Поэтому она заговорила вместо него, и, конечно же, голос ее был низким и хриплым, словно у вавилонской блудницы, – на этот счет у Эвана не было никаких сомнений.
– Это празднество так утомительно, – молвила она, незаметно просунув палец под пуговицы его жилета и поглаживая его рубашку.
– Мне оно нравится, – смущенно сказал он, стараясь не отпрянуть. Он не хотел ранить ее чувства. Она была столь же уязвима, как новорожденный теленок.
– А мне – нет, – заявила она и, говоря правду, на мгновение даже позабыла о хрипотце в голосе. – Мне бы очень хотелось… узнать вас поближе, лорд Ардмор. Вы не возражаете, если я буду звать вас Эваном?
Вот те на! Как, скажите на милость, ей удалось запомнить его имя? Он сам практически его позабыл: столько раз за последние несколько недель его величали лордом Ардмором.
– Конечно же, – ответил он. – И мне тоже хотелось бы узнать вас поближе.
– В таком случае… почему бы нам не провести вместе некоторое время? – Этот бархатистый шепот почти гипнотизировал его, как и рука, блуждающая по его груди.
Он сглотнул.
– Конечно.
– Хорошо. – Она выпрямилась. – Я приду к вам в одиннадцать часов. – Она огляделась, собираясь встать и уйти.
– Погодите! – Он схватил ее за запястье. – Вы хотите сказать… Что вы имеете в виду, говоря, что придете ко мне?
Легкая морщинка недовольства сдвинула ее брови – он в первый раз ощутил вспышку влечения к ней.
– Я приду к вам, – старательно выговорила она. – Поскольку в настоящее время я проживаю в доме, который мне не принадлежит – хотя я намереваюсь купить дом в городе, как только я обрету независимость, – я приду к вам, а не наоборот.
– В одиннадцать часов, – повторил он.
Она кивнула – теперь с вполне деловитым видом.
– Вечера? – уточнил он.
Морщинка недовольства появилась снова.
– Разумеется. Утром я обыкновенно бываю весьма занята тем, что принимаю гостей.
– А… – Что ж, похоже, у них были разные намерения. – Я не из таких мужчин.
– Нет? – Вид у нее был изумленный.
– Нет. Видите ли, я приехал в Лондон для того, чтобы найти жену.
Теперь морщинка стала поистине свирепой. В сущности, она больше не была прелестной и угрожающе напомнила ему тетю Мардж, которая однажды разбила половину фарфорового сервиза фабрики Споуда. О голову его дяди.
– Между нами нет настоящей страсти, – мягко сказал он.
– Нет, есть! – выпалила она.
Эван бросил взгляд на вершину склона, но никто на них не смотрел. Он протянул руку и запрокинул ее голову назад, после чего, наклонившись, приблизил свои губы к ее губам и поцеловал. Это было довольно приятно, но не более. Сравнивать этот поцелуй с поцелуем ее сестры было бы кощунством.
– Видите, барышня?
Она бросила на него свирепый взгляд.
–. Если вы не хотели затащить меня в постель, то вам незачем было поднимать вокруг этого шум!
Боль в ее глазах была столь велика, что он инстинктивно положил руку ей на плечи.
– Не прикасайтесь ко мне! – выкрикнула она. – Там полно мужчин, которые более чем готовы… готовы сделать все, что я пожелаю!
– Я нисколько в этом не сомневаюсь, – сказал он, но она вырвалась из его объятий.
– Не смейте меня жалеть! – прошипела она. – Граф Мейн прекрасно мне подойдет. Он не мягкотелый шотландец. Я догадываюсь, почему вы приехали в Лондон подыскивать невесту. Потому что все мои соотечественницы прознали, что вы испытываете затруднения в спальне, не так ли? Я слышала, подобные сведения быстро распространяются.
– Слава Богу, нет, – ответил он. Но чувство тревоги росло в его груди, и он схватил ее за руку. – Вы не можете обратиться к Мейну: я встречался с ним прошлой ночью.
– Он желает меня, – сказала она, пытаясь высвободиться. – Он желает меня, а вы – нет, так что все говорит в пользу этого.
– Он слишком стар для вас. Губы ее презрительно скривились.
– Мейн едва разменял четвертый десяток. И поскольку он был обручен с моей родной сестрой, то мне все про него известно. И поверьте, во всем, что касается этого дела, он в превосходном рабочем состоянии!
– Он стар не телом, а кое-чем другим, – молвил Эван, не сомневаясь, что знает правду о Мейне. Она была написана у него на лице: мужчина не мог дожить до тридцати с лишним лет без того, чтобы в его глазах не запечатлелись следы былых прегрешений. – Мейн – мужчина, который переспал со слишком многими женщинами. Он устал.
– Ха! – воскликнула она. – Устал! Быть может, это вы оправдываете себя подобным образом, но уверяю вас, Мейн ни разу не разочаровал женщину.
– Но их было так много!
– Что ж, это будет тем приятнее для меня, – вызывающе молвила она. – Если вы не отпустите меня, то я закричу!
– В таком случае вам придется выйти за меня замуж, – сказал он, и наконец слова довольно легко слетели у него с языка. Эта бедняжка нуждалась в спасении более, чем все тонувшие котята, которых он когда-либо вытаскивал из запруды у мельницы. Она была в отчаянии. – Выходите за меня замуж, Имоджин. Выходите за меня.
Она закатила глаза.
– Я никогда не выйду за вас замуж, поэтому будьте столь любезны, выпустите мою руку.
– Нет, пока вы не пообещаете рассмотреть мое предложение.
– Ни за что. Извольте отпустить меня!
– Я отпущу вас, если вы пообещаете прийти в мои покои сегодня в одиннадцать часов вечера.
Брови ее поднялись.
– Значит, вы передумали?
– Женщина с такой силой духа стоит того, чтобы мужчина мог пересмотреть свое решение, – сказал он, надеясь, что она купится на эту чушь. Что она и сделала. Более наивной девушки он никогда не встречал. Теперь оставался лишь один вопрос: сможет ли он помешать ей самой нанести своей душе рану, от которой она никогда не оправится?
– Я приду в ваши покои, но я никогда не выйду за вас замуж, – отчетливо сказала она.
Эван выпустил ее запястье.
– Я остановился в отеле «Грийон».
Он посмотрел ей прямо в глаза и намеренно грубо сказал:
– Как вам известно, любовная связь – это не брак. Вам нет нужды приносить ночную сорочку, потому что мы, разумеется, будем спать обнаженными. И я надеюсь, ваш муж научил вас тому, как ублажать мужчину.
Румянец тронул ее бледные щеки, но он был беспощаден.
– Вы знаете, что такое кроличий поцелуй? Он едва не заплакал, увидев выражение ее глаз.
– Но я готова научиться.
– Тогда скажите: «кроличий поцелуй». – Он наклонился к ней, сознавая, насколько он велик, нарочно грозно нависнув над ней. – Ну же, говорите.
– Нет.
– Вы знаете, что такое кролик?
– Нет!
– Тогда почему вы не желаете этого говорить? Давайте: «кроличий поцелуй». Скажите это. – Он придал своему голосу оттенок порочно-чувственного желания, одарив ее похотливой улыбкой вроде тех, которыми злодей из мелодрамы одаривает бедную служанку. – Кроличий поцелуй.
Она воззрилась на него: сама гнев, смущение и отвращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84