Очевидно, дело в том, что с тех пор, как она начала восстанавливать свои способности, мысли Натана она изо всех сил гнала прочь. Ей не хотелось посягать на его независимость, о которой он всегда так заботился. И в результате она не узнала человека, который приходил в ее сны!
Элизабет опять возмутилась: она так старалась заблокировать свой мозг от его мыслей, неужели он не может сделать хотя бы небольшое усилие и прекратить вторгаться в ее мысли и сны?! Этому надо положить конец!
— Натан, проснись…
Он не шелохнулся. Может, погромче? Элизабет отчетливо произнесла:
— Натан, проснись!
Он повернулся на другой бок, обхватил рукой подушку, блаженно улыбнулся, но, кажется, не собирался просыпаться. Его улыбка только подлила масла в огонь: кого это он сейчас видит во сне?
Элизабет подошла к окну и постояла, вглядываясь в темноту. Чем дольше она так стояла, бессильная сделать что-нибудь со своими горестями, тем сильнее рос ее гнев. Чувства, которые она контролировала все эти годы, наконец прорвались: она решительно шагнула к столику у его кровати, взяла кувшин с водой и вылила ее прямо на голову Хоксли.
— Что?! — невнятно воскликнул он и сел на кровати.
Мокрое одеяло сползло с его груди, и его обнаженное тело разозлило Элизабет еще больше. Она сказала первое, что пришло в голову:
— Негодяй! Как ты смеешь вторгаться в мои сны?!
— Элизабет? Что ты делаешь в моей комнате?! — Он вытер капли воды с лица и уставился на кувшин в ее руке. — Это ты облила меня?! — Вода капала с его лба, он взял полотенце и промокнул лицо и волосы. — Уф! Ненавижу холодную воду!
— Прекрасно! Надеюсь, ты чувствуешь озноб? Возможно, это охладит твой пыл, и ты больше не будешь вторгаться в мои сны.
— О чем ты говоришь?!
Она с размаху поставила кувшин на столик, поморщившись от громкого звука.
— Послушай, Натан. Ты ведь видишь меня во сне, не так ли?
Он перестал вытираться и недоуменно уставился на нее.
— Ты спрашиваешь о моих снах?
— Да! Дело в том, что каждую ночь они вторгаются в мои сны и будят меня. Я вижу то же, что и ты! И требую, чтобы это немедленно прекратилось!
Хоксли не сразу понял ее слова. А когда понял, его лицо вспыхнуло, но в уголках губ заиграла улыбка.
— Те же сны, что и я?!
Когда она язвительно кивнула, он глубоко вздохнул и лицо его приняло озабоченное выражение.
— Прошу прощения, Элизабет, но как я могу этому препятствовать?
— Я целыми днями блокирую свой мозг от твоих мыслей! Так неужели ты не можешь потрудиться хотя бы ночью?!
Хоксли не мог больше сдерживаться и расхохотался. В перерыве между приступами смеха он слабым голосом произнес:
— Ой, Элизабет, видела бы ты сейчас свое лицо!
Наконец он сжал губы и сделал несколько глубоких вдохов, безуспешно пытаясь успокоиться. Это положило конец ее терпению, Элизабет наклонилась и приблизила лицо к его лицу.
— Как ты смеешь смеяться над этим?! Я полагаю, ты в свое время выслал меня из страны из-за моей способности читать мысли. Я страдала долгие годы, обвиняя во всем саму себя! Ты никогда не поймешь, как мне пришлось работать над собой, чтобы научиться контролировать этот процесс — просто чтобы сделать тебе приятное. А теперь, когда ты сам виноват в том, что внедряешься в мои мысли, ты смеешься!
Улыбка исчезла с его лица.
— Ты разучилась читать чужие мысли, чтобы сделать мне приятное?
— Да, и, кстати, благодарна тебе за все, что мне это дало. А для тебя, оказывается, это просто шутка!
— Но почему ты решила, что мне не нравятся твои способности?
Элизабет непонимающе уставилась на него, и тогда Натан задал вопрос по-другому:
— Разве я говорил тебе что-нибудь подобное?
— Ты что, действительно не можешь вспомнить? Ты сказал, что не представляешь себе, как мой дедушка мог выносить подобные способности моей бабушки. Ты сказал, что не может быть ничего хуже, чем жена, которая умеет читать мысли своего мужа. «Никакой личной независимости! — сказал ты. — Постоянный контроль!»
Глаза Хоксли сузились, а на его лице появилось задумчивое выражение.
— Да, пожалуй, — наконец сказал он, — что-то подобное я припоминаю. Кстати, Элизабет, я надеюсь, ты не приняла всерьез мое сегодняшнее заявление? Дедушка выругал меня за то, что я не предупредил тебя заранее.
— Боже, Натан, конечно, я поняла, что у тебя появился какой-то новый план. А то, что ты не поставил меня в известность, так к этому я давно привыкла. Ты всегда считал, что я не должна совать свой нос в твои дела. И нисколько не изменился.
