– Грендель! – повторила Катарина со смехом, который не смог полностью скрыть ее беспокойство. – Этим именем обычно пугают детей.
Она услышала, как он усмехнулся.
– И по-видимому, некоторых взрослых тоже.
– Нам следует придерживаться дороги.
– Это вы, мадам, предпочли путешествовать безлунной ночью.
– Дальше по дороге есть укрытие. И это ты увел нас в сторону от него.
– И от скрывающихся там бандитов, – парировал он. – Дом Грендель безопаснее… если я только вспомню, как найти его.
– Если!
– Да, мадам. Если.
Он продолжал медленно вести лошадей дальше в чащу. Тьма казалась непроглядной. Только ничтожная разница между угольным и черным отличала деревья от ночных теней. Кроме пощелкивания уздечек и скрипа кожи, она могла различить еще какое-то чуть слышное легкое движение.
Во рту у нее пересохло, желудок свело, пальцы впились в заплетенную гриву коня.
– Откуда ты… – начала она шепотом, но язык словно прилип к небу. Она заставила себя сглотнуть. – Откуда ты знаешь, куда ехать?
Она находилась справа от него и все время ощущала, что он ехал рядом, и все-таки вздрогнула, когда его рука нашла в темноте ее плечо, затем скользнула вниз по предплечью к затянутой в перчатку ладони.
– Вот, – сказал он, приподняв ее руку до уровня талии и затем отпустив. – Проведи пальцами по стволу следующего дерева на такой высоте.
Она скорее ощущала, чем видела ствол, к которому они медленно приближались. Вытянув руку, она коснулась дерева намного раньше, чем ожидала. Пальцы ее провели по гладкой коре. Нет, это не дуб, подумала она. Береза? Пальцы погрузились в глубоко прорубленный рубец, затем нащупали второй прорубленный под острым углом к первому.
– Руны, – выдохнула она, и холодок пробежал у нее по коже, и он не имел ничего общего ни с ночью, ни с приближающейся зимой. Она отдернула руку и, непроизвольно сжав ладонь в кулак, засунула ее под плащ и прижала к сердцу, будто его удары, как невидимый талисман, могли уберечь ее от древней магии.
– Возможно, Грендель не понравятся незваные гости.
– Возможно нет. – Она услышала еще один смешок. – Скорее всего, нет.
Она снова содрогнулась, на этот раз от холода и волнения.
– Это не поможет нам добраться до Таузендбурга скорее! – сердито прошептала она. – Дура я, что позволила тебе завести себя сюда. – Она сглотнула и, напрягая зрение, вгляделась во тьму. Ничего. Она не могла различить ничего, кроме чуть более светлого ствола дерева на фоне черного леса, словно легкий след меловой линии, полустертый с грифельной доски. – Куда бы ни простиралось это «сюда», – добавила она почти неслышно.
Все ее чувства обострились, ночная прохлада жгла ее щеки, тело все больше и больше сжималось от каждого легкого прикосновения кончиков ветвей. Конь передвигался очень медленно и вскоре остановился. Она почувствовала, что Александр выпустил уздечку. Катарина не осознавала, насколько ободряющим было его прикосновение до тех пор, пока он не отпустил ее. Губы ее уже приоткрылись, чтобы произнести его имя, но гордость не позволила ей это сделать.
Послышалось тихое поскрипывание седла, когда он спешивался. Она сжала зубы, чтобы не позвать его. Не следовало им терять столько времени, скитаясь так далеко от дороги! Фермерский дом был бы ничем не хуже… даже лучше. Зачем он завел ее так далеко в лес?
Ее пальцы стали поглаживать сулящий защиту заряженный пистолет в кармане юбки. Но он не принес успокоения. Как она сможет прицелиться в темноте? И в кого? На шорох шагов в сапогах по опавшей листве или на легкий протестующий скрип дверных петель, а может, на запах плесени, который доносил до нее ветер?
Звук шагов приблизился к ней. Коня снова взяли под уздцы.
– Дай мне пистолет, – коротко и повелительно бросил Александр.
– Не будь смеш…
– Ты хочешь провести всю ночь в темноте и на холоде? Мне нужен кремень.
Она напряглась и откинулась назад, заставив коня заколебаться – следовать ее движению или подчиниться твердой руке, которая держала его.
– Пистолет, мадам. Здесь нет разбойников.
– Нет? Я в этом не уверена.
– Нет, их нет! – Она услышала, как он тихо выругался, затем пробормотал: – Боже милосердный, женщина, ты испытываешь терпение мужчины. – И снова выругался. – Они все суеверные. Ни один не окажется настолько глупым, чтобы пройти мимо охраняющих знаков Грендель.
– Ты хочешь сказать, что мы глупее их.
Без предупреждения он схватил ее за амазонку и, прорычав: «Нет, мадам, не хочу», стащил с коня.
Катарина упала ему на руки, заставив его сделать шаг назад. Его рука скользнула к вырезу ее жакета. Крик удивления застрял у нее в горле, и она вынуждена была вцепиться в лацканы его куртки, чтобы сохранить равновесие.
Его теплое дыхание согрело ей лицо и увлажнило кожу.
– Нет, мадам. – На этот раз его голос прозвучал тихо и ласково. – Нет, я совсем не это имел в виду.
Ее тело, казалось, повисло над пропастью. Ожидание и легкое волнение от приятных полузабытых далеких воспоминаний смешалось с непреходящим ужасом от липкой мужской плоти и животного мычания.
Но сейчас единственным доносившимся до нее звуком было его участившееся теплое дыхание, и оно согревало ее лицо. Она закрыла глаза и перевела дух, словно вбирая в себя его тепло.
Губы Александра чуть коснулись ее губ.
– Я имел в виду… – Он резко отстранился и выхватил пистолет у нее из кармана. – Я имел в виду только свою глупость.
Она покачнулась, потеряв равновесие, когда он внезапно отпустил ее.
– Мерзавец! Гнусный… – Она услышала звук удаляющихся шагов. – Полковник! – окликнула она. Он не остановился. – Полковник… ты гнусный, проклятый… Александр!
Ей ответил только звук удара кремня по металлу. Минуту спустя он появился в дверном проеме, держа в руке огрызок сальной свечи, ее мерцающее пламя делало его лицо холодным и неподвижным, как у высеченного из камня демона на старинном соборе.
– Да, Катарина?
Она бросилась на него, но, вместо того чтобы противостоять ей, он шагнул в сторону, давая ей пройти.
– Ты гнусный мерзавец, – со злостью снова бросила она.
Он схватил ее за руку.
– Крепко же ты меня ругаешь, Катарина.
– У меня есть причина!
– Какая же это причина? – спросил он, и голос его прозвучал чувственной лаской. – То, что я чуть не поцеловал тебя? Или, возможно, что ты хотела поцеловать меня!
Глава 11
Александр почувствовал, что Катарина пытается вырвать у него руку, и отпустил ее. Он ожидал услышать горячие отрицания в ответ на свои подтрунивающие слова, но она молча зашла в убогий домишко Грендель, состоявший всего из одной комнаты, и принялась осматриваться при тусклом свете свечи, которую он держал в руке.
– Ты должен извинить меня, – сказала она и смущенно засмеялась, словно осуждая себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92