Однако Жаклин успела поймать ее запястье.
Элинор, растерявшись, отскочила и удивленно распахнула глаза.
Жаклин разжала пальцы и глубоко вздохнула. Джерард встревоженно посмотрел на нее и увидел, как она оживает, как рушатся барьеры, оставляя ее чувства незащищенными и открытыми. Очевидно, она все-таки решила стать собой и показать это всем окружающим.
– Я обязательно буду там гулять – когда-нибудь. Но, на случай если ты забыла, моя мать не ушла. Кто-то подло сбросил ее с террасы, и она нашла свою смерть именно в саду Ночи. И этот кто-то – отнюдь не я. Мама умирала там, в темноте, одна. Ноги моей не будет в саду, пока мы не найдем настоящего убийцу. Пока он не будет обличен и не заплатит за все, что сделал. Только тогда я войду в сад Ночи и, возможно, покажу мистеру Деббингтону его сокровища. Ну а пока ... вам всем придется меня извинить.
С каждым словом ее голос набирал силу. И последнее предложение превратилось в величественную декларацию. Холодно кивнув Элинор, Жаклин отвернулась. Джерард последовал ее примеру и бережно взял девушку под руку. Она вскинула голову: в глазах сияли решимость и отвага.
– Думаю, мы чересчур здесь задержались.
– Вы совершенно правы. Кажется, чай уже подали. Не хотите ли?
Она кивнула и, распрямив плечи, шагнула вперед. И ни разу не оглянулась. В отличие от нее Джерард поспешно обернулся, отметив едва сдерживаемое изумление и нарастающее одобрение в глазах дам, подслушавших разговор. Отметил и ошеломленное, потрясенное лицо Элинор Фритем.
Он повел Жаклин в укромный уголок, подальше от оживленной толпы, оставил на несколько минут и принес чашку чаю. Протягивая чашку, он улыбнулся не обычной обаятельной улыбкой, а чувственной, искренней, предназначенной только для нее.
– Браво, – прошептал он. – Прекрасная работа!
Жаклин сделала крошечный глоток и поставила чашку на блюдце.
– Ты так думаешь?
– Можно было бы назвать это внушающим уважение спектаклем, только я знаю, что ты говорила чистую правду. От самого сердца. И все, кто тебя слышал, понимали, как это трудно сделать. И хотя Элинор явно желала отомстить, на этот раз попала в яму, вырытую своими руками. Она идеально подготовила сцену, а у тебя хватило мужества воспользоваться моментом и сыграть самую сложную роль.
Жаклин взглянула ему в глаза и задохнулась при виде нескрываемого восхищения во взгляде. На сердце сразу стало легче.
– Ты же сказал, что это не спектакль?!
– Не спектакль. Ты сыграла саму себя.
Он так хорошо понимал ее! Гораздо лучше, чем кто-либо из родных и знакомых. Жаклин понятия не имела, чем заслужила такой подарок судьбы, но она не собиралась от него отказываться.
И не желала тратить зря ни одной драгоценной минуты, которую могла бы провести в его объятиях.
Этой ночью она подождала, пока Холли уйдет, досчитала до двадцати и вылетела из комнаты.
К нему. Скорее к нему. К наслаждению, которое она найдет там. Туда, где узнает больше, забредет дальше в таинственное королевство, открывшееся перед ними.
Бесшумно скользя по полу, она промчалась по галерее.
И вспоминала сегодняшнюю неприятную сцену, во время·которой она не страдала молча, как все последнее время, но завладела ситуацией и повернула ее себе на благо. Джерард показал Жаклин необходимость стать собой и убедил, что у нее есть на это силы. Силы сыграть самую сложную роль.
На бегу она смотрела в окна: на террасу, на поблескивавшие под луной мраморные ступеньки, которые вели вниз, в темное скопление крон, шелестевших под ветром. Таивших под своими куполами сад Ночи.
Жаклин нахмурилась, замедлила шаг, остановилась и подступила к окну. Посмотрела налево, потом направо. Убедилась, что погода безветренная. Не шевелились даже перистые травы в саду Весты.
Она снова взглянула на кусты, окружавшие верхний вход в сад Ночи. Еще секунду назад кусты определенно шевелились, но сейчас все было абсолютно спокойно. Жаклин пожала плечами: «Должно быть, кошка».
Повернувшись, она продолжала путь.
– Видишь! Сказано было тебе! Она бежит в его комнату! Шлюха!
– Не кричи! Тише!
Прошло несколько долгих минут. Первая фигура, окутанная темными тенями сада Ночи, встрепенулась и злобно уставилась на вторую.
– Знаешь, что он начал портрет?!
Собеседник пожал плечами и не ответил.
– Говорю тебе, это серьезно! Слышал бы ты, что плетут старые вороны: мол, если портрет покажет ее невиновность, тогда и они изменят мнение. Они уже почти готовы это мнение изменить!
– В самом деле? – пробормотал второй. – Ну нет, так не пойдет.
