Я смотрела сквозь занавески. Крадучись, человек приближался к моей кровати. Я раздвинула занавески и шагнула вперед.
Мачеха резко повернулась ко мне. Она тупо уставилась на меня. Впервые я увидела ее в замешательстве. Я взяла мокрую тряпку из ее руки и сказала:
— Вы убили мою мать!
Она не ответила. В полутьме ее лицо казалось безучастным. Удивление покинуло ее. Она была спокойной, как всегда, она просто ничего не говорила.
Затем она повернулась и вышла из комнаты. Я стояла, держа в руках мокрую тряпку — орудие убийцы!
Я провела бессонную ночь… Я должна продумать, что делать, но ничего не могла решить. Утром я поговорю с мачехой: я заставлю ее признаться, что это она убила мою мать!
Я сидела на том стуле, который предыдущей ночью занимала Сенара, и пыталась разобраться в своих мыслях. Я должна предпринять какие-то действия, но если бы я только знала, какие?
Рано утром поднялся ветер. Он гонял волны на море, бушевал в пещерах, и все это звучало, как мелодии, перекликающиеся друг с другом. Ветер стонал у стен замка, как жалобные голоса тех, кто потерял свои жизни на «Зубах дьявола», и требовал отмщения людям, которые заманили их сюда.
Рано утром я уже была на ногах, оделась и спустилась в зал. Было слышно, как слуги сновали поблизости. Мачехи не было видно.
Все утро я не могла найти ее, но зато увидела отца. Он шел один через внутренний двор из Морской башни. Я подошла к нему и преградила путь.
— Мне нужно кое-что сказать тебе! — заявила я. Отец уставился на меня: люди обычно обращались к нему по-другому, но я потеряла страх перед ним, и, когда он подошел ко мне, явно собираясь оттолкнуть в сторону, я схватила его за руку.
— Я узнала кое-что… ужасное, — сказала я. Он сузил глаза, и я подумала, что сейчас он ударит меня. Вместо этого он сказал, поколебавшись:
— Войдем внутрь, мы не можем говорить здесь. Я провела его в свою спальню. Я хотела рассказать ему все здесь, на этом самом месте, где ночью я была так близка к смерти.
Я бесстрашно взглянула в его лицо, и, может быть, потому что он всегда уважал отвагу, его глаза немножко смягчились. Но выражение его лица изменилось, когда я выпалила:
— Твоя жена пыталась ночью убить меня… тем же способом, каким она убила мою мать!
Я успела заметить его взгляд, пока он не отвел глаза, и меня охватил ужас. Он знал, что она убила мою мать!
— Я подозревала ее, — продолжала я, указав на альков. — Я была там, наблюдала и ждала! Она убила маму тем же способом, каким был убит лорд Дарнлей!
Теперь я знаю, как это было сделано. Рот зажимается мокрой тряпкой, и не остается никаких следов… ничего. Так умерла моя мать! И ты знал это, может быть, помогал? Возможно, вы вместе это придумали?
— Нет! — горячо воскликнул он. Я была благодарна за то, что смогла в это поверить.
— Но ты знал, что она это сделала! — настаивала я, и он молчал, признавая свою вину.
— Ты, — продолжала я, — ее муж… мой отец! О, Господи, мой родной отец!
Я никогда бы не поверила, что увижу, как он дрожит. Ведь я никогда раньше не видела его в такой ситуации, где он не был лидером. Кроме того, я увидела боль в его глазах, и, поскольку читала мамин дневник и знала о симпатии, возникшей между ними, я понимала, что он оглядывается на свое прошлое и тоже вспоминает. После смерти матери он не был счастлив — и все-таки я не чувствовала к нему жалости.
— Я любила ее, — сказала я дрожащим голосом.
— Я тоже любил ее… — произнес он.
— И все же…
Он снова стал сам собой, мягкость исчезла.
— Ты этого не поймешь! — сказал он грубо. — Марии невозможно не поддаться, она — ведьма, если хочешь! Она наложила на меня заговор!
— И даже несмотря на то, что она убила мою мать, и ты знал это, ты женился на ней?
— Ты еще слишком молода, чтобы это понять!
— Я понимаю, есть такая вещь, как необузданное вожделение! — сказала я презрительно.
— Не только это, попытайся понять, Тамсин!
— Я понимаю! — резко откликнулась я. — Ты — убийца, потому что я считаю, вы виноваты оба!
— Это было сделано до того, как я узнал! Я уже ничего не мог сделать!
— Только жениться на ней и наслаждаться плодами ее жестокости.
— Ты никогда не поймешь!
— Увы, я понимаю слишком хорошо.
— Ты прекратишь, девочка, или я отведу тебя во двор и выпорю?
— Да, — ответила я, — ты можешь это сделать! Он не пытался удержать меня, когда я, оттолкнув его, вышла из комнаты, оставив его в моей спальне.
