Ей припомнился один случай, который произошел давно, когда она еще жила во дворце и один из жеманных придворных, пытаясь избавиться от преследовавшей его женщины, с отвращением сказал ей: «Мадам, вы не в моем вкусе».
Она попыталась скрыть ужас, охвативший ее, и заставила себя усмехнуться, затем заменила усмешку маской равнодушия.
– Пожалуйста, мадам, – сказала она, пытаясь отстраниться от Гизелы.
– Пожалуйста… что, мой красавчик-лейтенант? – вызывающе спросила женщина.
– Пожалуйста, мадам, – повторила Катарина, глядя прямо в глаза любовнице брата и не позволяя себе выказать ничего, кроме полнейшего равнодушия. – Отпустите меня.
– Ба! – фыркнула Гизела, оттолкнув Катарину. – Такие, как ты, подобны чуме!
Катарина покачнулась, и капитан, опустив руку ей на плечо, поддержал ее.
– Ага! – прорычала женщина. – Так вот почему ты отвергаешь меня! Ты отвратительное животное с противоестественными наклонностями… Я позабочусь, чтобы ты поплатился за это.
И, шелестя юбками, она удалилась.
Катарина повернулась к капитану дворцовой охраны:
– Капитан Хазард, примите мои извинения. Я не хотел причинить вам неприятности своим приходом, уверяю вас.
Капитан Иоганн Енгел Хазард отмахнулся от слов Катарины со смехом и добродушным ругательством. Его темные волосы оставались такими же густыми, как прежде, а глубокие карие глаза, хотя и косые, светились такой радостью жизни, что соблазнили, насколько ей было известно, немало фрейлин.
– Не обращайте на нее внимания, лейтенант. Она красива, да к тому же она одна из самых сообразительных женщин, каких я когда-нибудь знал, но граф использует ее тело и осушает разум в своих целях. Реальной властью она здесь не обладает.
Тщеславие заставило Катарину спросить:
– Одна из самых сообразительных женщин? Много ли таковых?
Хазард снова засмеялся.
– Больше, чем ты думаешь. И по некоторым причинам особенно здесь. Или, по крайней мере, было раньше. – Взмахом подбородка он показал на дверь. – Она приобрела эту репутацию в основном в последнее время. А остальные здесь просто крольчихи.
Полуулыбка тронула кончики губ Катарины.
– Кролики находят себе применение.
Капитан усмехнулся.
– О да, конечно, но до тех пор, пока Гизела не узнает. Но когда обнаружит… – Он завращал глазами и присвистнул. Продолжая смеяться над своими словами, он пристально посмотрел на Катарину. – Ну а теперь, добрый человек, приступим к твоему делу.
– По правде говоря, я пришел с мальчиком. Он… порезал руку и сказал, что вы можете помочь ему, но, когда я постучал в дверь, он… пуф – и исчез.
Мрачно кивнув, капитан заметил:
– Несомненно, услышал голос любовницы своего отца. Я позабочусь обо всем, молодой человек. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Твое лицо кажется мне знакомым. Не ты ли был с Вертом при Аллерхейме. Мы разбили французов под командованием Граммона на правом фланге и погнали их так стремительно, что они врезались в подходившие полки. Мы должны были победить в тот день! Если бы, конечно, не понадеялись на Туренна.
– Брейтенфельд с фон Леве, – оживленно сказала Катарина и добавила: – Я слышала, что потери при Аллерхейме были очень тяжелыми.
– Фон Леве. – Хазард покосился на нее, затем покачал головой. – М-м-м, мог бы поклясться, что он погиб. – Капитан пожал плечами. – При Аллерхейме было тяжело. Даже не знаю, что хуже – то, что я оставил, или то, к чему пришел. Но это не важно. – Он хлопнул ладонью по левой ноге. – Получил кусочек свинца и был отослан сюда. Но, похоже, я наверстаю упущенное будущей весной. «Сын» – честолюбивый человек.
Катарина вопросительно приподняла бровь, и Хазард усмехнулся.
– Граф Балтазар фон Меклен, единственный оставшийся в живых наследник дома фон Мекленов и сын и наследник герцога Таузенда. – Он широко раскинул руки, словно пытаясь охватить весь дворец. – Наш знаменитый принц.
Он протянул ей глиняную бутыль с вином, но она отрицательно покачала головой.
– Хорошо, если ты с фон Леве, – продолжил он, наливая себе вина в кубок, – то скоро узнаешь. Хотя, кажется, ты сказал Гизеле, что находишься на службе у маркграфа… маркграфа…
– Карабаса, – подсказала она.
– Карабаса! – повторил он, вздернув бровь. – Интересно. Мне говорили, что долина была… – На лице его отразилось понимание. – Император быстро награждает своих союзников.
Катарина решила сделать вид, будто ничего не знает о политических делах Таузенда.
