Броуди схватил ее за плечо и толкнул изо всех сил вперед. Увы, тем же самым толчком его самого отбросило в противоположную сторону.
Пальцы Анны нащупали твердое дерево. Вцепившись мертвой хваткой в нижнюю ступеньку лестницы, она повернулась и протянула ему свободную руку, но Броуди оказался слишком далеко и не смог до нее дотянуться. Она увидела, как он исчезает под водой, и ее охватило бездонное отчаяние.
Рыдая, выкрикивая его имя, Анна зацепилась ногами за нижнюю перекладину лестницы, скрытую под водой, и подалась к нему всем телом. Натянутые, как струны, руки и ноги стало сводить судорогой от перенапряжения. Вот его голова показалась на поверхности… Слишком далеко, не достать. Но нет, она что-то нащупала и схватила под водой. Запястье. Дернула к себе. Бултыхаясь в воде, едва не потопив ее снова, он двинулся к ней.
Они ухватились за лестницу в одну и ту же секунду, навалились друг на друга, тяжело дыша и откашливаясь, цепляясь так крепко, словно опасность еще не миновала. Оба попытались заговорить, но дыхания не хватало. Тесно прижавшись друг к другу, они умолкли и долго оставались в неподвижности, даже когда способность дышать и двигаться наконец-то вернулась. Вода вокруг них успокоилась, застыла.
Анна уверяла себя, что все еще держится за Броуди только потому, что смертельная усталость не дает ей шевельнуться, хотя это была явная неправда: сильными, широкими движениями она раз за разом проводила ладонью по его спине. Его пальцы запутались в ее мокрых волосах, он крепко прижимался щекой к ее щеке.
Так прошло несколько минут, и в конце концов Анне показалось, что молчание становится нестерпимым.
– Какого дьявола? – спросила она. – О чем ты только думал?
Броуди лукаво улыбнулся. Ему никогда раньше не приходилось слышать от нее выражения вроде: «Какого дьявола?»
– Я, конечно, выставил себя последним остолопом, но ты же не станешь меня этим попрекать?
Закрыв глаза, Анна припомнила, как отчаянно он выталкивал ее из воды обеими руками.
– Нет, – прошептала она, – попрекать тебя я не стану.
Они замерли, прижавшись друг к другу, пока объединившая их близость не стала слишком опасной. Анна знала, как ее прервать, но ей пришлось преодолеть огромное внутреннее сопротивление, чтобы заговорить.
– Это произошло не случайно. Кто-то надпилил доску, проделал в ней дырки. Она сломалась, когда я подошла к середине.
Броуди отстранился от нее и заглянул ей в лицо. Его глаза сощурились и потемнели от ярости, рука, лежавшая у нее на затылке, сжалась так, что ей стало больно. Но гнев улетучился почти мгновенно, как только он понял, в чем дело.
– Нет, не случайно, но только ты тут ни при чем. Кто-то хотел убить меня.
Множество вопросов вертелось на языке, но Анна задала один, самый главный:
– За что?
Он лишь пожал плечами.
– Кто знал, что ты собираешься сюда прийти?
– Каждый второй на верфях.
Анна напряженно задумалась:
– Кто знал, что ты не умеешь плавать?
Броуди ответил не сразу. В сумерках было плохо видно, но она все равно догадалась, что он краснеет.
– Каждый второй, а может, и все вообще, – проговорил он сквозь зубы, отвернувшись от нее. – Я как-то раз упомянул об этом в разговоре с Доуэрти, а он рассказал всем, кому не лень было слушать. Это была самая смешная шутка на верфях: судостроитель, не умеющий плавать. Между прочим. Ник тоже не умел, – криво усмехнувшись, добавил он себе в оправдание.
Анна ничего не сказала, хотя мысль о том, что моряк, не умеющий плавать, – это еще более смешная шутка, пришла ей в голову сама собой.
– А как это получилось, что ты умеешь плавать? – ревниво, как ей показалось, спросил Броуди.
– Много лет назад у меня был доктор, считавший, что плавание может укрепить мое здоровье. Он называл это «терапевтическим воздействием».
Броуди обрадовался, когда Анна об этом заговорила. С того самого вечера, после лекции профессора Комстока, она ни разу не упоминала о перенесенной в детстве болезни, и он уважал ее упорное нежелание обсуждать свой недуг, но сейчас ему необходимо было задать вопрос.
– Как ты себя чувствуешь, Энни?
– Теперь уже хорошо.
– Я хочу спросить, как твои…
Он замялся: ему вдруг стало неловко выговаривать слово «легкие».
Анна догадалась, что он имеет в виду, и помедлила, пытаясь определить свое собственное состояние. Потом она рассмеялась.
