Она ухитрилась сделать неуклюжий книксен, не пролив ни капли эля.
– Мне так жаль, – робко проговорила она. – У нас только одна чашка, но ежели его сиятельство соблаговолит подождать минутку, то я мигом наполню ее снова. И у меня в печи пекутся овсяные лепешки, ежели вы не прочь отведать моей стряпни.
– О нет, миссис Кеттл, – молвила Аннабел в тот самый момент, как Эван сказал:
– С удовольствием. Спасибо!
Лицо миссис Кеттл расплылось в широченной улыбке:
– Миссис Кеттл! Сдается мне, это она обо мне! Сам Кеттл обнял жену за плечи.
– К нам не часто заглядывают гости, а разъездной священник из методистской церкви побывал у нас проездом как раз в прошлом месяце. Думается мне, вы первая, кто ее так назвал.
– Но вы ведь живете здесь не одни? – поинтересовалась Аннабел.
– Обычно нет, – ответила миссис Кеттл, сделав еще один книксен. – Как вы видите, здесь три дома. Но прошлой зимой миссис Ферналд сильно расхворалась, и поэтому они с мужем уехали к ее родичам, чтобы пожить там немного, покуда ей не станет лучше. А третий дом принадлежит Йену Макгрегору. Он отправился искать работу в поле на лето. У него вообще нет жены.
Очевидно, на взгляд миссис Кеттл, бедняга Макгрегор был одинок и несчастен.
А на взгляд Аннабел, Макгрегор был совершенно прав, что не взял на себя ответственность за жену, когда мог позволить себе только лачугу. Она отхлебнула эля. Он был прозрачным, слабым и холодным.
Они с минуту постояли в неловком молчании, и тут миссис Кеттл охнула:
– Как же я не подумала…
Голос ее исчез в недрах дома, и мгновение спустя она появилась со стулом. Ее муж и Эван тотчас бросились к ней, но Эван первым оказался подле нее. Тогда мистер Кеттл принес табурет, и они составили два стула вместе среди пыли и кур. Аннабел уселась на стул, а миссис Кеттл – на табурет. Мужчины неторопливо отошли в сторонку и принялись обсуждать хмель, эль и как дает всходы пшеница.
– Это так любезно с вашей стороны, миссис Кеттл, – сказала Аннабел.
– Знаете, – ответила та со своей улыбкой с ямочками, – не уверена почему, только просто Пегги мне больше по душе. Ежели вам не трудно, зовите меня Пегги.
– Конечно, – согласилась Аннабел. – А вы должны звать меня Аннабел.
– О нет, я не могу этого сделать, – сказала Пегги, с совершенной определенностью отвергнув эту мысль. – Ведь я всю жизнь была просто Пегги, и думаю, потому-то мне трудно привыкнуть к тому, что у меня два имени. Два имени! – Она прыснула. – Это богатство!
– Своего рода, – выдавила из себя Аннабел. Но тут Пегги снова вскочила на ноги.
– Я ж напрочь позабыла об овсяных лепешках!
Мистер Кеттл сказал Эвану что-то о своем сарае для дров и тоже исчез.
Одна из кур подошла к Аннабел и клюнула забрызганную грязью ленточку на туфельке. Девушка содрогнулась.
– Ты озябла? – спросил Эван. Она покачала головой:
– Я почти чувствую запах нищеты.
– А он тебе не нравится? Аннабел отпихнула курицу ногой.
– Нет, не нравится. Быть таким бедным ужасно.
– Они не кажутся несчастными, – заметил Эван.
– У миссис Кеттл одна оловянная чашка, – сказала Аннабел. – Один стул и табурет, скорее всего тоже один.
– И почти наверняка всего одно платье, – вставил свое слово Эван.
– И один ребенок на подходе, – подчеркнула Аннабел.
– Хм-м… И тем не менее они, похоже, счастливы.
– Невозможно быть счастливым в подобных условиях.