Я не знала, что делать. Все утро я искала мачеху, но нигде не могла ее найти.
А после полудня приехал Фенн. Я услышала его голос во внутреннем дворе, и мое сердце бешено заколотилось. Я выбежала к нему.
— Фенн, наконец-то ты приехал! Он спешился, взял меня за руки и твердо посмотрел мне в глаза.
— Я недооценил тебя, Тамсин, — сказал он, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Несмотря на все нерешенные вопросы и весь окружающий меня ужас, я почувствовала себя счастливой.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он. — где мы можем побыть наедине?
— На кладбище, — ответила я. Мы вместе пошли туда.
— Итак, здесь лежит мой отец? Внезапно он сжал кулаки:
— Убийца, я отомщу ему!
— Мне было так больно, когда ты не приезжал! — воскликнула я.
— Я был несчастен… больше всего потому, что думал, что и ты участвовала в этом.
— Никогда!
— Теперь я это знаю! Я знаю, что ты спасла один из наших кораблей. Я говорил с капитаном, и он сказал мне, что свет Пейлинга спас его от катастрофы. И теперь я знаю, что это ты зажгла светильники после того, как они были погашены!
— Я не знала о здешних грязных делах, пока не прочла мамин дневник. Она все знала, но ведь он был ее мужем.
Фенн кивнул:
— Я люблю тебя, Тамсин!
— Странное место для того, чтобы чувствовать себя счастливой!
— Но прежде чем я смогу говорить с тобой об этом, мне нужно кое-что сделать. Твой отец виновен в гибели моего, и я поклялся, что убийца моего отца не уйдет от меня. Я приехал сюда для того, чтобы говорить о ненависти, а не о любви! Я намерен отплатить ему за жизнь своего отца и других невинных моряков!
— Давай уедем отсюда. Я не хочу больше видеть это место: этот ветер, завывающий под стенами, и сознание того, что здесь было сделано, вызывает у меня отвращение!
— А если мы уедем, что тогда? Мы оставим их продолжать свое гнусное дело? Как уехать, зная, что они заманивают корабли на скалы, чтобы они разбились? Я намерен прекратить это! То, что он делает, — преступление против человечности!
— У отца много власти в здешних краях. Я не знаю ни одного человека, который бы не дрожал перед ним. Допустим, ты сообщишь о нем. Ты не сможешь его остановить. Он найдет возможность уклониться от правосудия!
Фенн посмотрел сквозь меня невидящим взглядом и сказал:
— Есть только один путь быть уверенным в том, что он никогда больше не сделает этого:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Мачеха резко повернулась ко мне. Она тупо уставилась на меня. Впервые я увидела ее в замешательстве. Я взяла мокрую тряпку из ее руки и сказала:
— Вы убили мою мать!
Она не ответила. В полутьме ее лицо казалось безучастным. Удивление покинуло ее. Она была спокойной, как всегда, она просто ничего не говорила.
Затем она повернулась и вышла из комнаты. Я стояла, держа в руках мокрую тряпку — орудие убийцы!
Я провела бессонную ночь… Я должна продумать, что делать, но ничего не могла решить. Утром я поговорю с мачехой: я заставлю ее признаться, что это она убила мою мать!
Я сидела на том стуле, который предыдущей ночью занимала Сенара, и пыталась разобраться в своих мыслях. Я должна предпринять какие-то действия, но если бы я только знала, какие?
Рано утром поднялся ветер. Он гонял волны на море, бушевал в пещерах, и все это звучало, как мелодии, перекликающиеся друг с другом. Ветер стонал у стен замка, как жалобные голоса тех, кто потерял свои жизни на «Зубах дьявола», и требовал отмщения людям, которые заманили их сюда.
Рано утром я уже была на ногах, оделась и спустилась в зал. Было слышно, как слуги сновали поблизости. Мачехи не было видно.
Все утро я не могла найти ее, но зато увидела отца. Он шел один через внутренний двор из Морской башни. Я подошла к нему и преградила путь.
— Мне нужно кое-что сказать тебе! — заявила я. Отец уставился на меня: люди обычно обращались к нему по-другому, но я потеряла страх перед ним, и, когда он подошел ко мне, явно собираясь оттолкнуть в сторону, я схватила его за руку.
— Я узнала кое-что… ужасное, — сказала я. Он сузил глаза, и я подумала, что сейчас он ударит меня. Вместо этого он сказал, поколебавшись:
— Войдем внутрь, мы не можем говорить здесь. Я провела его в свою спальню. Я хотела рассказать ему все здесь, на этом самом месте, где ночью я была так близка к смерти.
Я бесстрашно взглянула в его лицо, и, может быть, потому что он всегда уважал отвагу, его глаза немножко смягчились. Но выражение его лица изменилось, когда я выпалила:
— Твоя жена пыталась ночью убить меня… тем же способом, каким она убила мою мать!