– Мне холодно, я промокла до нитки и устала, но в остальном со мной все в порядке. Легкие у меня такие же здоровые, как у тебя. Между прочим, именно об этом я твердила всем вокруг на протяжении последних пяти лет.
Ему хотелось ее поцеловать. Захлестнувшее его облегчение было столь велико, что он не сумел этого скрыть. Броуди мягко притянул ее к себе и нежно обнял, наслаждаясь ее хрупкостью и теплом.
– Давай вернемся домой, – предложил он, прижимаясь лицом к ее шее.
Она отстранилась со слезами на глазах.
– Но… должны же мы рассказать Эйдину, что случилось. Он считает, что тот, кто убил Николаса и напал на тебя в Неаполе… что и в том и в другом случае это были федеральные агенты Соединенных Штатов, пытавшиеся сорвать сделку с «Утренней звездой». Но теперь-то мы точно знаем, что это не так! Это один из работников компании, Джон, иначе и быть не может! Надо срочно известить мистера Дитца…
– Успеется. Расскажем обо всем и Дитцу, и Эйдину завтра. А сейчас надо отвезти тебя домой и хорошенько высушить.
– Но нас все увидят, начнутся расспросы! Тетя Шарлотта никогда…
– А мы проскользнем через черный ход. Приведем себя в порядок, согреемся, а потом поговорим.
Глава 22
Броуди пытался читать, но никак не мог сосредоточиться. То и дело в глубокой тишине уснувшего дома ему чудился какой-нибудь звук, и он поднимал голову, надеясь увидеть Анну. Вдруг она все-таки решится прийти?
Промокшие и продрогшие, но никем не замеченные, они пробрались в дом больше часа назад. Она предложила ему первым воспользоваться ванной, потому что у него это заняло бы меньше времени, а он пригласил ее зайти потом к нему в комнату, чтобы спокойно все обсудить. Анна слегка нахмурилась и сказала, что предпочитает встретиться в библиотеке.
Броуди сделал несколько глотательных движений. Горло больше не саднило, и боль в легких прошла. Ему даже стало казаться, что в трюме «Александры» топили не его, а кого-то другого. Броуди уже готов был поверить, что все это происшествие ему привиделось, если бы не отчетливое воспоминание о том, какой смертный страх он испытал, услыхав панический крик Анны и увидев, как она барахтается в черной глубине трюма у него под ногами. А когда затхлая вода едва не поглотила их обоих, он с жуткой безнадежностью осознал, что его жизнь кончена, если Анна погибнет.
Он откинулся головой на спинку дивана и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Пальцы Анны нащупали твердое дерево. Вцепившись мертвой хваткой в нижнюю ступеньку лестницы, она повернулась и протянула ему свободную руку, но Броуди оказался слишком далеко и не смог до нее дотянуться. Она увидела, как он исчезает под водой, и ее охватило бездонное отчаяние.
Рыдая, выкрикивая его имя, Анна зацепилась ногами за нижнюю перекладину лестницы, скрытую под водой, и подалась к нему всем телом. Натянутые, как струны, руки и ноги стало сводить судорогой от перенапряжения. Вот его голова показалась на поверхности… Слишком далеко, не достать. Но нет, она что-то нащупала и схватила под водой. Запястье. Дернула к себе. Бултыхаясь в воде, едва не потопив ее снова, он двинулся к ней.
Они ухватились за лестницу в одну и ту же секунду, навалились друг на друга, тяжело дыша и откашливаясь, цепляясь так крепко, словно опасность еще не миновала. Оба попытались заговорить, но дыхания не хватало. Тесно прижавшись друг к другу, они умолкли и долго оставались в неподвижности, даже когда способность дышать и двигаться наконец-то вернулась. Вода вокруг них успокоилась, застыла.
Анна уверяла себя, что все еще держится за Броуди только потому, что смертельная усталость не дает ей шевельнуться, хотя это была явная неправда: сильными, широкими движениями она раз за разом проводила ладонью по его спине. Его пальцы запутались в ее мокрых волосах, он крепко прижимался щекой к ее щеке.
Так прошло несколько минут, и в конце концов Анне показалось, что молчание становится нестерпимым.
– Какого дьявола? – спросила она. – О чем ты только думал?
Броуди лукаво улыбнулся. Ему никогда раньше не приходилось слышать от нее выражения вроде: «Какого дьявола?»
– Я, конечно, выставил себя последним остолопом, но ты же не станешь меня этим попрекать?
Закрыв глаза, Анна припомнила, как отчаянно он выталкивал ее из воды обеими руками.
– Нет, – прошептала она, – попрекать тебя я не стану.
Они замерли, прижавшись друг к другу, пока объединившая их близость не стала слишком опасной. Анна знала, как ее прервать, но ей пришлось преодолеть огромное внутреннее сопротивление, чтобы заговорить.