Хоксли провел рукой по мокрым волосам и расстроенно произнес:
— А когда мы с тобой могли успеть поговорить по душам? Мы оказались в такой ситуации, когда нужно было действовать быстро, а когда я вернулся вчера вечером, ты уже спала.
— Но теперь я здесь! — Элизабет выпрямилась и развела руками.
Хоксли не торопился отвечать. Он явно пытался выиграть время, раздумывая, что ей можно рассказать. В конце концов он потянулся за своей одеждой.
— Отвернись!
Элизабет поспешно отвернулась и отошла к окну. Ей показалось, что одевается Натан очень долго. Наконец он произнес:
— Подойди сюда, Элизабет.
Когда она повернулась, то увидела, что он сидит перед камином и подкладывает поленья в огонь. Он предложил ей сесть на соседнее кресло, и сердце Элизабет часто-часто забилось — в ритм с путающимися мыслями. Действительно ли она хочет услышать все это? Волнуясь, Элизабет первая нарушила молчание.
— Интересно было бы все-таки узнать, какова причина твоего сумасшедшего поступка?
Элизабет было ясно, что ему не понравилась ее атака. Хоксли приподнял бровь в ответ на ее саркастический тон и улыбнулся.
— Может быть, ты сама предложишь какой-нибудь более подходящий план? Мой, во всяком случае, таков: необходимо, чтобы нас считали давно помолвленными, так как у нас нет времени для всех этих светских ритуалов. Ведь мы встречались при недопустимых для леди обстоятельствах: я скомпрометировал тебя, придя к тебе в ту ночь… А теперь, когда все знают, что мы — жених и невеста, нам не страшны злые языки.
— Ерунда! Той ночью между нами ничего не произошло, и я никому не скажу, что ты приходил.
Хоксли улыбнулся, было видно, что сейчас он чрезвычайно доволен собой.
— В таком случае, ты скомпрометировала меня сегодня ночью. Я мог бы позвать на помощь!
— Ах, кто бы мог подумать, что ты до такой степени щепетилен!
Он опять улыбнулся ей и сказал:
— Ну, я еще кое-что могу предложить тебе в качестве объяснения. Ты должна быть рядом со мной в ближайшие дни, а появляться все время вместе в обществе могут только жених и невеста. И уж тогда я не потерплю, чтобы ты танцевала со всеми этими молодыми идиотами — твоими поклонниками!
— С каких это пор правила высшего света диктуешь ты?! — воскликнула Элизабет, поднимаясь с кресла и чуть не угодив подолом пеньюара в огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Элизабет опять возмутилась: она так старалась заблокировать свой мозг от его мыслей, неужели он не может сделать хотя бы небольшое усилие и прекратить вторгаться в ее мысли и сны?! Этому надо положить конец!
— Натан, проснись…
Он не шелохнулся. Может, погромче? Элизабет отчетливо произнесла:
— Натан, проснись!
Он повернулся на другой бок, обхватил рукой подушку, блаженно улыбнулся, но, кажется, не собирался просыпаться. Его улыбка только подлила масла в огонь: кого это он сейчас видит во сне?
Элизабет подошла к окну и постояла, вглядываясь в темноту. Чем дольше она так стояла, бессильная сделать что-нибудь со своими горестями, тем сильнее рос ее гнев. Чувства, которые она контролировала все эти годы, наконец прорвались: она решительно шагнула к столику у его кровати, взяла кувшин с водой и вылила ее прямо на голову Хоксли.
— Что?! — невнятно воскликнул он и сел на кровати.
Мокрое одеяло сползло с его груди, и его обнаженное тело разозлило Элизабет еще больше. Она сказала первое, что пришло в голову:
— Негодяй! Как ты смеешь вторгаться в мои сны?!
— Элизабет? Что ты делаешь в моей комнате?! — Он вытер капли воды с лица и уставился на кувшин в ее руке. — Это ты облила меня?! — Вода капала с его лба, он взял полотенце и промокнул лицо и волосы. — Уф! Ненавижу холодную воду!
— Прекрасно! Надеюсь, ты чувствуешь озноб? Возможно, это охладит твой пыл, и ты больше не будешь вторгаться в мои сны.
— О чем ты говоришь?!
Она с размаху поставила кувшин на столик, поморщившись от громкого звука.
— Послушай, Натан. Ты ведь видишь меня во сне, не так ли?
Он перестал вытираться и недоуменно уставился на нее.
— Ты спрашиваешь о моих снах?
— Да! Дело в том, что каждую ночь они вторгаются в мои сны и будят меня. Я вижу то же, что и ты! И требую, чтобы это немедленно прекратилось!
Хоксли не сразу понял ее слова. А когда понял, его лицо вспыхнуло, но в уголках губ заиграла улыбка.
— Те же сны, что и я?!
Когда она язвительно кивнула, он глубоко вздохнул и лицо его приняло озабоченное выражение.