– Именно! И что нам теперь делать? Как это остановить?!
Последовала еще одна долгая пауза. Первым заговорил мужчина – спокойно, бесстрастно, холодно:
– Не волнуйся, я обо всем позабочусь.
– Но как?!
– Подожди и увидишь. Идем.
Высокая фигура исчезла в непроглядной тьме сада Венеры.
– Идем же!
Жаклин вихрем ворвалась в комнату Джерарда, захлопнула дверь, огляделась и увидела его у окна.
Он тут же повернулся. Лампы в комнате не горели. Стоя в полумраке, он наблюдал, как она идет к нему.
Жаклин с неизвестно откуда взявшейся тревогой всмотрелась в его лицо. Неумолимое. Бесстрастное. Жесткое. Но он тут же открыл ей объятия, и она бросилась в них. Его руки обвились вокруг ее талии, сжимая, притягивая ближе.
– Знаешь, я не был уверен, что ты придешь, – неожиданно признался он.
Жаклин вскинула брови:
– По-твоему, я удовольствуюсь одной ночью?!
Он слегка пожал плечами и улыбнулся:
– Только не слишком умный человек претендует на знание женской натуры.
Его губы коснулись ее пересохших губ, и последние мысли вылетели из головы Жаклин. Она вздохнула, прильнула к нему, но он держал ее на расстоянии. Жаклин не знала почему, но предпочла покоряться. Он приоткрыл языком ее губы, проник внутрь, завладел ртом полностью и окончательно. Без промедления. Но и без всякой спешки. Он взял от этого поцелуя все, что мог, и оставил задыхавшуюся Жаклин. Она слегка пошатнулась и поднесла руку ко лбу.
– Думаю, – пробормотал он, сверкая глазами, – что, прежде чем мы двинемся дальше, следует условиться о некоторых правилах.
– П-правилах? – пролепетала она.
– Да. Надеюсь, ты помнишь, что я предупреждал: если придешь ко мне, я должен обладать тобой полностью и безраздельно?
Как она могла забыть!
– Конечно, помню!
Он выпил ответ с ее губ в долгом нежном поцелуе.
– Из этого правила следует вывод.
Он отстранился, медленно провел руками от талии вверх, захватил ее груди, стал играть с тугими вершинками, прекрасно зная, как это на нее подействует.
Жаклин едва дышала.
– Какой?
– Согласившись быть абсолютно моей, ты не должна отступать. И остаешься в моей власти, пока я не освобожу тебя. Пока не отпущу.
Он никогда ее не отпустит.
Джерард ждал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Элинор, растерявшись, отскочила и удивленно распахнула глаза.
Жаклин разжала пальцы и глубоко вздохнула. Джерард встревоженно посмотрел на нее и увидел, как она оживает, как рушатся барьеры, оставляя ее чувства незащищенными и открытыми. Очевидно, она все-таки решила стать собой и показать это всем окружающим.
– Я обязательно буду там гулять – когда-нибудь. Но, на случай если ты забыла, моя мать не ушла. Кто-то подло сбросил ее с террасы, и она нашла свою смерть именно в саду Ночи. И этот кто-то – отнюдь не я. Мама умирала там, в темноте, одна. Ноги моей не будет в саду, пока мы не найдем настоящего убийцу. Пока он не будет обличен и не заплатит за все, что сделал. Только тогда я войду в сад Ночи и, возможно, покажу мистеру Деббингтону его сокровища. Ну а пока ... вам всем придется меня извинить.
С каждым словом ее голос набирал силу. И последнее предложение превратилось в величественную декларацию. Холодно кивнув Элинор, Жаклин отвернулась. Джерард последовал ее примеру и бережно взял девушку под руку. Она вскинула голову: в глазах сияли решимость и отвага.
– Думаю, мы чересчур здесь задержались.
– Вы совершенно правы. Кажется, чай уже подали. Не хотите ли?
Она кивнула и, распрямив плечи, шагнула вперед. И ни разу не оглянулась. В отличие от нее Джерард поспешно обернулся, отметив едва сдерживаемое изумление и нарастающее одобрение в глазах дам, подслушавших разговор. Отметил и ошеломленное, потрясенное лицо Элинор Фритем.
Он повел Жаклин в укромный уголок, подальше от оживленной толпы, оставил на несколько минут и принес чашку чаю. Протягивая чашку, он улыбнулся не обычной обаятельной улыбкой, а чувственной, искренней, предназначенной только для нее.
– Браво, – прошептал он. – Прекрасная работа!
Жаклин сделала крошечный глоток и поставила чашку на блюдце.
– Ты так думаешь?
– Можно было бы назвать это внушающим уважение спектаклем, только я знаю, что ты говорила чистую правду. От самого сердца. И все, кто тебя слышал, понимали, как это трудно сделать. И хотя Элинор явно желала отомстить, на этот раз попала в яму, вырытую своими руками. Она идеально подготовила сцену, а у тебя хватило мужества воспользоваться моментом и сыграть самую сложную роль.
