— Шутливым жестом он растрепал ей волосы. — Итак, с сегодняшнего дня ты начинаешь учиться развлекаться! И не останавливайся, пока не поймешь, как это делается.
Элизабет была тронута до глубины души. Только представить, что герцог сравнил ее со своей обожаемой женой! Как, оказывается, сильно дедушка любит ее, несмотря на…
Герцог прервал ее размышления, резко сменив тему разговора.
— Я поручил Натану одно очень ответственное дело. Пора дать прикурить этому так называемому императору Наполеону! Мальчик — отличный солдат, пусть проветрит лошадей на войне. — Он старался скрыть, как тяжела была для него эта тема: ведь Хоксли был его самым любимым внуком. — Видишь ли, мы попали в несколько затруднительное положение, последние годы было много неприятностей… Но, надеюсь, Натан скоро все исправит. — Герцог помолчал, потом решительно сказал: — Это связано с твоим будущим, Элизабет. Бог даст, все закончится хорошо.
Элизабет ничего не могла понять. Она открыла было рот, чтобы о чем-то спросить, но герцог крепко обнял ее за плечи.
— Я догадываюсь, что мальчик вел себя с тобой слишком грубо. Он не понимает, что надо такой девушке, как ты. Я, наверное, взвалил на него слишком много обязанностей, когда он был еще очень молод. И сейчас он стал таким серьезным, что мне иногда хочется надрать ему уши! Но у него доброе сердце, и, когда он вернется, мы все вместе обсудим и найдем выход из тупика.
Элизабет раздвинула пошире портьеры в своей комнате и залюбовалась видом из окна. Как и предсказывал герцог, выглянуло солнышко, которое согрело ее душу и тело. Она пила горячий шоколад из изящной чашки и смотрела на утреннее пробуждение Лондона, прислушиваясь к хору голосов торговцев, наперебой предлагавших свой товар. Цветы, свежее молоко, горячие бобы…
— Элизабет!
На какое-то мгновение ей показалось, что это Хоксли: голос герцога был очень похож на голос внука. Что это ему не спится? Она думала, что лондонцы спят до полудня.
Элизабет открыла дверь в тот момент, когда он поднял руку, чтобы постучаться.
— Да, ваша светлость?
— Ради Бога, Элизабет, не называй меня так! Я же просил называть меня дедушкой. — Этим утром герцог выглядел как мальчишка, приготовившийся к драке. — Идем скорее, сделай что-нибудь с этой женщиной в гостиной! Она заткнула рот Маршу… Я и не знал, что доживу когда-нибудь до такого позора!
Дверь в комнату Юнис немного приоткрылась, и та выглянула в коридор. Герцог поспешил к ней.
— Совершенно не нужно волноваться, дорогая! Мы справимся сами.
Юнис и Элизабет переглянулись, пытаясь понять, что случилось.
— Леди Лоуден! — прошептал герцог. Юнис попятилась в свою комнату, но он поймал ее за руку и уже обычным голосом галантно произнес: — Просто понадобился совет вашей племянницы, как справиться с львицей-людоедкой.
Юнис сразу приободрилась и даже улыбнулась ему. В это время из своей комнаты появилась Мэриан, привлеченная их голосами.
— Что случилось, мама?
— Приехала тетя Сильвия! — почему-то шепотом ответила Юнис. — Она в гостиной.
— Но это же замечательно! Прямо не дождусь, когда ее увижу!
Мэриан полетела через верхний холл в сторону лестницы, Элизабет шла следом, гораздо менее воодушевленная.
— Ну, что же, тогда решено! — объявил герцог с радостью, которой на самом деле никто из них не испытывал, и крепко взял под руку Юнис. — Мы встретим ее все вместе! Пойдемте потихоньку за вашей безумной дочерью и моей бесстрашной Элизабет и посмотрим, удастся ли нам остаться в живых.
Элизабет вошла в гостиную, все еще улыбаясь словам герцога. Леди Лоуден и Мэриан сидели рядом на кушетке, о чем-то оживленно беседуя. Обе подняли головы, когда она вошла, приветствуя ее почти одинаковым выражением лица. Это было не то чтобы презрение или отвращение, скорее — вежливое неприятие.
Когда все обменялись любезностями и Элизабет села на стул рядом с ними, она мысленно проверила свой утренний туалет и решила, что, кажется, ни одна деталь не должна бы оскорбить их чувства. Но справиться со своими пышными рыжими волосами, а также с веснушками, которые летом становятся еще заметнее, она не могла, какие бы меры предосторожности ни принимала. Впрочем, эти дамы знали о ее недостатках давным-давно.
В комнату вошли герцог и Юнис; глаза Сильвии Лоуден сузились, когда она увидела руку сестры на руке герцога. Она моргнула, как бы не заметив эту маленькую подробность, и поднялась, чтобы приветствовать их. Вежливо поцеловав воздух у щеки своей сестры, Сильвия в отместку рассадила присутствующих как ей хотелось, причем сама села спиной к герцогу, а Юнис оказалась отрезанной от остальных.
