Сняв повязку с руки герцога, доктор Камерон спросил:
— Было сильное кровотечение?
— Да, одно время очень сильное, — ответила Элизабет.
— Пульсирующее?
— Да.
Накладывая новую повязку, доктор обратился к Хоксли:
— Купи-ка девушке новую шляпку, мой мальчик. Хотя ей, пожалуй, больше пришелся бы по душе билет в библиотеку. Если бы она вовремя не зашила эту рану, мы бы не улыбались сегодня утром. — Заметив тревогу в глазах Элизабет, он поспешил ее успокоить: — Не волнуйтесь, дитя мое, с ним все будет в порядке. Расскажите лучше, понравилось ли вам в Лондоне. Моя дочь рассказала мне, что вчера на балу молодые люди так и крутились вокруг вас. Прямо как в Шотландии — я помню, сколько цветов приносили вам в дом.
Элизабет вспыхнула и поспешила сменить тему.
— У герцога сильно болела голова, доктор Камерон. Он очень плохо спал, хотя ему постоянно давали успокоительное.
Доктор осторожно приподнял голову герцога и осмотрел ее.
— Это естественно: он ведь ударился головой, когда упал. А как твое зрение, Стэндбридж? Ты хорошо видишь предметы?
— Нормально, пока не начинаю считать твои подбородки, Камерон, — улыбнулся герцог.
Доктор расхохотался, и Хоксли с облегчением увидел, что Элизабет наконец расслабилась и присоединилась к общему веселью.
«Какой потрясающей женщиной она стала! — подумал Хоксли. — Гордая, сильная, никому не уступит…» Она ему очень нравилась, и если бы он мог более, успешно сопротивляться неукротимому желанию соблазнить ее, возможно, они вновь стали бы друзьями, как когда-то в Пэкстоне.
Натан чувствовал, что Элизабет очень беспокоит состояние Мэтью, но она не решается заговорить о нем, пока не удостоверится, что с герцогом все хорошо. Он решил помочь ей и сказал Камерону:
— У нас есть еще один пациент, которому необходима ваша помощь, доктор. Мне бы очень хотелось, чтобы вы посмотрели его.
Он увидел, как благодарно засияли глаза Элизабет, когда доктор уверил их, что будет готов через минуту.
И правда, доктор скоро пришел к Мэтью, который был в забытьи и даже не пошевелился, когда они вошли.
— Может быть, его разбудить? — спросил Хоксли.
— Обязательно, обязательно!
Доктор Камерон решительно направился к окну и раздвинул шторы. Со стороны кровати раздался стон, но доктор не обратил на это внимания, распахнул окно, впустив в комнату свежий весенний воздух и солнечный свет, и присел на край кровати.
— Ну-ну, сынок, я доктор Камерон. Давай посмотрим на твои раны.
Он откинул одеяло, но Мэтью постарался отодвинуть свою ногу подальше от рук доктора со словами:
— Хоксли, если ты ценишь нашу дружбу, пожалуйста, уведи этого человека.
Доктор понимающе кивнул:
— Так-так. Конечно, ты вправе распоряжаться своими ногами, мой мальчик. Но я тебе скажу, что никогда еще никому не ампутировал ни ногу, ни руку. Не знаю, почему так получалось, но это правда. Я просто хочу посмотреть, почему у тебя такой жар.
Мэтью вопросительно взглянул на Хоксли и, увидев его утвердительный кивок, глубоко вздохнул и сказал:
— Да что уж там, смотрите.
Доктор Камерон начал осматривать ногу Мэтью, аккуратно надавливая на разные участки и следя за выражением его лица.
— Ага, вот оно что! — доктор посмотрел на Элизабет. — Взгляните-ка на это, девочка моя. Что вы об этом думаете?
Мэтью, казалось, только теперь осознал, что Элизабет не только была все это время в комнате, но и собиралась осматривать его. В его глазах отразился такой ужас, что Хоксли не мог более сохранять спокойное выражение лица. Он повернулся к Элизабет, чтобы скрыть смех, и пробормотал:
— Думаю, что мужчина, прячущийся под одеялом при твоем появлении, — знакомая картина?
— О да! — прошептала она в ответ. — И не только под одеялом, но также в коровнике или даже на дереве!
Хоксли все еще смеялся, когда Элизабет подошла к кровати, а доктор Камерон сказал Мэтью:
— Ты ведь помнишь кузину своей невесты, Элизабет Вайднер? Она была в Шотландии, помогала моему сыну ухаживать за пациентами. Я хочу знать ее мнение о твоей ране.
Элизабет ласково улыбнулась Мэтью и добавила:
— Мы виделись с вами внизу, мистер Стэфенс. Мне очень жаль, что вы ранены.
Хоксли с восхищением Наблюдал, как Элизабет сразу сосредоточилась на ране Мэтью и без колебания надавила на участки ноги, указанные доктором. Она посмотрела Мэтью в глаза и спросила:
— Чувствуете ли вы здесь пульсирующую боль, когда встаете на ноги?
— Да, но…
Мэтью поморщился от боли.
— А когда лежите, болит меньше?
Он кивнул, и Элизабет продолжала обследовать его ногу.
— А здесь болит?
Мэтью сжал зубы, Элизабет понимающе кивнула и сказала доктору Камерону:
— Здесь опухоль, но не очень глубоко, иначе мы не могли бы ее прощупать.
— Что мы, по-вашему, должны делать, дитя мое?
— Очевидно, в ноге Мэтью застряла пуля, может начаться заражение. Пулю нужно извлечь немедленно, мы не можем ждать. Нужно сделать надрез и…
— Хорошо. А затем?
— Предположим, что нам не придется делать очень глубокий надрез, чтобы достать инородное тело, и мы остановим кровотечение…
При упоминании о надрезе Мэтью прерывисто вздохнул, а его нога резко дернулась. Элизабет сразу прекратила эту профессиональную беседу с доктором, осознав, что она не нравится их пациенту.
Восхищенный тем, как быстро Элизабет удалось уговорить Мэтью, Хоксли обнаружил, что думает о том, какой она будет матерью. Наверняка нежной, умелой и, конечно, яростно защищающей свои права на воспитание детей по собственному усмотрению. Эта женщина — просто колдунья! Натан улыбнулся и поругал себя за то, что, догадавшись об этом еще в Пэкстоне, не обезопасил свое сердце от ее чар.
Голос доктора Камерона вернул его из мира мечтаний:
— Вы совершенно правы, дитя мое. Мне нужно съездить домой за инструментами, но я очень быстро вернусь. А вы пока готовьте его.
Элизабет постучала в комнату Мэриан, моля Бога о том, чтобы найти нужные слова для своей кузины. Из комнаты слышались приглушенные голоса.
— Мэриан! — позвала Элизабет.
— Да? — Мэриан выбежала к ней с озабоченным выражением на красивом лице. — Мэтью? Ему хуже?
— Он очень болен, Мэриан. Доктор Камерон осмотрел его и сказал, что необходима операция. Мне нужно сказать тебе что-то важное.
Мэриан с готовностью кивнула, и это могло бы подбодрить Элизабет, если бы она не сознавала, что ее просьба слишком необычна.
— Я хочу, чтобы ты присутствовала при операции. Кто-то должен держать Мэтью за руку: ему нужно помочь пройти через это.
Мэриан изумленно посмотрела на сестру, но Элизабет твердо встретила ее взгляд: она знала, что Мэтью очень помогло бы присутствие Мэриан.
Из комнаты донеслось выразительное покашливание, и на пороге появилась разгневанная камеристка.
— Никогда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68