно заметила она.
Сбитая с толку, Анна вдруг спросила:
– Как ты думаешь, «Роузвуд» похож на публичную библиотеку?
Милли засмеялась, а потом задумчиво прищурилась, окидывая взглядом гигантский особняк красного кирпича, выложенный по фасаду гранитом. Увидев, что она медлит с ответом, Анна поняла, что ее догадка верна.
– Похож, верно?
– Ну, может быть, чуть-чуть. Я раньше как-то не замечала, но теперь, когда ты сказала…
Анна с досадой покачала головой. Тут не было предмета для спора, и она вернулась к прежней теме.
– Итак? Ты собираешься войти в дом и нанести мне визит или нет?
Милли ласково улыбнулась:
– Спасибо за приглашение. И за твою доброту, и за дружбу.
– Но?
– Но я, к сожалению, должна отклонить приглашение.
Анна открыла рот, приготовившись возражать, но Милли взяла ее руку и крепко сжала.
– Прошу тебя, не сердись. Постарайся меня понять. Я знаю, что делаю.
– Я не сержусь, я…
– Ну, тогда не обижайся. Прости меня.
– Милли, – воскликнула Анна, потеряв терпение, – ты пытаешься меня защитить, хотя я в защите не нуждаюсь! Ты заботишься о соблюдении приличий, которые меня давным-давно уже не волнуют.
– А надо бы, чтобы волновали. – Милли опустила глаза. – Прости, я знаю, что рассуждаю сейчас в точности как твоя тетушка.
– Вот именно.
– Но, поверь, она права.
– О, нет!
Милли вздохнула и отпустила ее руку.
– Давай не будем ссориться. Позволь мне вернуться домой, Анна. Я дам извозчику лишний шиллинг, чтобы довез меня до Лорд-стрит.
Она принялась рыться в сумочке, но, увидев лицо Анны, замерла, слегка покраснела и снова спрятала разменные деньги в кошелек.
– Большое спасибо, – обиженно процедила Анна. Наступила неловкая пауза. Потом обе женщины одновременно бросились на шею друг дружке. – Ох, Милли, – прошептала Анна, едва сдерживая слезы, – когда захочешь поговорить, ты же знаешь, я всегда готова тебя выслушать.
Обе они старались не расплакаться и в утешение похлопывали друг друга по плечу.
– Да, я знаю.
– Как бы я хотела хоть чем-то тебе помочь!
– Знаю.
Они поцеловались. Анна опять собрала свои вещи и вышла из наемной кареты. Она расплатилась с кучером и долго махала вслед подруге, улыбаясь сквозь слезы, пока карета не скрылась из виду. Потом повернулась и, не вытирая слез, вошла в дом.
– Анна? – послышался голос тети Шарлотты едва ли не прежде, чем она успела закрыть за собой дверь. – Пойди сюда, пожалуйста.
Голос раздавался из столовой – не более сварливый, чем обычно, поэтому Анна позволила себе, не торопясь, снять шляпку и повесить шаль в стенной шкаф в прихожей.
Выяснилось, что ее тетушка наблюдает за приготовлениями к званому ужину, назначенному на нынешний вечер. Она оторвалась от осмотра начищенной до блеска сервировочной серебряной вилки, чтобы спросить:
– Ну? Как обстоят дела в твоем благотворительном обществе?
В устах тети Шарлотты это прозвучало как «в преисподней» или «в дебрях Африки», и Анна вдруг подумала, что для нее, в сущности, так оно и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Вот именно.
Увы, решимость тут же изменила ей.
– Вы прекрасно знаете, что этот дом всегда будет родным для вас, – заторопилась она. – И для вас, и для Дженни, и для Стивена, но… теперь я замужняя женщина, тетя Шарлотта, и я вправе сама принимать решения. Разумеется, с согласия… моего мужа.
Тут Анна рискнула скосить глаза на Броуди, но это ей не помогло. Его лицо было совершенно непроницаемым.
– Я уверена, что вы этого не одобряете, Николас, – сказала тетя Шарлотта, резко повернувшись к нему. – Уж кому, как не вам, следует понимать, насколько важно соблюдение приличий в обществе.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила Анна, повысив голос и делая шаг вперед.
Тетя Шарлотта упрямо стояла на своем.
– Только одно: Николас стал членом семьи Журденов, если не по роду, то по духу, а необходимость соблюдения приличий особенно очевидна людям, сумевшим подняться по социальной лестнице из низов.
От негодования Анна лишилась дара речи. Почти, но не совсем.
– Это самое возмутительное… – успела выговорить она, прежде чем Броуди поднялся со своего кресла и подошел к ней.
– Я женился на женщине, которая выше меня во всех отношениях, – мягко согласился он. – Я проведу остаток жизни, стараясь стать достойным вашей племянницы, миссис Мередит.
Броуди обвил рукой талию Анны и притянул ее к себе.
– Что меня в ней особенно восхищает, так это ее преданность и верность. Милли может считать, что ей крупно повезло в жизни, раз у нее есть такая подруга, как Анна. Она вольна приходить сюда, когда захочет. Я готов предложить ей пристанище у нас, хотя она, наверное, откажется. Видит бог, места здесь достаточно.
Он нежно коснулся губами виска Анны.
– Энни, я очень устал. Давай… – Тут он умолк и заглянул в ее широко открытые встревоженные глаза. – Давай удалимся наверх, – тихо закончил Броуди.
– Спокойной ночи, – добавил он через плечо, обращаясь к онемевшей тете Шарлотте, и повел Анну из гостиной в холл, к лестнице на второй этаж.