– Я не согласен.
Аннабел ощутила прилив раздражения из-за спокойной убежденности в его голосе.
– Если ты так думаешь, то ты ничего об этом не знаешь.
– Они, наверное, питаются одной овсянкой, – сказала Аннабел, не вполне уверенная, отчего ее голос звучит столь укоризненно. – И это несмотря на то что она носит ребенка! Она должна каждый вечер съедать по хорошему, жирному цыпленку. Ты не должен был говорить, что тебе хочется овсяной лепешки. Теперь ей скорее всего будет нечего есть на ужин.
– Отказавшись, я бы обидел ее, – сказал Эван. – Ей хочется чем-нибудь нас угостить.
Аннабел нахмурилась.
Из дома как раз вышла Пегги и предложила им совсем чуть-чуть подгоревшие овсяные лепешки.
– Я пока еще учусь готовить, – сообщила она, помахивая одной из них в воздухе. – И к сожалению, у нас нет меда. Мы надеемся найти дерево с медовыми сотами. Я знаю, что они где-то рядом, потому что пчелы вылетают на солнце. Но всякий раз, когда я иду вслед за пчелой в лес, я сбиваюсь с пути! – Она рассмеялась.
– Что ж, по-моему, у этих лепешек чудесный вид, – заверила ее Аннабел. – Я совсем не умею готовить.
– О нет, конечно, умеете! – воскликнула Пегги.
– Мне стоит научиться.
– Согласен, – сказал Эван, доедая вторую лепешку. Аннабел сердито посмотрела на него, когда он потянулся за третьей. – Если ты сможешь печь такие лепешки, как миссис Кеттл, то тебе никогда не придется опасаться моего неудовольствия.
– Я не опасаюсь твоего неудовольствия! – прямо заявила ему Аннабел, снова повернувшись к Пегги. Эван смеялся, а у Пегги был такой вид, словно ей хотелось захихикать, но она не была вполне уверена, позволительно ли это в присутствии господ.
– Я не хочу отвлекать вас от дел. Быть может, я смогу вам помочь? – спросила Аннабел.
Пегги глянула на прекрасно сшитое платье Аннабел.
– Это не самая разумная мысль, – проговорила она со сдавленным смешком. – Я подогреваю сливки на масло. Леди тут делать нечего.
Лицо Аннабел просветлело.
– Может, я и не умею готовить, но масло-то я сбивать умею. Мы с сестрами раньше каждую неделю помогали кухарке.
Пегги недоверчиво уставилась на нее:
– Вы, должно быть, шутите?
Но Аннабел уже направлялась к дому, таща за собой Пегги. Эван услышал, как ее голос стих за дверью:
– Вы используете морковь, или…
– Почему бы мне не пойти посмотреть, как поживает сарай для дров мистера Кеттла? – спросил Эван. Аннабел как пить дать заставит бабулю поволноваться, когда дело дойдет до сования носа в дела его арендаторов.
Через час карет по-прежнему не было видно. Эван побрел обратно к поляне, дабы найти свою без пяти минут жену. Он остановился в дверях дома, пока она не увидела, что он здесь.
Дом состоял из одной комнаты. Большая кровать была придвинута к стене, а посередине стоял стол из грубо обтесанных досок. Аннабел стояла возле стола и обмывала в воде внушительный кусок масла. Пегги сидела на единственном стуле.
– Нет, вы отдыхайте, – сказала Аннабел, по всей вероятности, уже в двадцатый раз. – Я умею формовать масло. – Она ловко вынула кусок масла из деревянной миски и присыпала его солью. – Ну, где вы держите пресс? – спросила она, оглядываясь.
Эван ухмылялся, наблюдая за Аннабел. Она отыскала форму и принялась утрамбовывать в нее масло.
– Я как раз говорила Пегги, что ей нужен отдых, – поведала ему Аннабел. – Посмотрите на нее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84