— Прошу прощения, Элизабет, но как я могу этому препятствовать?
— Я целыми днями блокирую свой мозг от твоих мыслей! Так неужели ты не можешь потрудиться хотя бы ночью?!
Хоксли не мог больше сдерживаться и расхохотался. В перерыве между приступами смеха он слабым голосом произнес:
— Ой, Элизабет, видела бы ты сейчас свое лицо!
Наконец он сжал губы и сделал несколько глубоких вдохов, безуспешно пытаясь успокоиться. Это положило конец ее терпению, Элизабет наклонилась и приблизила лицо к его лицу.
— Как ты смеешь смеяться над этим?! Я полагаю, ты в свое время выслал меня из страны из-за моей способности читать мысли. Я страдала долгие годы, обвиняя во всем саму себя! Ты никогда не поймешь, как мне пришлось работать над собой, чтобы научиться контролировать этот процесс — просто чтобы сделать тебе приятное. А теперь, когда ты сам виноват в том, что внедряешься в мои мысли, ты смеешься!
Улыбка исчезла с его лица.
— Ты разучилась читать чужие мысли, чтобы сделать мне приятное?
— Да, и, кстати, благодарна тебе за все, что мне это дало. А для тебя, оказывается, это просто шутка!
— Но почему ты решила, что мне не нравятся твои способности?
Элизабет непонимающе уставилась на него, и тогда Натан задал вопрос по-другому:
— Разве я говорил тебе что-нибудь подобное?
— Ты что, действительно не можешь вспомнить? Ты сказал, что не представляешь себе, как мой дедушка мог выносить подобные способности моей бабушки. Ты сказал, что не может быть ничего хуже, чем жена, которая умеет читать мысли своего мужа. «Никакой личной независимости! — сказал ты. — Постоянный контроль!»
Глаза Хоксли сузились, а на его лице появилось задумчивое выражение.
— Да, пожалуй, — наконец сказал он, — что-то подобное я припоминаю. Кстати, Элизабет, я надеюсь, ты не приняла всерьез мое сегодняшнее заявление? Дедушка выругал меня за то, что я не предупредил тебя заранее.
— Боже, Натан, конечно, я поняла, что у тебя появился какой-то новый план. А то, что ты не поставил меня в известность, так к этому я давно привыкла. Ты всегда считал, что я не должна совать свой нос в твои дела. И нисколько не изменился.
Хоксли провел рукой по мокрым волосам и расстроенно произнес:
— А когда мы с тобой могли успеть поговорить по душам? Мы оказались в такой ситуации, когда нужно было действовать быстро, а когда я вернулся вчера вечером, ты уже спала.
— Но теперь я здесь! — Элизабет выпрямилась и развела руками.
Хоксли не торопился отвечать. Он явно пытался выиграть время, раздумывая, что ей можно рассказать. В конце концов он потянулся за своей одеждой.
— Отвернись!
Элизабет поспешно отвернулась и отошла к окну. Ей показалось, что одевается Натан очень долго. Наконец он произнес:
— Подойди сюда, Элизабет.
Когда она повернулась, то увидела, что он сидит перед камином и подкладывает поленья в огонь. Он предложил ей сесть на соседнее кресло, и сердце Элизабет часто-часто забилось — в ритм с путающимися мыслями. Действительно ли она хочет услышать все это? Волнуясь, Элизабет первая нарушила молчание.
— Интересно было бы все-таки узнать, какова причина твоего сумасшедшего поступка?
Элизабет было ясно, что ему не понравилась ее атака. Хоксли приподнял бровь в ответ на ее саркастический тон и улыбнулся.
— Может быть, ты сама предложишь какой-нибудь более подходящий план? Мой, во всяком случае, таков: необходимо, чтобы нас считали давно помолвленными, так как у нас нет времени для всех этих светских ритуалов. Ведь мы встречались при недопустимых для леди обстоятельствах: я скомпрометировал тебя, придя к тебе в ту ночь… А теперь, когда все знают, что мы — жених и невеста, нам не страшны злые языки.
— Ерунда! Той ночью между нами ничего не произошло, и я никому не скажу, что ты приходил.
Хоксли улыбнулся, было видно, что сейчас он чрезвычайно доволен собой.
— В таком случае, ты скомпрометировала меня сегодня ночью. Я мог бы позвать на помощь!
— Ах, кто бы мог подумать, что ты до такой степени щепетилен!
Он опять улыбнулся ей и сказал:
— Ну, я еще кое-что могу предложить тебе в качестве объяснения. Ты должна быть рядом со мной в ближайшие дни, а появляться все время вместе в обществе могут только жених и невеста. И уж тогда я не потерплю, чтобы ты танцевала со всеми этими молодыми идиотами — твоими поклонниками!
— С каких это пор правила высшего света диктуешь ты?! — воскликнула Элизабет, поднимаясь с кресла и чуть не угодив подолом пеньюара в огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68