— Я думала, этот вопрос мы уже выяснили.
— Этот да, — согласился Вивиан. — Но неужели ваши мерки так высоки, что не позволяют никому сделать даже одной ошибки?
— Это я сделала ошибку, — сказала она поспешно, надеясь положить конец этой теме. — Мне не следовало идти с вами в ресторан в тот самый первый раз.
Он мгновение размышлял над ее словами.
— Вам совсем не нравится моя компания?
Ей стало невыносимо сидеть с ним за столом друг напротив друга, и она встала и подошла к плите, на которой фыркал чайник. Он, конечно, тоже встал и подошел к ней еще ближе, чем-то было за столом. Как она могла сказать мужчине, стоящему рядом с ней в ее собственном доме, что ей не нравится его компания, тем более что это была неправда?
Она подняла голову и посмотрела на него.
— Я не вчера родилась и знаю, чего мужчины, вроде вас, хотят от таких девушек, как я, только одного, и я не позволю вам зайти так далеко.
— Конечно, не позволяйте, — тепло поддержал он ее. — Все было бы отлично, если бы вы с самого начала правильно вели себя. С вашей стороны было несправедливо обращаться со мной, как девушке из Линдлей.
Это было невероятно. Он считал, что во всем виновата она одна.
— С моей стороны несправедливо?
— Очень несправедливо, — подтвердил он с изумляющей серьезностью. — Я пошел на огромные неприятности и рисковал собственной безопасностью, когда на виду у всего полка заставил Оскара прыгать и метаться по площади перед казармой, чтобы познакомиться с вами. Это повредило моей репутации наездника, позвольте вам заметить. — Он подошел ближе, стараясь придать большую убедительность своим словам. — И что я за это получил? Молодая женщина заявляет, что ей не следовало идти со мной в ресторан в тот самый первый раз, и хочет лишить меня возможности предложить ей это снова.
В полном замешательстве Лейла отступила на несколько шагов.
— Я не заявляла этого!
— И ничего не говорили о том, нравится ли вам моя компания.
— Я… я про это тоже не говорила! Вивиан протянул руки и взял ее за плечи.
— Моя дорогая, если вы подойдете к плите еще ближе, вы сгорите.
Он подвел ее к старому креслу-качалке и нежным, но решительным движением усадил в него. Лейла слишком поздно поняла всю глубину поражения, потому что он присел на корточки около нее, и она оказалась в ловушке.
— Лейла, — начал Вивиан вежливо, — как вы догадались, я могу похвастаться родословной, и у меня хорошее образование. Но если я изо всех сил постараюсь забыть, что вы очень красивая молодая женщина, а вы изо всех сил постараетесь забыть, что я из тех мужчин, которым нужно только одно от таких девушек, как вы, не кажется ли вам, что между нами могла бы быть взаимная и интересная дружба?
— А что вы с этого будете иметь? — подозрительно спросила Лейла. Сердце ее бешено колотилось.
— Все домашние секреты театра Линдлей. Меня всегда отчаянно волновало, что происходит за кулисами театра.
Его хитроватое лицо приняло невинное выражение, в глазах плясали задорные огоньки. Она вздохнула.
— Вы ужасный лгун, Вивиан Вейси-Хантер. Он обезоруживающе улыбнулся.
— Я знаю это… но каков ваш ответ? Что она могла ответить?
На премьеру публика вырядилась как на парад: шелковые шляпы и фраки, меха и дорогие ткани, ордена и ювелирные украшения наводнили театр Линдлей. В буфете можно было взять бутылку шампанского или коробку с шоколадом. Зрители приезжали в двухместных каретах, автомобилях и в кебах. В воздухе
царило веселое оживление. До начала представления оставалось совсем мало времени, и зрители становились все возбужденнее и нетерпеливее.
Но в театре были не только сабли и сапфиры. Задние ряды партера и балкон заполнили те, кто провел многие часы у билетной кассы и потратил на этот вечер свои скудные сбережения. Мужчины были в потертых от времени костюмах или в нарядах, припасенных для свадьбы или похорон. Девушки надели свои лучшие воскресные платья, к которым прикрепили кружевные косынки или воротники, и шляпки, которые сделали сами. На коленях у них лежали четвертинки пирога с марципанами или плитки ирисок. Но их возбуждение и нетерпение было вполне сравнимо с нетерпением состоятельных зрителей в партере.
Вивиан заказал ложу у левого края сцены, потому что Лейла сказала ему, что большую часть представления будет находиться там. Его нетерпение^ меньше относилось к шоу, а больше к tete-a-tete после него. Ему доставляло неожиданное удовольствие узнавать ее ближе. Она отвечала его вкусам, но не удовлетворяла его и после каждой встречи заставляла с волнением ждать следующую. Служебные дела часто рушили его планы и не позволяли проводить с ней много времени. Вивиан уже знал каждую милю железной дороги между Брайтоном и Лондоном, поскольку все свободное время тратил на поездки туда и обратно.
Они больше не посещали известных ресторанов. Ему не хотелось встречать бесчисленных знакомых, и он страшно ревновал, если кто-то приглашал ее в ресторан, когда он был занят. Поскольку их отношения официально были чисто дружескими, Вивиан не мог запретить ей принимать приглашения от других мужчин, или дать ей понять, как его это раздражает. Лейла, по-видимому, сделала, как он и предлагал: забыла, что он из тех мужчин, которые хотят от таких девушек, как она, только одного, хотя он-то желал именно этого; Вивиан не мог сдержать уговор и забыть, что она прекрасная молодая женщина: ее восхитительная непосредственность, искрометный юмор и подкупающая прямота порождали такое волнение в крови, что ему требовались значительные усилия, чтобы оставаться в рамках дружеского поведения. В результате он стал раздражителен с коллегами-офицерами, да и вообще с любым, кто подвернется в неподходящий момент.
Чарльз написал ему длинное послание, касающееся все возрастающей скаредности их деда: тот уволил двух девушек из кухонной прислуги, а потом и кухарку, которая пожаловалась, что не может обойтись без их помощи. Вивиан в ответ набросал короткие рекомендации, которые его брат должен был усвоить, чтобы противостоять старику, которому вот-вот стукнет девяносто, и взять управление имуществом в свои руки.
Более глубокие размышления Вивиана об их взаимоотношениях с братом привели его к мысли, что Чарльз, вероятно, заслуживает того обращения, какое имеет, и если сейчас не постоит за себя, то перейдет из рабства старика в рабство к молодой женщине — Джулии. Его поведение, которое Вивиан всегда воспринимал как стремление младшего брата загладить вину семейства и разделить наследство с человеком, который был бессовестно ограблен, сейчас казалось ему лишь попыткой слабого человека разделить ответственность. В семье Вивиан нес ответственность за свое прошлое, в полку — за то, что произошло в Ашанти, и только когда он был с Лейлой, он забывал и то, и другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122