Я успела заметить его взгляд, пока он не отвел глаза, и меня охватил ужас. Он знал, что она убила мою мать!
— Я подозревала ее, — продолжала я, указав на альков. — Я была там, наблюдала и ждала! Она убила маму тем же способом, каким был убит лорд Дарнлей!
Теперь я знаю, как это было сделано. Рот зажимается мокрой тряпкой, и не остается никаких следов… ничего. Так умерла моя мать! И ты знал это, может быть, помогал? Возможно, вы вместе это придумали?
— Нет! — горячо воскликнул он. Я была благодарна за то, что смогла в это поверить.
— Но ты знал, что она это сделала! — настаивала я, и он молчал, признавая свою вину.
— Ты, — продолжала я, — ее муж… мой отец! О, Господи, мой родной отец!
Я никогда бы не поверила, что увижу, как он дрожит. Ведь я никогда раньше не видела его в такой ситуации, где он не был лидером. Кроме того, я увидела боль в его глазах, и, поскольку читала мамин дневник и знала о симпатии, возникшей между ними, я понимала, что он оглядывается на свое прошлое и тоже вспоминает. После смерти матери он не был счастлив — и все-таки я не чувствовала к нему жалости.
— Я любила ее, — сказала я дрожащим голосом.
— Я тоже любил ее… — произнес он.
— И все же…
Он снова стал сам собой, мягкость исчезла.
— Ты этого не поймешь! — сказал он грубо. — Марии невозможно не поддаться, она — ведьма, если хочешь! Она наложила на меня заговор!
— И даже несмотря на то, что она убила мою мать, и ты знал это, ты женился на ней?
— Ты еще слишком молода, чтобы это понять!
— Я понимаю, есть такая вещь, как необузданное вожделение! — сказала я презрительно.
— Не только это, попытайся понять, Тамсин!
— Я понимаю! — резко откликнулась я. — Ты — убийца, потому что я считаю, вы виноваты оба!
— Это было сделано до того, как я узнал! Я уже ничего не мог сделать!
— Только жениться на ней и наслаждаться плодами ее жестокости.
— Ты никогда не поймешь!
— Увы, я понимаю слишком хорошо.
— Ты прекратишь, девочка, или я отведу тебя во двор и выпорю?
— Да, — ответила я, — ты можешь это сделать! Он не пытался удержать меня, когда я, оттолкнув его, вышла из комнаты, оставив его в моей спальне.
Я не знала, что делать. Все утро я искала мачеху, но нигде не могла ее найти.
А после полудня приехал Фенн. Я услышала его голос во внутреннем дворе, и мое сердце бешено заколотилось. Я выбежала к нему.
— Фенн, наконец-то ты приехал! Он спешился, взял меня за руки и твердо посмотрел мне в глаза.
— Я недооценил тебя, Тамсин, — сказал он, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Несмотря на все нерешенные вопросы и весь окружающий меня ужас, я почувствовала себя счастливой.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он. — где мы можем побыть наедине?
— На кладбище, — ответила я. Мы вместе пошли туда.
— Итак, здесь лежит мой отец? Внезапно он сжал кулаки:
— Убийца, я отомщу ему!
— Мне было так больно, когда ты не приезжал! — воскликнула я.
— Я был несчастен… больше всего потому, что думал, что и ты участвовала в этом.
— Никогда!
— Теперь я это знаю! Я знаю, что ты спасла один из наших кораблей. Я говорил с капитаном, и он сказал мне, что свет Пейлинга спас его от катастрофы. И теперь я знаю, что это ты зажгла светильники после того, как они были погашены!
— Я не знала о здешних грязных делах, пока не прочла мамин дневник. Она все знала, но ведь он был ее мужем.
Фенн кивнул:
— Я люблю тебя, Тамсин!
— Странное место для того, чтобы чувствовать себя счастливой!
— Но прежде чем я смогу говорить с тобой об этом, мне нужно кое-что сделать. Твой отец виновен в гибели моего, и я поклялся, что убийца моего отца не уйдет от меня. Я приехал сюда для того, чтобы говорить о ненависти, а не о любви! Я намерен отплатить ему за жизнь своего отца и других невинных моряков!
— Давай уедем отсюда. Я не хочу больше видеть это место: этот ветер, завывающий под стенами, и сознание того, что здесь было сделано, вызывает у меня отвращение!
— А если мы уедем, что тогда? Мы оставим их продолжать свое гнусное дело? Как уехать, зная, что они заманивают корабли на скалы, чтобы они разбились? Я намерен прекратить это! То, что он делает, — преступление против человечности!
— У отца много власти в здешних краях. Я не знаю ни одного человека, который бы не дрожал перед ним. Допустим, ты сообщишь о нем. Ты не сможешь его остановить. Он найдет возможность уклониться от правосудия!
Фенн посмотрел сквозь меня невидящим взглядом и сказал:
— Есть только один путь быть уверенным в том, что он никогда больше не сделает этого:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93