По пути они прошли мимо Дженни, такой же застывшей и безмолвной, как и ее мать. Анна подумала мельком, давно ли Дженни вот так стоит в дверях. Преодолев вместе с Броуди первый лестничный марш, она оглянулась на площадке, всматриваясь в полутемный холл.
Дженни все еще стояла на месте, не сводя с них глаз. И вид у нее был ошеломленный до крайности.
Глава 19
Клячи, тащившие наемный экипаж вверх по холму к «Роузвуду», совсем выбились из сил, достигнув наконец вершины. Кабриолет остановился, и Анна начала собирать свои вещи: ридикюль, перчатки, зонтик и шаль.
– Давай зайдем в дом и перекусим, – предложила на сидевшей рядом Милли. – Я потом прикажу Ризу заложить карету, и он отвезет тебя домой.
Она все никак не могла успокоиться из-за того, что тетя Шарлотта, не одобрявшая ее общения с Милли, чуть ли не открыто запретила ей воспользоваться семейным экипажем Журденов, и Анне, чтобы не спорить, пришлось нанять эту разбитую пролетку. Но она решила, что хватит ворчать по такому пустяковому поводу, тем более вслух, и мысленно поклялась выбросить досадный эпизод из головы. Она посмотрела на Милли, которая так и не двинулась с места.
– Ты идешь?
– Нет, лучше не стоит. Я немного устала. Пожалуй, мне лучше просто вернуться домой.
Откинувшись на пахнущие плесенью подушки сиденья, Анна с грустью посмотрела на подругу:
– Но мне бы хотелось, чтобы ты зашла.
Милли улыбнулась:
– Нет, я не могу.
– Почему?
– Я же сказала, я…
– «…немного устала». В таком случае, ты можешь отдохнуть в моей комнате. Я велю подать туда чаю. Ты можешь остаться на обед.
– А потом и переночевать?
– Ну да, если захочешь.
Все еще улыбаясь, Милли повернула голову и выглянула в окно наемной кареты.
– Это такая красивая улица, – рассеянно заметила она.
Сбитая с толку, Анна вдруг спросила:
– Как ты думаешь, «Роузвуд» похож на публичную библиотеку?
Милли засмеялась, а потом задумчиво прищурилась, окидывая взглядом гигантский особняк красного кирпича, выложенный по фасаду гранитом. Увидев, что она медлит с ответом, Анна поняла, что ее догадка верна.
– Похож, верно?
– Ну, может быть, чуть-чуть. Я раньше как-то не замечала, но теперь, когда ты сказала…
Анна с досадой покачала головой. Тут не было предмета для спора, и она вернулась к прежней теме.
– Итак? Ты собираешься войти в дом и нанести мне визит или нет?
Милли ласково улыбнулась:
– Спасибо за приглашение. И за твою доброту, и за дружбу.
– Но?
– Но я, к сожалению, должна отклонить приглашение.
Анна открыла рот, приготовившись возражать, но Милли взяла ее руку и крепко сжала.
– Прошу тебя, не сердись. Постарайся меня понять. Я знаю, что делаю.
– Я не сержусь, я…
– Ну, тогда не обижайся. Прости меня.
– Милли, – воскликнула Анна, потеряв терпение, – ты пытаешься меня защитить, хотя я в защите не нуждаюсь! Ты заботишься о соблюдении приличий, которые меня давным-давно уже не волнуют.
– А надо бы, чтобы волновали. – Милли опустила глаза. – Прости, я знаю, что рассуждаю сейчас в точности как твоя тетушка.
– Вот именно.
– Но, поверь, она права.
– О, нет!
Милли вздохнула и отпустила ее руку.
– Давай не будем ссориться. Позволь мне вернуться домой, Анна. Я дам извозчику лишний шиллинг, чтобы довез меня до Лорд-стрит.
Она принялась рыться в сумочке, но, увидев лицо Анны, замерла, слегка покраснела и снова спрятала разменные деньги в кошелек.
– Большое спасибо, – обиженно процедила Анна. Наступила неловкая пауза. Потом обе женщины одновременно бросились на шею друг дружке. – Ох, Милли, – прошептала Анна, едва сдерживая слезы, – когда захочешь поговорить, ты же знаешь, я всегда готова тебя выслушать.
Обе они старались не расплакаться и в утешение похлопывали друг друга по плечу.
– Да, я знаю.
– Как бы я хотела хоть чем-то тебе помочь!
– Знаю.
Они поцеловались. Анна опять собрала свои вещи и вышла из наемной кареты. Она расплатилась с кучером и долго махала вслед подруге, улыбаясь сквозь слезы, пока карета не скрылась из виду. Потом повернулась и, не вытирая слез, вошла в дом.
– Анна? – послышался голос тети Шарлотты едва ли не прежде, чем она успела закрыть за собой дверь. – Пойди сюда, пожалуйста.
Голос раздавался из столовой – не более сварливый, чем обычно, поэтому Анна позволила себе, не торопясь, снять шляпку и повесить шаль в стенной шкаф в прихожей.
Выяснилось, что ее тетушка наблюдает за приготовлениями к званому ужину, назначенному на нынешний вечер. Она оторвалась от осмотра начищенной до блеска сервировочной серебряной вилки, чтобы спросить:
– Ну? Как обстоят дела в твоем благотворительном обществе?
В устах тети Шарлотты это прозвучало как «в преисподней» или «в дебрях Африки», и Анна вдруг подумала, что для нее, в сущности, так оно и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110