— Итак, сестра, что это за слухи, будто вы не собираетесь жить у меня?
Юнис крепко сжала руки, лежащие на коленях.
— Элизабет не может оставаться здесь одна, Сильвия, и мы…
Взгляд Сильвии метнулся в сторону Элизабет, ее ноздри задрожали, и на этот раз на лице проступило нескрываемое презрение. Однако, когда она заговорила, голос звучал достаточно любезно, чтобы ее не могли обвинить в нарушении приличий.
— Как это на тебя похоже, моя дорогая! Пожертвовать собой, чтобы помочь своей маленькой племяннице… — Она схватила Юнис за руки, притянула ее к себе, словно куклу, и усадила рядом на кушетку. — Думаю, ты продолжаешь считать ее ребенком, каким она была, когда оставила дом и уехала в Шотландию.
Голос Сильвии зазвучал громче, что, очевидно, соответствовало чувствам, которые двигали ею:
— А я считаю, что ты должна ставить интересы собственной дочери выше ностальгического обожания, которое испытываешь к ребенку брата! Мэриан — невинная девушка и нуждается в наставничестве близкого человека, знакомого со всеми ловушками лондонского света. В то время, как наша дорогая Элизабет уже многое повидала в своей жизни… — Ее голос стал еще громче. — Очень многое, судя по тому, что я слышала! Боже, если их увидят вместе, то подумают, что и Мэриан такая же…
Заметив выражение ужаса на лице Юнис, она замолчала, оказавшись на грани оскорбления родственницы герцога в его собственном доме.
Элизабет оглянулась, пытаясь понять, почему поток ответных проклятий герцога не сотрясает комнату. Но он продолжал спокойно стоять, внимательно наблюдая за тем, что происходит. На его лице было заметно даже некоторое разочарование, что эта женщина остановилась на полуслове.
Элизабет вспомнила, что у Хоксли было точно такое же выражение лица, когда он, словно клещами, вытягивал из нее рассказ о ее сне. Так, значит, и в этом они похожи! Несомненно, у герцога была какая-то цель; он не желал действовать, пока не найдет ответа на какой-то вопрос. Как жаль, что леди Лоуден прикусила язык раньше, чем он нашел этот ответ!
«А ведь ей бы не поздоровилось, если бы он нанес ответный удар!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Элизабет была тронута до глубины души. Только представить, что герцог сравнил ее со своей обожаемой женой! Как, оказывается, сильно дедушка любит ее, несмотря на…
Герцог прервал ее размышления, резко сменив тему разговора.
— Я поручил Натану одно очень ответственное дело. Пора дать прикурить этому так называемому императору Наполеону! Мальчик — отличный солдат, пусть проветрит лошадей на войне. — Он старался скрыть, как тяжела была для него эта тема: ведь Хоксли был его самым любимым внуком. — Видишь ли, мы попали в несколько затруднительное положение, последние годы было много неприятностей… Но, надеюсь, Натан скоро все исправит. — Герцог помолчал, потом решительно сказал: — Это связано с твоим будущим, Элизабет. Бог даст, все закончится хорошо.
Элизабет ничего не могла понять. Она открыла было рот, чтобы о чем-то спросить, но герцог крепко обнял ее за плечи.
— Я догадываюсь, что мальчик вел себя с тобой слишком грубо. Он не понимает, что надо такой девушке, как ты. Я, наверное, взвалил на него слишком много обязанностей, когда он был еще очень молод. И сейчас он стал таким серьезным, что мне иногда хочется надрать ему уши! Но у него доброе сердце, и, когда он вернется, мы все вместе обсудим и найдем выход из тупика.
Элизабет раздвинула пошире портьеры в своей комнате и залюбовалась видом из окна. Как и предсказывал герцог, выглянуло солнышко, которое согрело ее душу и тело. Она пила горячий шоколад из изящной чашки и смотрела на утреннее пробуждение Лондона, прислушиваясь к хору голосов торговцев, наперебой предлагавших свой товар. Цветы, свежее молоко, горячие бобы…
— Элизабет!
На какое-то мгновение ей показалось, что это Хоксли: голос герцога был очень похож на голос внука. Что это ему не спится? Она думала, что лондонцы спят до полудня.
Элизабет открыла дверь в тот момент, когда он поднял руку, чтобы постучаться.
— Да, ваша светлость?
— Ради Бога, Элизабет, не называй меня так! Я же просил называть меня дедушкой. — Этим утром герцог выглядел как мальчишка, приготовившийся к драке. — Идем скорее, сделай что-нибудь с этой женщиной в гостиной! Она заткнула рот Маршу… Я и не знал, что доживу когда-нибудь до такого позора!
