— Это… были не… не солдаты, — донесся приглушенный ответ.
— Тогда кто рассказал эту глупейшую историю? Девушка подняла залитое слезами лицо.
— Женщины на рынке.
— Вероятнее всего, это были женщины буров, — твердо сказала Лейла. — Пытаться напугать нас — это то немногое, чем они могут помочь своим соплеменникам. А глупышки вроде тебя только помогают им Этого ты и испугалась, Нелли?
Яростно замотав головой— так, что посыпались шпильки из волос, — Нелли запротестовала:
— Я испугалась за маленькую Салли.
— Конечно, — согласилась Лейла, немного смягчившись, когда ее взгляд упал на худенькую девочку, сжатую в руках матери. Ребенка едва ли можно было назвать привлекательным — заостренное личико, мышиного цвета волосы и темные, близко посаженные глаза, — но она обладала веселым нравом, неотразимо привлекательным для Лейлы. Присутствуя при рождении малышки и наблюдая, как она учится говорить и ходить, Лейла чувствовала себя близким родственником девочки. Иногда она грустно задумывалась, какое будущее ждет незаконнорожденную Салли Вилкинс. Соблазнит ли ее в один прекрасный день какой-нибудь солдат, который затем уедет, оставив тридцать шиллингов и фальшивый адрес?
— Разве вы не согласны со мной? — спросила Нелли, отвлекая Лейлу от раздумий.
Та улыбнулась и покачала головой.
— Те, кто распускают такие слухи, видимо, считают нас совсем глупыми и способными поверить, будто английские женщины и их дети будут отданы чернокожим, когда падет Кимберли. Ерунда! — объявила Лейла резко, снова промокая платочком мокрый от пота лоб и проклиная жару, которая становилась сильнее день ото дня. — Черные люди работают на нас, в шахтах или как домашние слуги. И они зависят от нас. Послушай, Нелли, — продолжила она, лихорадочно подбирая сравнение, которое та поняла бы, — раньше ты работала на Кливдонов. Разве можно представить, что сэр Фредерик и его семья испугаются угрозы, что их отдадут тебе и кухарке?
Помедлив, чтобы абсурдность этого предположения получше дошло до сознания Нелли, она продолжила:
— Так и в нашем случае. Если я тебя все еще не убедила, вспомни, что черные племена имеют больше причин ненавидеть буров, чем нас.
Нелли перестала плакать и только изредка шмыгала носом, смотря на Лейлу опухшими от слез глазами.
— Не знаю, что бы я без вас делала, честно, даже не знаю.
— Тебе и не придется ничего делать без меня, так что не стоит волноваться, — быстро проговорила Лейла, чувствуя, что больше не выдержит. — Ты купила ткань для нового платья Салли?
Отвлекшись, Нелли достала отрез хлопчатобумажной ткани.
— На рынке творилось настоящее столпотворение, — заметила она, — торговцы ужасно подняли цены, так все торопятся сделать запасы, пока есть возможность. Женщины просто сошли с ума от злости. Одна заявила, что непорядочно извлекать выгоду из бедствий людей, а другие собираются идти к полковнику или кому-то еще, чтобы об этом поговорить. Вам стоило бы посмотреть цены на чай, печенье и другие вполне обычные продукты.
— Это неизбежно, — откликнулась Лейла, — но уверена, скоро еда будет распределяться поровну. Полковник Кекевич в настоящий момент слишком занят вопросами обороны — все случилось так быстро, что ничего еще не готово.
Нелли села, подхватив на колени Салли.
— Мистер Чьютон что-нибудь говорит о нашем будущем?
— Я сейчас иду в театр, где собирается труппа, чтобы узнать его планы. Бедняга, не представляю, как ему удастся заработать сейчас хоть какие-нибудь деньги. Комендантский час положил конец обычным выступлениям, и я не думаю, что военные разрешат нам давать концерты днем — если, конечно, кто-то придет на эти концерты.
Подозреваю, что всех в Кимберли волнует лишь возможное появление противника; лишь глаза бедного мистера Чьютона прикованы к графе расходов в бухгалтерских книгах. Он уже и так пытается сэкономить на чем только можно, — например, переселил нас в этот коттедж, а хористок — в более дешевые комнаты, — и, как я предполагаю, объявит сегодня, что не в состоянии выплачивать жалованье, пока шоу закрыто. Мы-то скорее всего справимся, но некоторым девушкам придется туго.
— Как и всем другим, по словам Билли. Лейла нахмурилась.
— Кто такой Билли?
— Билл Седжвик. Он сержант, с которым я недавно познакомилась, — призналась Нелли, покраснев.
— Ох, Нелли…
— Он хороший, — последовал быстрый ответ. — Билли — джентльмен, Лейла. Он никогда не сделает ничего плохого.
— Надеюсь, ты не собираешься проверять это на практике, — резко возразила Лейла. — Не позволяй себе расслабляться. Мужчины все одинаковы, Нелли. Они вовсе не достойные, мужественные существа, которых мы должны вознаграждать слепой преданностью… или чем-то еще.
Широкая улыбка осветила лицо Нелли, когда та взъерошила волосы своего незаконнорожденного ребенка.
— Вы повторяете эту речь насчет мужчин так часто, что я могла бы ее пересказать по памяти слово в слово. Я никогда не считала Джима достойным или мужественным, Лейла, а вот вы были замужем за солдатом… или по крайней мере, считали, что это так.
Поставив Салли на ноги, она подошла ближе к Лейле, устроившись рядом с ее стулом.
— Я знаю, что допустила ошибку с Джимом, но есть и другие, и они на него не похожи. Я, конечно, глупая девушка, которая верит почти всему, что ей говорят, но есть одна вещь, которую я понимаю лучше, чем вы. Все эти подарки — браслеты и ожерелья — не изменят того, что сделал с тобой Френк. И более того, они не помогут, когда ты останешься одна, и не будут ухаживать за тобой, если ты заболеешь или состаришься. И они не принесли тебе счастья. Давно я не видела у тебя такого грустного лица, как со времени начала осады. Это ведь не буры тому виной? Может быть, тебе действительно нравился капитан Блайз? Ты выглядишь несчастной со дня приема у немецкого барона, а ведь Блайз с тех пор ни разу не заглядывал к нам.
— И вряд ли осмелится, — заметила Лейла, чувствуя, как возвращается боль в сердце. — Нет, Нелли, дорогая, я никого не люблю, за исключением тебя и Салли.
Выдавив улыбку, она добавила:
— Эти самые браслеты и ожерелья могут сослужить нам хорошую службу, если осада затянется надолго. Нам придется продать их, чтобы жить, как подобает ведущей актрисе. Как сказал бы Лестер Гилберт: «Волшебное очарование должно сохраняться любой ценой».
Артисты собрались в здании театра, ощущая, как грустно выглядит пустой зрительный зал. Мередит Чьютон поговорил с полковником Кекевичем, который, естественно, был озабочен множеством более важных проблем, чем вопрос о группке актеров и музыкантов, означавших для полковника не что иное, как лишние голодные рты. С точки зрения военных представлялось немыслимым разрешить толпам народа собираться в здании театра даже в дневное время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122