– Разве фон Меклен ожидает каких-то неприятностей? Я прислан сюда, чтобы заверить герцога в готовности милорда Карабаса предоставить ему необходимую помощь, если она когда-нибудь понадобится.
Хазард приподнял кубок с вином.
– Поддержку какого рода? – попытался уточнить он. С равнодушным видом пожав плечами, она сказала:
– Обычную, капитан. Лошади, мушкеты, карабины, пики, пара пушек.
Он казался изумленным.
– Так много? Ну, герцогу повезло с союзниками.
Катарина расправила плечи и поклонилась.
– Я должен идти, сэр. – Положив руку на щеколду, она помедлила. – И герцог сказал нечто подобное.
Хазард приветственным жестом поднял кубок.
– И маркграфу тоже повезло, лейтенант, если с ним фон Леве.
– Спасибо, капитан. Вы присмотрите за мальчиком?
– Даю слово.
Она энергично, по-мужски, кивнула и удалилась.
Был момент, когда самообладание чуть не покинуло ее. Александр прав. Она мысленно проклинала своего брата и всех солдат, содрогаясь от гнева, и слепо брела по пустым холлам дворца. Перед ее мысленным взором в алом тумане парило лицо ее племянника с наполовину зажившими синяками под глазами.
Боже милосердный! Сколько же ошибок она совершила! Споткнувшись о массивный стол, Катарина отшатнулась от него. Она уцелела, но какой ценой… какой ценой! Ее пальцы коснулись чего-то холодного, и она опустила взгляд на задвижку входной двери. Катарина с изумлением осмотрелась. Где она? Комната казалась давно уже заброшенной и совершенно незнакомой.
Она с раздражением смахнула горячие слезы со щек. Как часто другие расплачивались за ее неразумную смелость. Сердце ее разрывалось от боли, и она распахнула дверь, не заботясь о последствиях.
Холодный ночной воздух окутал ее, появилось ощущение, будто ее слезы превратились в ледяные кинжалы. Она споткнулась и, чтобы сохранить равновесие, схватилась за холодный камень. Острый мраморный край впился ей в ладонь. Крыло ангела. Ангела смерти.
Она вышла из своего кошмара прямо на кладбище. Всхлипнув, Катарина отдернула руку и бросилась бежать, спотыкаясь в темноте о надгробия нескольких поколений дворцовых семей.
Впереди ее ожидала еще более глубокая тьма, и, бросившись навстречу ей, она упала, споткнувшись о холодную мраморную плиту. Фамильная усыпальница Таузендов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Она попыталась скрыть ужас, охвативший ее, и заставила себя усмехнуться, затем заменила усмешку маской равнодушия.
– Пожалуйста, мадам, – сказала она, пытаясь отстраниться от Гизелы.
– Пожалуйста… что, мой красавчик-лейтенант? – вызывающе спросила женщина.
– Пожалуйста, мадам, – повторила Катарина, глядя прямо в глаза любовнице брата и не позволяя себе выказать ничего, кроме полнейшего равнодушия. – Отпустите меня.
– Ба! – фыркнула Гизела, оттолкнув Катарину. – Такие, как ты, подобны чуме!
Катарина покачнулась, и капитан, опустив руку ей на плечо, поддержал ее.
– Ага! – прорычала женщина. – Так вот почему ты отвергаешь меня! Ты отвратительное животное с противоестественными наклонностями… Я позабочусь, чтобы ты поплатился за это.
И, шелестя юбками, она удалилась.
Катарина повернулась к капитану дворцовой охраны:
– Капитан Хазард, примите мои извинения. Я не хотел причинить вам неприятности своим приходом, уверяю вас.
Капитан Иоганн Енгел Хазард отмахнулся от слов Катарины со смехом и добродушным ругательством. Его темные волосы оставались такими же густыми, как прежде, а глубокие карие глаза, хотя и косые, светились такой радостью жизни, что соблазнили, насколько ей было известно, немало фрейлин.
– Не обращайте на нее внимания, лейтенант. Она красива, да к тому же она одна из самых сообразительных женщин, каких я когда-нибудь знал, но граф использует ее тело и осушает разум в своих целях. Реальной властью она здесь не обладает.
Тщеславие заставило Катарину спросить:
– Одна из самых сообразительных женщин? Много ли таковых?
Хазард снова засмеялся.
– Больше, чем ты думаешь. И по некоторым причинам особенно здесь. Или, по крайней мере, было раньше. – Взмахом подбородка он показал на дверь. – Она приобрела эту репутацию в основном в последнее время. А остальные здесь просто крольчихи.
Полуулыбка тронула кончики губ Катарины.
– Кролики находят себе применение.
Капитан усмехнулся.