Жаклин взглянула ему в глаза и задохнулась при виде нескрываемого восхищения во взгляде. На сердце сразу стало легче.
– Ты же сказал, что это не спектакль?!
– Не спектакль. Ты сыграла саму себя.
Он так хорошо понимал ее! Гораздо лучше, чем кто-либо из родных и знакомых. Жаклин понятия не имела, чем заслужила такой подарок судьбы, но она не собиралась от него отказываться.
И не желала тратить зря ни одной драгоценной минуты, которую могла бы провести в его объятиях.
Этой ночью она подождала, пока Холли уйдет, досчитала до двадцати и вылетела из комнаты.
К нему. Скорее к нему. К наслаждению, которое она найдет там. Туда, где узнает больше, забредет дальше в таинственное королевство, открывшееся перед ними.
Бесшумно скользя по полу, она промчалась по галерее.
И вспоминала сегодняшнюю неприятную сцену, во время·которой она не страдала молча, как все последнее время, но завладела ситуацией и повернула ее себе на благо. Джерард показал Жаклин необходимость стать собой и убедил, что у нее есть на это силы. Силы сыграть самую сложную роль.
На бегу она смотрела в окна: на террасу, на поблескивавшие под луной мраморные ступеньки, которые вели вниз, в темное скопление крон, шелестевших под ветром. Таивших под своими куполами сад Ночи.
Жаклин нахмурилась, замедлила шаг, остановилась и подступила к окну. Посмотрела налево, потом направо. Убедилась, что погода безветренная. Не шевелились даже перистые травы в саду Весты.
Она снова взглянула на кусты, окружавшие верхний вход в сад Ночи. Еще секунду назад кусты определенно шевелились, но сейчас все было абсолютно спокойно. Жаклин пожала плечами: «Должно быть, кошка».
Повернувшись, она продолжала путь.
– Видишь! Сказано было тебе! Она бежит в его комнату! Шлюха!
– Не кричи! Тише!
Прошло несколько долгих минут. Первая фигура, окутанная темными тенями сада Ночи, встрепенулась и злобно уставилась на вторую.
– Знаешь, что он начал портрет?!
Собеседник пожал плечами и не ответил.
– Говорю тебе, это серьезно! Слышал бы ты, что плетут старые вороны: мол, если портрет покажет ее невиновность, тогда и они изменят мнение. Они уже почти готовы это мнение изменить!
– В самом деле? – пробормотал второй. – Ну нет, так не пойдет.
– Именно! И что нам теперь делать? Как это остановить?!
Последовала еще одна долгая пауза. Первым заговорил мужчина – спокойно, бесстрастно, холодно:
– Не волнуйся, я обо всем позабочусь.
– Но как?!
– Подожди и увидишь. Идем.
Высокая фигура исчезла в непроглядной тьме сада Венеры.
– Идем же!
Жаклин вихрем ворвалась в комнату Джерарда, захлопнула дверь, огляделась и увидела его у окна.
Он тут же повернулся. Лампы в комнате не горели. Стоя в полумраке, он наблюдал, как она идет к нему.
Жаклин с неизвестно откуда взявшейся тревогой всмотрелась в его лицо. Неумолимое. Бесстрастное. Жесткое. Но он тут же открыл ей объятия, и она бросилась в них. Его руки обвились вокруг ее талии, сжимая, притягивая ближе.
– Знаешь, я не был уверен, что ты придешь, – неожиданно признался он.
Жаклин вскинула брови:
– По-твоему, я удовольствуюсь одной ночью?!
Он слегка пожал плечами и улыбнулся:
– Только не слишком умный человек претендует на знание женской натуры.
Его губы коснулись ее пересохших губ, и последние мысли вылетели из головы Жаклин. Она вздохнула, прильнула к нему, но он держал ее на расстоянии. Жаклин не знала почему, но предпочла покоряться. Он приоткрыл языком ее губы, проник внутрь, завладел ртом полностью и окончательно. Без промедления. Но и без всякой спешки. Он взял от этого поцелуя все, что мог, и оставил задыхавшуюся Жаклин. Она слегка пошатнулась и поднесла руку ко лбу.
– Думаю, – пробормотал он, сверкая глазами, – что, прежде чем мы двинемся дальше, следует условиться о некоторых правилах.
– П-правилах? – пролепетала она.
– Да. Надеюсь, ты помнишь, что я предупреждал: если придешь ко мне, я должен обладать тобой полностью и безраздельно?
Как она могла забыть!
– Конечно, помню!
Он выпил ответ с ее губ в долгом нежном поцелуе.
– Из этого правила следует вывод.
Он отстранился, медленно провел руками от талии вверх, захватил ее груди, стал играть с тугими вершинками, прекрасно зная, как это на нее подействует.
Жаклин едва дышала.
– Какой?
– Согласившись быть абсолютно моей, ты не должна отступать. И остаешься в моей власти, пока я не освобожу тебя. Пока не отпущу.
Он никогда ее не отпустит.
Джерард ждал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110