Дверь в комнату Юнис немного приоткрылась, и та выглянула в коридор. Герцог поспешил к ней.
— Совершенно не нужно волноваться, дорогая! Мы справимся сами.
Юнис и Элизабет переглянулись, пытаясь понять, что случилось.
— Леди Лоуден! — прошептал герцог. Юнис попятилась в свою комнату, но он поймал ее за руку и уже обычным голосом галантно произнес: — Просто понадобился совет вашей племянницы, как справиться с львицей-людоедкой.
Юнис сразу приободрилась и даже улыбнулась ему. В это время из своей комнаты появилась Мэриан, привлеченная их голосами.
— Что случилось, мама?
— Приехала тетя Сильвия! — почему-то шепотом ответила Юнис. — Она в гостиной.
— Но это же замечательно! Прямо не дождусь, когда ее увижу!
Мэриан полетела через верхний холл в сторону лестницы, Элизабет шла следом, гораздо менее воодушевленная.
— Ну, что же, тогда решено! — объявил герцог с радостью, которой на самом деле никто из них не испытывал, и крепко взял под руку Юнис. — Мы встретим ее все вместе! Пойдемте потихоньку за вашей безумной дочерью и моей бесстрашной Элизабет и посмотрим, удастся ли нам остаться в живых.
Элизабет вошла в гостиную, все еще улыбаясь словам герцога. Леди Лоуден и Мэриан сидели рядом на кушетке, о чем-то оживленно беседуя. Обе подняли головы, когда она вошла, приветствуя ее почти одинаковым выражением лица. Это было не то чтобы презрение или отвращение, скорее — вежливое неприятие.
Когда все обменялись любезностями и Элизабет села на стул рядом с ними, она мысленно проверила свой утренний туалет и решила, что, кажется, ни одна деталь не должна бы оскорбить их чувства. Но справиться со своими пышными рыжими волосами, а также с веснушками, которые летом становятся еще заметнее, она не могла, какие бы меры предосторожности ни принимала. Впрочем, эти дамы знали о ее недостатках давным-давно.
В комнату вошли герцог и Юнис; глаза Сильвии Лоуден сузились, когда она увидела руку сестры на руке герцога. Она моргнула, как бы не заметив эту маленькую подробность, и поднялась, чтобы приветствовать их. Вежливо поцеловав воздух у щеки своей сестры, Сильвия в отместку рассадила присутствующих как ей хотелось, причем сама села спиной к герцогу, а Юнис оказалась отрезанной от остальных.
— Итак, сестра, что это за слухи, будто вы не собираетесь жить у меня?
Юнис крепко сжала руки, лежащие на коленях.
— Элизабет не может оставаться здесь одна, Сильвия, и мы…
Взгляд Сильвии метнулся в сторону Элизабет, ее ноздри задрожали, и на этот раз на лице проступило нескрываемое презрение. Однако, когда она заговорила, голос звучал достаточно любезно, чтобы ее не могли обвинить в нарушении приличий.
— Как это на тебя похоже, моя дорогая! Пожертвовать собой, чтобы помочь своей маленькой племяннице… — Она схватила Юнис за руки, притянула ее к себе, словно куклу, и усадила рядом на кушетку. — Думаю, ты продолжаешь считать ее ребенком, каким она была, когда оставила дом и уехала в Шотландию.
Голос Сильвии зазвучал громче, что, очевидно, соответствовало чувствам, которые двигали ею:
— А я считаю, что ты должна ставить интересы собственной дочери выше ностальгического обожания, которое испытываешь к ребенку брата! Мэриан — невинная девушка и нуждается в наставничестве близкого человека, знакомого со всеми ловушками лондонского света. В то время, как наша дорогая Элизабет уже многое повидала в своей жизни… — Ее голос стал еще громче. — Очень многое, судя по тому, что я слышала! Боже, если их увидят вместе, то подумают, что и Мэриан такая же…
Заметив выражение ужаса на лице Юнис, она замолчала, оказавшись на грани оскорбления родственницы герцога в его собственном доме.
Элизабет оглянулась, пытаясь понять, почему поток ответных проклятий герцога не сотрясает комнату. Но он продолжал спокойно стоять, внимательно наблюдая за тем, что происходит. На его лице было заметно даже некоторое разочарование, что эта женщина остановилась на полуслове.
Элизабет вспомнила, что у Хоксли было точно такое же выражение лица, когда он, словно клещами, вытягивал из нее рассказ о ее сне. Так, значит, и в этом они похожи! Несомненно, у герцога была какая-то цель; он не желал действовать, пока не найдет ответа на какой-то вопрос. Как жаль, что леди Лоуден прикусила язык раньше, чем он нашел этот ответ!
«А ведь ей бы не поздоровилось, если бы он нанес ответный удар!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68