– Это произошло не случайно. Кто-то надпилил доску, проделал в ней дырки. Она сломалась, когда я подошла к середине.
Броуди отстранился от нее и заглянул ей в лицо. Его глаза сощурились и потемнели от ярости, рука, лежавшая у нее на затылке, сжалась так, что ей стало больно. Но гнев улетучился почти мгновенно, как только он понял, в чем дело.
– Нет, не случайно, но только ты тут ни при чем. Кто-то хотел убить меня.
Множество вопросов вертелось на языке, но Анна задала один, самый главный:
– За что?
Он лишь пожал плечами.
– Кто знал, что ты собираешься сюда прийти?
– Каждый второй на верфях.
Анна напряженно задумалась:
– Кто знал, что ты не умеешь плавать?
Броуди ответил не сразу. В сумерках было плохо видно, но она все равно догадалась, что он краснеет.
– Каждый второй, а может, и все вообще, – проговорил он сквозь зубы, отвернувшись от нее. – Я как-то раз упомянул об этом в разговоре с Доуэрти, а он рассказал всем, кому не лень было слушать. Это была самая смешная шутка на верфях: судостроитель, не умеющий плавать. Между прочим. Ник тоже не умел, – криво усмехнувшись, добавил он себе в оправдание.
Анна ничего не сказала, хотя мысль о том, что моряк, не умеющий плавать, – это еще более смешная шутка, пришла ей в голову сама собой.
– А как это получилось, что ты умеешь плавать? – ревниво, как ей показалось, спросил Броуди.
– Много лет назад у меня был доктор, считавший, что плавание может укрепить мое здоровье. Он называл это «терапевтическим воздействием».
Броуди обрадовался, когда Анна об этом заговорила. С того самого вечера, после лекции профессора Комстока, она ни разу не упоминала о перенесенной в детстве болезни, и он уважал ее упорное нежелание обсуждать свой недуг, но сейчас ему необходимо было задать вопрос.
– Как ты себя чувствуешь, Энни?
– Теперь уже хорошо.
– Я хочу спросить, как твои…
Он замялся: ему вдруг стало неловко выговаривать слово «легкие».
Анна догадалась, что он имеет в виду, и помедлила, пытаясь определить свое собственное состояние. Потом она рассмеялась.
– Мне холодно, я промокла до нитки и устала, но в остальном со мной все в порядке. Легкие у меня такие же здоровые, как у тебя. Между прочим, именно об этом я твердила всем вокруг на протяжении последних пяти лет.
Ему хотелось ее поцеловать. Захлестнувшее его облегчение было столь велико, что он не сумел этого скрыть. Броуди мягко притянул ее к себе и нежно обнял, наслаждаясь ее хрупкостью и теплом.
– Давай вернемся домой, – предложил он, прижимаясь лицом к ее шее.
Она отстранилась со слезами на глазах.
– Но… должны же мы рассказать Эйдину, что случилось. Он считает, что тот, кто убил Николаса и напал на тебя в Неаполе… что и в том и в другом случае это были федеральные агенты Соединенных Штатов, пытавшиеся сорвать сделку с «Утренней звездой». Но теперь-то мы точно знаем, что это не так! Это один из работников компании, Джон, иначе и быть не может! Надо срочно известить мистера Дитца…
– Успеется. Расскажем обо всем и Дитцу, и Эйдину завтра. А сейчас надо отвезти тебя домой и хорошенько высушить.
– Но нас все увидят, начнутся расспросы! Тетя Шарлотта никогда…
– А мы проскользнем через черный ход. Приведем себя в порядок, согреемся, а потом поговорим.
Глава 22
Броуди пытался читать, но никак не мог сосредоточиться. То и дело в глубокой тишине уснувшего дома ему чудился какой-нибудь звук, и он поднимал голову, надеясь увидеть Анну. Вдруг она все-таки решится прийти?
Промокшие и продрогшие, но никем не замеченные, они пробрались в дом больше часа назад. Она предложила ему первым воспользоваться ванной, потому что у него это заняло бы меньше времени, а он пригласил ее зайти потом к нему в комнату, чтобы спокойно все обсудить. Анна слегка нахмурилась и сказала, что предпочитает встретиться в библиотеке.
Броуди сделал несколько глотательных движений. Горло больше не саднило, и боль в легких прошла. Ему даже стало казаться, что в трюме «Александры» топили не его, а кого-то другого. Броуди уже готов был поверить, что все это происшествие ему привиделось, если бы не отчетливое воспоминание о том, какой смертный страх он испытал, услыхав панический крик Анны и увидев, как она барахтается в черной глубине трюма у него под ногами. А когда затхлая вода едва не поглотила их обоих, он с жуткой безнадежностью осознал, что его жизнь кончена, если Анна погибнет.
Он откинулся головой на спинку дивана и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110