– О да, конечно, но до тех пор, пока Гизела не узнает. Но когда обнаружит… – Он завращал глазами и присвистнул. Продолжая смеяться над своими словами, он пристально посмотрел на Катарину. – Ну а теперь, добрый человек, приступим к твоему делу.
– По правде говоря, я пришел с мальчиком. Он… порезал руку и сказал, что вы можете помочь ему, но, когда я постучал в дверь, он… пуф – и исчез.
Мрачно кивнув, капитан заметил:
– Несомненно, услышал голос любовницы своего отца. Я позабочусь обо всем, молодой человек. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Твое лицо кажется мне знакомым. Не ты ли был с Вертом при Аллерхейме. Мы разбили французов под командованием Граммона на правом фланге и погнали их так стремительно, что они врезались в подходившие полки. Мы должны были победить в тот день! Если бы, конечно, не понадеялись на Туренна.
– Брейтенфельд с фон Леве, – оживленно сказала Катарина и добавила: – Я слышала, что потери при Аллерхейме были очень тяжелыми.
– Фон Леве. – Хазард покосился на нее, затем покачал головой. – М-м-м, мог бы поклясться, что он погиб. – Капитан пожал плечами. – При Аллерхейме было тяжело. Даже не знаю, что хуже – то, что я оставил, или то, к чему пришел. Но это не важно. – Он хлопнул ладонью по левой ноге. – Получил кусочек свинца и был отослан сюда. Но, похоже, я наверстаю упущенное будущей весной. «Сын» – честолюбивый человек.
Катарина вопросительно приподняла бровь, и Хазард усмехнулся.
– Граф Балтазар фон Меклен, единственный оставшийся в живых наследник дома фон Мекленов и сын и наследник герцога Таузенда. – Он широко раскинул руки, словно пытаясь охватить весь дворец. – Наш знаменитый принц.
Он протянул ей глиняную бутыль с вином, но она отрицательно покачала головой.
– Хорошо, если ты с фон Леве, – продолжил он, наливая себе вина в кубок, – то скоро узнаешь. Хотя, кажется, ты сказал Гизеле, что находишься на службе у маркграфа… маркграфа…
– Карабаса, – подсказала она.
– Карабаса! – повторил он, вздернув бровь. – Интересно. Мне говорили, что долина была… – На лице его отразилось понимание. – Император быстро награждает своих союзников.
Катарина решила сделать вид, будто ничего не знает о политических делах Таузенда.
– Разве фон Меклен ожидает каких-то неприятностей? Я прислан сюда, чтобы заверить герцога в готовности милорда Карабаса предоставить ему необходимую помощь, если она когда-нибудь понадобится.
Хазард приподнял кубок с вином.
– Поддержку какого рода? – попытался уточнить он. С равнодушным видом пожав плечами, она сказала:
– Обычную, капитан. Лошади, мушкеты, карабины, пики, пара пушек.
Он казался изумленным.
– Так много? Ну, герцогу повезло с союзниками.
Катарина расправила плечи и поклонилась.
– Я должен идти, сэр. – Положив руку на щеколду, она помедлила. – И герцог сказал нечто подобное.
Хазард приветственным жестом поднял кубок.
– И маркграфу тоже повезло, лейтенант, если с ним фон Леве.
– Спасибо, капитан. Вы присмотрите за мальчиком?
– Даю слово.
Она энергично, по-мужски, кивнула и удалилась.
Был момент, когда самообладание чуть не покинуло ее. Александр прав. Она мысленно проклинала своего брата и всех солдат, содрогаясь от гнева, и слепо брела по пустым холлам дворца. Перед ее мысленным взором в алом тумане парило лицо ее племянника с наполовину зажившими синяками под глазами.
Боже милосердный! Сколько же ошибок она совершила! Споткнувшись о массивный стол, Катарина отшатнулась от него. Она уцелела, но какой ценой… какой ценой! Ее пальцы коснулись чего-то холодного, и она опустила взгляд на задвижку входной двери. Катарина с изумлением осмотрелась. Где она? Комната казалась давно уже заброшенной и совершенно незнакомой.
Она с раздражением смахнула горячие слезы со щек. Как часто другие расплачивались за ее неразумную смелость. Сердце ее разрывалось от боли, и она распахнула дверь, не заботясь о последствиях.
Холодный ночной воздух окутал ее, появилось ощущение, будто ее слезы превратились в ледяные кинжалы. Она споткнулась и, чтобы сохранить равновесие, схватилась за холодный камень. Острый мраморный край впился ей в ладонь. Крыло ангела. Ангела смерти.
Она вышла из своего кошмара прямо на кладбище. Всхлипнув, Катарина отдернула руку и бросилась бежать, спотыкаясь в темноте о надгробия нескольких поколений дворцовых семей.
Впереди ее ожидала еще более глубокая тьма, и, бросившись навстречу ей, она упала, споткнувшись о холодную мраморную плиту. Фамильная усыпальница Таузендов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92